Книга Великое зло - М. Дж. Роуз

Гвенор поднесла мужу чашу с элем. Пока он жадно пил, поставила на стол блюдо с пшеничными лепешками и села рядом. Овейн взял лепешку и откусил. Жена была отличной хозяйкой, но сейчас хлеб отдавал соломой. С чего он решил, что кусок полезет в горло? Даже воздух, и тот проходил с трудом.

Жена положила руку ему на бедро, словно желая убедиться: перед ней живой человек, а не призрак. Касание было спокойным и осторожным; когда они оказались на ложе впервые и Гвенор еще стеснялась, она прикасалась к нему точно так же.

– Как все прошло, расскажи мне. Тяжело? Почему тебя не было так долго?

Что он мог объяснить, что сказать? Страх сомкнул горло, и голос звучал теперь грубо и зло.

– Я голоден, женщина. Умерь свое любопытство.

Она подошла к очагу. Достала из подвешенного над огнем горшка тушенную с овощами оленину, переложила в деревянную чашу. Поставила перед мужем. Он начал жевать, с усилием заставляя себя глотать пищу. Что угодно, лишь бы не отвечать на вопросы.

Гвенор подлила ему еще эля. Овейн сделал глоток, потом снова потянулся к мясу. Отлично приготовленное, с пряностями – но, как и лепешки, лишенное для него вкуса. Он ничего не мог с этим поделать, набивая живот только для того, чтобы молчание длилось подольше.

– Боги послали тебе видение? – спросила Гвенор.

– Послали.

Он провел все эти дни в пещере, постясь, уходя в сновидения и затем медитируя над ними.

– Ты смог понять ниспосланное?

– Да, – выдохнул он.

И засунул в рот полную ложку. Через силу.

– Тебя не было дольше, чем я ожидала.

Овейн кивнул.

– Почему?

– Послание было сложным.

Она нахмурилась.

– Что? – спросил он у жены.

– Это ты мне скажи, что?

– О чем ты, женщина? Хватит загадывать колдовские загадки.

– Ты не хочешь рассказать, что выяснил. А обычно рассказываешь сразу. Обычно тебе не терпится.

– Разве?

Он и вправду не замечал, что так быстро делится с ней после возвращения из святилища.

– Да, Овейн. Сразу. Как только возвращаешься. Я живу с тобой четырнадцать зим. И каждый сезон ты отправляешься за откровениями богов. Ты всегда приходишь на третий день, уставший, но бодрый. А сейчас тебя не было вдвое дольше, и ты вернулся совершенно измученным. У тебя на лице тревога. Сжатые губы, нахмуренный лоб. Беспокойство в глазах.

– Видения были сложными, Гвенор. Я не уверен, что понимаю, что значит посланное мне богами. Сегодня вечером я попрошу совета у других жрецов.

– Это не терпит до завтра?

– Нет. Нет.

– Потерпит. Ты спишь на ходу.

Овейн и сам понимал, что вымотался. С того момента, как суть видения стала ему ясна, он больше не мог спать. Не мог забыться в отдыхе. Тревога не отпускала ни на миг. Возможно ли, что он неверно понял посланное богами? Возможно ли, что другой жрец увидит иное? О, как же он молился, чтобы так и случилось! Он редко ошибался, и это всегда было предметом гордости. Но сейчас? Ошибиться было бы благом. Благословением.

– Пойдем. – Жена взяла его за руку. – Хотя бы попробуй заснуть. Уйти всегда успеешь.

Обычно перед сном Овейн умывался. Но в пещере всего несколько часов назад он уже совершил омовение – священной водой, стекающей со скалы. Ледяная вода, которая всегда помогала ему после видения вернуться в мир.

Он снял рубаху. Гвенор стояла рядом. Интересно, что ощущает сейчас колдунья? Мысль скользнула по краешку разума: задавать лишние вопросы он боялся, вдруг она что-то почует? Тогда ему придется объяснять – а он не хочет! Он не сможет. Не теперь. Пока есть еще хотя бы малейшее вероятие, что он ошибся. Пока остальные жрецы не подтвердят то, что понял он, – он будет молчать.

Овейн опустился на ложе. Зевнул. Он и вправду ужасно устал. Видения всегда его истощали. Но это утомление было глубже. Оно сжимало сердце. Рвало на части внутренности.

Гвенор устроилась рядом.

Он сомкнул глаза и спросил, отчаянно боясь, что дрогнет голос:

– Где Брис?

– На рыбалке с мальчиками. Вернутся завтра или послезавтра. Они собирались уйти на другую сторону острова.

Облегчение. Затем паника. Он хочет посмотреть на сына. Заглянуть в его глаза. Убедить себя, что в посланном ему в пещере видении был не Брис. Что это чей-то чужой сын.

Но в глубине сердца Овейн и сейчас знал правду. Разве мог он ошибиться? Спутать с другим ребенком? Если только травы подействовали на него слишком сильно, это же бывает? И в дыме священного огня оказалось слишком много волшебства. Ведь возможно? Или боги затеяли шутку. Ведь…

– Что с тобой? – спросила Гвенор. – Почему ты не спишь?

Он покачал головой.

– Не знаю.

– Заварить зелье?

– Нет. Все хорошо.

Овейн не хотел, чтобы жена хлопотала вокруг него. Не мог принять ее заботу. Это приведет ее в еще большую ярость, когда ужасная тайна, открывшаяся ему в пещере, станет известна.

Не в силах смириться с увиденным, он задумался: может быть, ему отказал дар и теперь он просто не способен видеть посланное из мира духов? Или кто-то вторгся в священное место, куда вход разрешен только жрецам, и как-то изменил видение? Исказил волшебство.

Возможно ли это?

Обнаружить узкий лаз в пещеру было нелегко. Предки выбрали ее именно из-за того, что проход внутрь укрыт даже во время отлива. А в прилив и вовсе: вода стояла высоко и заливала передние залы. Во время шторма они тоже оказывались под водой. Еще десяток лет назад там утонул пытавшийся выбраться наружу жрец.

Дорогу в пещеру знали одни старейшины. Знание это передавалось от поколения к поколению. Туда могли ходить только прорицатели. И только их разрешалось там хоронить. Глубоко в пещерные недра, в самое ее сердце Овейн отнес прах пятерых старейшин; двое из них были его наставниками. Самые трудные дни. Хотя Овейн верил в возвращение душ, но пережить уход близких оказалось тяжело. Он тосковал по обоим, и в последние несколько дней – сильнее, чем за прошедшие годы. В святилище, очнувшись после транса, Овейн поклонился их могилам и позвал. Он молил их о помощи, о подсказке, как еще можно истолковать ниспосланное. Увидеть иной смысл.

Почему не меня? Почему боги хотят не меня?

– Что? – переспросила Гвенор, и ее зеленые глаза поймали его взгляд. – Ты кричал во сне.

Оказывается, он все-таки заснул. А думал, не сможет…

– Ты с кем-то спорил во сне.

– А что именно я говорил?

Возможно, сон поможет найти другое истолкование.

– «Почему не меня?» Снова и снова.