Книга Программа. Идентификация - Сьюзен Янг

Через секунду дверца открылась – салон осветился неприятно-резким светом. Джеймс уселся рядом. Мы снова погрузились во мрак, но я чувствовала на себе его взгляд.

– Ну? – вопросительно сказал он.

А вдруг ему будет безразлично то, что я скажу? Зря я приехала.

– Ничего, – устало сказала я. – Глупости всякие.

– Где ты была весь вечер? Я тебе писал.

Я посмотрела ему в глаза.

– Мы с Лейси ездили в Центр здоровья. Там кое-что произошло. – Плечи Джеймса напряглись. – Помнишь того парня, Лиэма? Он покончил с собой, принял «Быструю смерть». А перед этим сказал, что мы с ним раньше встречались, и назвал меня пустышкой, потому что я ничего не помню. Его двоюродный брат, которому уже двадцать один год, вчера покончил с собой. Лиэм говорил, что эпидемия разрастается…

– Лиэм умер на твоих глазах? – перебил Джеймс, не обращая внимания на остальное.

Я кивнула.

– А днем я говорила с отцом. Он пьет. Они с матерью скандалят, дома все из рук вон плохо… Я спросила его о брате… – По щекам покатились слезы. – Релм говорил правду, Брэйди действительно покончил с собой.

– Сочувствую, – сказал Джеймс.

Я покачала головой:

– Даже не знаю, зачем тебе все это говорю. Ты ясно дал понять, что не желаешь знать прошлое.

– Нет, – холодно сказал Джеймс. – Я не желаю знать твои амурные дела. Однако я хочу выяснить, что произошло с твоим братом и какое я к этому имею отношение.

Лицо свело от обиды. Я яростно повернулась к Джеймсу:

– Как ты смеешь себе такое позволять? Почему нарочно задеваешь меня?

Он вздрогнул, но тут же раздраженно посмотрел на меня.

– Задеваю? Слоун, я не твой бойфренд, я не помню даже нашего знакомства. Что бы ты себе ни напридумывала, это твое воображение, а не реальность. У нас и до Программы все было не блестяще, так что давай не притворяться, что мы жили как в раю. Незачем еще больше все усложнять.

В голове будто что-то взорвалось. Я закричала, уткнувшись лбом в руль. Будто молотком с размаху ударили в лоб.

– Ты чего? – испуганно спросил Джеймс, тронув меня за плечо.

– Пошел вон отсюда. – Я закрыла глаза от боли. Непонятно что со мной творится, но боль чудовищная. Когда я смогла выпрямиться на сиденье, Джеймс начал что-то говорить, но я перебила: – Выйди из машины, мать твою!

Он долго сидел – я уже не знала, уйдет он или нет. Салон осветился, и хлопнула дверь, но я еще минуту не могла двинуться с места. Боль не проходила, а в груди словно что-то с хрустом лопалось.

«Твой мозг сейчас как хрупкий фарфор».

Я открыла глаза и всмотрелась в ветровое стекло. Надо найти Релма. Со мной что-то не то. Кажется, я разваливаюсь на части.

В полной темноте я свернула на длинную аллею. В дороге голове стало чуть полегче. Едва я отъехала от дома Джеймса, как начался дождь. Не иначе, знак свыше, прозрачно намекающий на мое ближайшее будущее. Капли барабанили по стеклам. Хоть бы Релм оказался дома! Он обязательно должен быть дома.

Промокнув за несколько шагов от машины до крыльца, я нетерпеливо постучала. Мокрая блузка облепила тело. В ушах шумела кровь, голова болела, накатывала слабость. Когда раздался щелчок замка, я буквально ворвалась в дом.

– Слоун? – Релм, в пижамных штанах и с ужасом на лице, ерошил волосы. – Что ты тут делаешь? Что случилось?

– Я совершенно расклеилась, – в отчаянии сказала я. – Кажется, я умираю.

– Красота моя! – Релм обнял меня. Я прижалась щекой к его теплой груди. – Присядь. – Снаружи гром раскатился по небу. В гостиной Релма было темно, но в камине ярко тлели угли. Он усадил меня на диван. Я дрожала, в мокрой одежде было неприятно. – Что случилось?

– Очень болит голова. И в груди острая боль, будто вырывают сердце. Никогда такого не было. Наверное, я умираю.

– Ш-ш-ш, – сказал Релм. – Ерунда. В Программе же ты выжила? – Он помолчал и ахнул: – Это после того, как я сказал тебе о Брэйди? Черт, как я напортачил!

– Ты ни при чем, я у отца спросила, и он подтвердил – мой брат покончил с собой. – Я закрыла глаза. Мне было нестерпимо больно произносить это вслух. – А в Центре здоровья один парень сказал, что я ничто без моих воспоминаний. – Я встретилась взглядом с Релмом: – Я действительно ничто?

– Нет. Тебя просто вылечили.

Вылечили. Еще недавно я чувствовала себя счастливицей, потому что меня спасли от эпидемии. Но лечение превратило меня в развалину, которая не в силах разобраться в собственной жизни.

– Тот парень из Центра, – продолжала я, – умер сегодня на моих глазах. «Быстрая смерть». Я поехала к Джеймсу, но он повел себя так черство, отстраненно… Не знаю почему, но меня просто убивает такое отношение с его стороны. – Я помолчала. – После разговора головная боль усилилась, и начались боли в груди. Господи, Релм, я будто теряю рассудок…

Релм потупился, сосредоточенно сморщив лоб. Не услышав ответа, я взяла его за руку.

– Почему я так сильно на него обижаюсь? – спросила я. – У других вылеченных ничего подобного нет. Мне все же нужны мои воспоминания.

– Не стуит, – сказал он. – Иногда лучше не знать.

Я посмотрела на упорно глядевшие вниз темные глаза, на шрам на шее. Я вспомнила, что Релм любит меня. В Программе он спасал меня несчетное количество раз. Голова разламывалась, тело горело от боли, и мне показалось, что сейчас мне нужен человек, который в состоянии обо мне позаботиться.

Я поцеловала его, не обращая внимания на поднявшееся во мне острое чувство вины. Я жадно всасывала губы Релма. У него секунда ушла на то, чтобы среагировать, но вскоре он уже целовал меня. Подхватив за талию, он усадил меня к себе на колени и начал стягивать мокрую блузку.

Я хотела обо всем забыть. Я хотела забыть Джеймса.

Грудь снова наполнилась острой, рваной болью. Релм уложил меня на ковер и оказался сверху. Он целовал мне шею, водя руками по телу, а я старалась его почувствовать, понять, каково быть с ним.

Но я была за миллион миль отсюда, растерянная и одинокая.

Губы Релма замерли у моего уха. Он тяжело дышал. Я спохватилась, что лежу на спине и гляжу в потолок, а из глаз по вискам стекают слезы. Релм взял меня за плечо и повернул к себе.

– Ты не хочешь, – печально сказал он. – Ты все еще любишь его.

Его слова поразили меня, но спорить я не стала. Релм нечаянно дал название бушевавшим во мне чувствам. Я вдруг поняла, что люблю кого-то другого.

Релм попытался обратить все в шутку:

– Любовь зла, он действительно козел.

Он лег рядом, плечом к плечу, и мы смотрели на деревянные балки потолка.

– Джеймс? – тихо спросила я, не зная, что теперь делать.