Книга Взрывное лето. Сюита для убийцы - Марина Серова

Второй раз Андрей беззвучно ругнулся, когда я рассказала, что Князев сам вызвал Маркина после концерта.

– Все ясно, – сказал он, поставив в протоколе последнюю жирную точку, и подвинул его мне за росписью. – Маркин уже написал полное признание, просто конфетка, а не документ. Так что от всей тарасовской милиции выношу тебе, Иванова, искреннюю благодарность!

– А пиво? – гнусным голосом напомнила я.

– В любой выходной! – с энтузиазмом отозвался Андрей. – С меня ящик, как договаривались. Едем на природу, ребята всяких огурчиков-помидорчиков наберут, а мясо для шашлыка ты все равно лучше всех маринуешь.

– Ну что, соглашаемся на такой вариант? – спросила я у Романа. – А то ведь знаю я этого типа, другим способом я от него свой честно заработанный ящик пива никогда не получу.

Роман не слишком уверенно кивнул. Ин-те-рес-но… Он что, собирается ограничиться одним благодарственным ужином в ресторане? Я, честно говоря, рассчитывала на некоторое развитие сюжета. А в ресторан я могу и сама сходить, если мне вдруг захочется. Я удивилась, насколько неприятной оказалась для меня мысль, что этот сероглазый айсберг исчезнет навсегда за горизонтом. Неужели за эти два дня он успел занять какое-то место в моей жизни? Надо попробовать погадать на него по моим костям.

* * *

Никуда, конечно, Роман не делся и одним ужином не ограничился. Прошло уже три месяца, и все было как положено. И романтические свидания, и прогулки под луной… Несколько раз мы ходили в оперный театр, консерваторию, филармонию. Он действительно любил музыку и начал меня потихоньку приобщать, так что жизнь я вела довольно насыщенную. И, разумеется, была поездка на шашлыки со всей милицейской братией. Ничего, Роман вполне вписался в нашу компанию. За это время мне пришлось поработать по нескольким делам, но они оказались довольно несложными и ничем не нарушили эту идиллию.

А сегодня утром он позвонил мне и спросил:

– У тебя вечер свободен?

– Если ничего не случится… – что делать, жизнь приучила меня быть осторожной в своих прогнозах.

– Тогда имей в виду, сегодня я веду тебя в филармонию. Играет наш оркестр. – Он замялся, но все-таки добавил: – Ты оденься… чтобы все упали. Концерт в шесть, так что в пять я буду у тебя.

Я онемела от такой наглости. Можно подумать, до этого я выходила с ним в свет исключительно в обносках, подобранных на помойке. Ну ладно, милый, ты сам этого хотел! И если все должны упасть, то первым будешь ты.

Полдня я занималась собой. Ванна, массаж, маски, прическа, макияж и маникюр – уверяю, что результат был достаточно впечатляющий. Примерила вечернее платье, Роман его еще не видел. Открытое, серо-жемчужного шелка, оно струилось по фигуре, эффектно подчеркивая все мои достоинства, а длинные разрезы давали возможность продемонстрировать ножки, обутые в туфельки-шпильки в тон платью. Подобрала украшения – серебряную цепочку из тонких, изящно переплетенных колечек и серьги такой же работы с маленькими жемчужинами. Потом немного подумала, выбирая между элегантными часиками с ажурным, украшенным камнями браслетом и просто браслетом. Победил браслет – витая серебряная змейка, произведение ювелирного искусства. Подготовив все, стала ждать пяти часов.

Роман приехал без десяти пять. Я открыла ему дверь в халате, и, конечно, этот зануда немедленно посмотрел на часы.

– Ты сказал, что я должна быть готова в пять, и ровно в пять я буду готова, – сварливо сказала я. Можно подумать, мы хоть раз куда-нибудь из-за меня опоздали! Привычка к дисциплине у меня в крови, я всегда и везде прихожу вовремя. Так что я сунула ему журнал «Автопанорама» и удалилась в спальню одеваться.

