Книга Герцогиня-дурнушка - Элоиза Джеймс

– Так вот, у бедняги премьера осталось тринадцать детей… Его вдове понравился этот рисунок. Тогда очень многие одевались в нашу ткань. Мне было грустно и радостно одновременно. – Тео вздохнула. – Должно быть, ты порой чувствовал то же самое, Джеймс.

Он утвердительно кивнул и пробормотал:

– Иметь дело с невольничьими кораблями было тяжело не из-за битвы, а из-за того, что мы находили там после захвата.

– Я читала об этом. Грязные зловонные трюмы, забитые людьми… живыми и мертвыми. Они не получают вдоволь ни пищи, ни света, ни даже воздуха. Какая низость!

Голос Тео прервался, и в этот момент Джеймс полюбил ее еще больше. Возможно, его Дейзи была слишком суровой и непреклонной, но сердце у нее доброе. Если так…

Немного помолчав, Джеймс вновь заговорил:

– Мы обычно убивали работорговцев во время сражения, а затем предоставляли мужчинам и женщинам на борту выбор: или вернуться на их корабле туда, откуда их привезли, или продолжить путь с нами. Во втором случае мы высаживали их в ближайшем порту вместе со всеми сокровищами, которые находили на борту пиратского судна. – Джеймс посмотрел на жену и замер в ожидании ее реакции.

И Тео отреагировала именно так, как ему хотелось, – склонилась к нему и коснулась его губ своими, а Джеймс осторожно перевернулся на спину и столь же осторожно уложил ее на себя. Она с удивлением посмотрела на него, но он приоткрыл губы, как бы приглашая к поцелую. В тот же миг их губы слились воедино, и Джеймсу показалось, что все его тело горит словно в огне.

– Мне нравится целовать тебя, – прошептала Тео минуту спустя, когда губы ее уже стали рубиново-красными.

– Не так сильно, как я люблю целовать тебя, – ответил Джеймс.

Она провела пальцем по его брови.

– Если бы это было правдой, ты бы не отсутствовал целых семь лет.

– Я уже собирался вернуться года через два-три. У меня в каюте хранилась кипа тканей для тебя, которые я конфисковал у пиратов. Я все время мечтал о тебе. Все время придумывал, что должен сказать после того, как ты подслушала тот мой разговор с отцом. В конце концов я решил, что мне следовало запереться с тобой в спальне и заниматься любовью до бесчувствия.

На губах Тео промелькнула улыбка.

– В то время это бы не сработало.

– Возможно. Но если бы я вернулся года три спустя, тогда как?

Тео провела кончиком пальца по его татуировке.

– Тогда – вполне возможно. Почему же ты не вернулся?

– Отец умер, а меня с ним не было.

– О, понимаю… – Она коснулась поцелуем цветка на его щеке.

– Я почувствовал себя так… будто свалился с утеса, – пробормотал Джеймс, поморщившись. – Да, я знаю, мой отец был глупцом и мошенником. Но я старался не обращать внимания на его нелепые махинации. Когда же покинул Англию, то подумал: «Какое блаженство, что я никогда его больше не увижу. Ведь он променял мое счастье на украденные деньги». Да, тогда я так думал.

– А потом?…

– А потом я почти не сомневался: отец, умирая, очень горевал, потому что не знал, жив я или нет. По-своему он любил меня.

Тео опустила глаза.

– Он перед смертью спрашивал обо мне? – со вздохом спросил Джеймс.

Жена провела ладонью по его щеке.

– Да, спрашивал. И я сказала, что ты ненадолго вышел, но обязательно будешь у него, когда он проснется. Он заснул с улыбкой на губах. И больше не проснулся.

Джеймс молча кивнул. Ему не сразу удалось овладеть собой. Наконец он проговорил:

– Отец действительно был дураком… Но он любил меня. Я был его единственным ребенком. И его единственной связью с моей матерью. Ее он тоже любил, хотя и говорил, что это был брак по расчету.

Тео кивнула. Затем, склонив голову, снова коснулась губами его татуировки.

– Не знаю, что со мной случилось тогда, – продолжал Джеймс. Он обхватил ладонями ягодицы жены, крепко прижимая ее к своим бедрам. – Наверное, я сошел с ума. Я обрил голову. Завел любовницу, а затем еще двух Я сам себе казался таким презренным негодяем, что счел за лучшее изменить тебе, чем вернуться в Англию.

Следующий поцелуй Тео пришелся в его губы. И он вновь заговорил:

– Я убил Джеймса Рейберна, стал Джеком Ястребом и поклялся, что никогда не вернусь домой.

– А потом, когда тебе перерезали горло, ты передумал?

– Да, – кивнул он. Правда вертелась у него на языке, но Тео еще не была к ней готова. – Когда я вопреки всем опасениям выжил, то осознал, что хочу вернуться домой. Конечно, к тому времени мы с Гриффином стали преуспевающими каперами. У меня на корабле скопилось много пиратских сокровищ и еще больше – в различных банках по всему свету. Но мне хотелось вернуться в Англию и не подвергаться опасности каждый день.

– А в завершение твоей карьеры на море, – сказала Тео улыбаясь, – британское правительство скорее наградит тебя за доблестную службу империи, чем арестует за пиратство.

– Да, верно, – согласился Джеймс, и чувство безграничного умиротворения наполнило его сердце.

– Тебя ведь могли убить, когда ты освобождал рабов, – заметила Тео. На лице ее появилось необычайно торжественное выражение, и она добавила: – Я горжусь тем, что я твоя жена.

Джеймс рассмеялся, привлек жену к себе и впился страстным поцелуем в ее губы. Когда же они оба начали задыхаться, он чуть отстранился и сказал:

– Дейзи, когда занимаешься любовью, совсем не обязательно делать то, что тебе не нравится. Потому что есть много такого, что тебе понравится.

Тео прикусила губу.

– Тебе понравилось, как я ласкал тебя в ванне? – спросил Джеймс, немного помолчав.

К его удивлению, жена с улыбкой ответила:

– Только идиотке не понравилось бы.

– И тебе нравится целовать…

– Тебе снова повторить, что я не идиотка? – перебила Тео.

– Я больше никогда не попрошу тебя расхаживать по дому без панталон, – сказал Джеймс.

– А почему ты просил меня об этом? – Тео смотрела на него с неподдельным любопытством.

– Я безумно желал тебя. И меня опьяняло сознание того, что ты отвечаешь мне взаимностью. Мной овладела довольно странная идея… Я решил, что мы будем заниматься любовью повсюду – на лестнице, в буфетной, на подоконниках… И это было бы гораздо легче исполнить, если бы на тебе не было панталон. Нужно было бы просто задрать твою юбку. Глупо, конечно, но о подобных вещах мечтает каждый молодой человек.

Палец жены снова стал скользить по его татуировке, и это было очень приятно, однако же… Джеймс начинал чувствовать, что теряет рассудок. Сделав над собой усилие, он попытался обуздать свое вожделение, так как понимал: если Тео почувствует, как он возбужден, она тут же выскочит за дверь.