Книга Рубин из короны Витовта - Николай Дмитриев

– Чем это его так?

– Из ручной бомбарды влупили. Аж панцирь треснул…

Пилигрим сокрушённо покачал головой и начал осторожно прощупывать повреждённый бок. Вероятно, он и вправду кое-что нащупал, так как едва Шомоши негромко застонал от боли, монах сразу прекратил свои манипуляции и обратился к Вильку:

– Конечно, ребро сломано, но вроде бы больше ничего страшного нет… Дня три полного покоя и, считаю, можно вставать.

– Хоть это хорошо… – облегчённо вздохнул Вильк.

– А вы, я гляжу, тут все отчаянные… – пилигрим обвёл длинным взглядом табор и тихо, будто самому себе, сказал: – Герр Мозель может быть доволен…

Вильк вздрогнул и подозрительно уставился на пилигрима, а тот, словно ничего не заметив, наклонился ближе и почти прошептал:

– А то правда были гуситы, пан Вильк?

– Они! – с запалом воскликнул шляхтич и враз осёкся.

До него не сразу дошло, что пилигрим неизвестно откуда знает его имя. Растерянность рыцаря была настолько заметной, что пилигрим усмехнулся, отвёл Вилька подальше от возка, чтобы Шомоши не услыхал их разговора и, понизив голос, продолжил:

– Я надеюсь, пан Вильк не забыл, что он присягал выполнить любой приказ цесаря Сигизмунда?

Вместо ответа Вильк сумел лишь молча сглотнуть слюну, а пилигрим, поняв состояние шляхтича, ткнул пальцем в сторону возка:

– То дорожный сундук, где при необходимости перевозят ценности. А потому отвечай, кто именно приказал устроить ограбление?.. Или, может, это вы вдвоём с паном Шомоши отважились на такое?

– Нет… – Вильк едва смог выдавить из себя короткое возражение.

– Понял, – пилигриим кивнул. – И второй вопрос: что было в повозке?

– Я не знаю… – наконец-то Вильк кое-как взял себя в руки и, сообразив, что проверить его никто не сможет, принялся врать. – Я только видел там какие-то сундучки. Но пан Шомоши запретил их открывать. Они и сейчас там. Мы только настелили сверху постель…

– Хорошо. А теперь пан Вильк, ты мне расскажешь всё, – и острый взгляд пилигрима упёрся в шляхтича…

* * *

Что-что, а убеждать пилигрим умел. Именно поэтому мужик, который собрался было доставить повоз[196]своему пану, теперь то и дело подгонял притомившегося конягу. Сам же пилигрим, отлично понимая, что быстрее никак не выйдет, сцепив зубы смотрел на обочину и прикидывал, как поступить дальше.

То, что он совершенно случайно прознал, заставляло его действовать как можно быстрее. К тому же пилигрим ясно представлял, что всё тем или иным способом решится только тогда, кода он попадёт в усадьбу. А вот будет ли там кто-нибудь, кто сможет помочь, или там никого вообще нет, было неизвестно, и оставалось лишь надеяться на удачу.

А потому, чем дольше, сидя в тряской повозке, пилигрим думал об этом, тем больше собственная поспешность казалась ему бессмысленной. И действительно, хотя по договорённости монах Паоло Скаретти должен был ждать пилигрима на скрытой в лесной глуши усадьбе, этого было маловато. А ещё было другое, главное опасение. Если в усадьбе и есть воины, то найдётся ли среди них достаточно желающих напасть на разбойников, чтобы отбить сундук, на котором устроил своё ложе рыцарь Шомоши…

Тем времнем селюк свернул с битого шляха на узкую дорогу, что шла лесом, колёса заскакали по корневищам, которые густо пересекали колею, и наконец впереди показалось хорошо вспаханное поле. А когда они подъехали к гребле[197]пруда, пилигрим сообразил, что в селении, расположившемся вокруг усадьбы, происходит нечто необычное.

Действительно, между убогих, крытых соломой селянских хат ездили всадники в рыцарском облачении, сновали захлопотанные кмети, бегали дети, причём одни хлопчики держались в сторонке, в то время как другие, посмелее, окружали вооружённых до зубов воинов. Такая картина могла свидетельствовать только об одном: в селении находится не какая-то банда, а дружески настроенный к местным жителям отряд, да ещё в таком количестве, что воины вынуждены разместиться по хатам. Придя к такому выводу, пилигрим вздохнул и нетерпеливо толкнул своего возчика в спину, чтобы тот побыстрее ехал к усадьбе.

К величайшему удивлению пилигрима, первым, кто встретил их, когда воз проехал через распахнутые настежь ворота, был Паоло Скаретти. Едва селюк натянул вожжи, как монах, подскочив ближе и помогая важному гостю слезть на землю, так и начал сыпать новостями:

– Ваша милость!.. Тут такое, такое… Я сюда добрался, а тут отряд крестоносцев! А я в лесу раненого рыцаря Вацлава из Кралева нашёл и сюда притащил… А тут и сам магистр Ордена, что в Вильно едет, остановился на отдых… И комтур Отто фон Кирхгейм тоже тут…

– Погоди! Не тарахти ты, как баба, – остановил монаха пилигрим и облегчённо вздохнул.

Дознавшись, что комтур тоже здесь, он почувствовал облегчение, у него словно камень с души свалился. Пилигрим помнил про турнир в Кракове и был уверен, что Отто фон Кирхгейм охотно примет участие в преследовании разбойничего отряда Шомоши. Однако прежде чем начинать разговор с комтуром, надо было выяснить, что известно Паоло, и потому пилигрим, сдерживая себя, коротко спросил:

– Этот раненый чех откуда взялся?

– Так на них же разбойники напали! Разграбили всё. Рыцаря без сознания бросили, а он очухался и пошёл, а тут я…

– Это я понял, – пилигрим оборвал лишнюю болтовню и уточнил: – Что вёз чех?

– Я не знаю… – слегка растерялся Паоло. – Может, комтур знает… Они без меня говорили…

Пилигрим понял, что предположения, возникшие у него, могут подтвердить только крестоносцы, и, словно догадавшись об этом, на ступеньки вышел сам Отто фон Кирхгейм. Увидав пилигрима, комтур удивлённо поднял брови, потом, заметно обрадовавшись, поспешно приблизился и, после обмена приветствиями на всякий случай отведя гостя немного в сторону, обеспокоенно сообщил:

– Корону, которую везли в Вильно Витовту, захватили поляки!

Услыхав это, пилигрим странным образом успокоился: предположение оказалось верным, и сразу стало понятно, как действовать дальше. Он посмотрел на взволнованного комтура и кивнул:

– Брат рыцарь, это мне известно. Больше того, я знаю, где она сейчас.

– Что?.. – комтур так и вцепился в пилигрима. – Благочестивый брат, скажите: где?

– Пока что в том самом сундуке, в котором её везли сюда. Вот только на ней сверху вылёживается раненый из бомбарды некто Шомоши… Думаю, он известен брату рыцарю?

– Шомоши?.. – Какой-то момент Отто фон Кирхгейм оторопело смотрел на пилигрима, стараясь понять, откуда ему известны такие подробности, а потом недоверчиво переспрсил: – Тот самый?

– Именно он. Это Шомоши командовал той бандой, что напала на коронный поезд[198], – заверил комтура пилигрим.