Честно говоря, без трех минут пять я, уже полностью одетая и подкрашенная, вертелась перед зеркалом. Но из принципа решила, что выйду только с последним ударом часов.

И вот этот торжественный миг настал. Ровно в пять я распахнула дверь спальни и явилась перед восхищенной аудиторией. Аудитория подняла на меня глаза и ахнула, журнал с шелестом выскользнул из рук на пол. Сколько живу, приятнее комплимента не слышала. Все эти «вы сегодня очаровательны», «вы восхитительны» и тому подобное, конечно, очень милы, но ничто не сравнится с непроизвольным «Ах!», вырвавшимся у мужчины при взгляде на вас.

– Одобряешь? – Я крутнулась на каблучках. – Можно со мной на людях показаться в таком виде?

– Танюшка, я потрясен! – Он поднялся и подошел ко мне. Хотел было поцеловать в губы, но в последний момент передумал и осторожно коснулся щеки. – Ты как произведение искусства, до тебя дотрагиваться боязно, вдруг испорчу.

– Не до такой же степени я хрупкая, – засмеялась я.

– А кто тебя знает. Ты, видишь ли, полна сюрпризов. Я, разумеется, знал, что ты красавица, но не до такой же степени. – Он снова осмотрел меня с восхищением и неожиданно ухмыльнулся, чем-то очень довольный. – Да, точно. Ты настоящее произведение искусства.

– Разумеется, – скорчила я рожицу. – Шестой час, мы едем или твои планы изменились?

– Вообще-то… – По лицу его расплылась широкая улыбка, но он тут же согнал ее. – Нет, все-таки едем.

Перед концертом мы заглянули за кулисы. Все были очень рады меня видеть, особенно Стас, а Элен внимательно осмотрела меня со всех сторон, потратив на это минуты три, не меньше, внушительно покачала головой и протянула: «О-о!» И это «О-о!» согрело меня не меньше, чем «Ах!» Романа. Да, все они были рады меня видеть, но у всех были свои дела, они готовились к концерту, поэтому, перекинувшись со мной парой слов, убегали. Марины не было, – кстати, месяц назад она родила девочку, – а то бы она объяснила, что, с точки зрения прикладной психологии, все естественно. События прошлого, даже самые волнующие и трагические, постепенно отходят на второй план. Люди, с которыми не встречаешься постоянно и с которыми тебя в обыденной жизни ничто не связывает, кроме каких-то общих воспоминаний, тоже забываются. Нет, их приятно встретить, с ними приятно пообщаться минут пять, но дольше с ними говорить уже не о чем. Все естественно, хотя и несколько печально.

Поболтавшись за сценой, мы спустились в зал и заняли свои места. Начался концерт. В тот вечер играли небольшие популярные пьесы, играли, на мой взгляд, очень хорошо. Новый дирижер, молодой и энергичный, сумел восстановить то, что я бы назвала «боевым духом» оркестра. Все играли азартно, с удовольствием. Одним словом, мне понравилось. Прочая публика разделяла мое мнение, награждая музыкантов бурными аплодисментами после каждого номера.

В конце первого отделения дама, которая вела концерт, – не знаю, как называется в филармонии эта должность, кажется, не конферансье, а как-то по-другому, – сладко улыбнувшись, объявила:

– А сейчас коллектив оркестра с особенным удовольствием представляет вашему вниманию произведение нашего молодого тарасовского композитора, – Роман чуть наклонился в мою сторону, его теплая ладонь легла на мои пальцы, – Олега Верникова!

Олег поднялся со своего места, вышел вперед и остановился на авансцене, левее дирижерского пульта. Я смотрела на него не слишком внимательно, очень уж забавным было это ощущение – мы с Романом сидим, держась за руки, словно школьники на последнем ряду в кинотеатре.