Книга Я тебя никому не отдам - Олег Рой

– Объясни, – попросила она, – как ты сумел так быстро узнать, что мы с Надиром не погибли от твоей взрывчатки?

Сергей гордо усмехнулся:

– Сколько же тебе повторять, что не ты одна что-то в этой жизни умеешь? Все просто, Танечка. Помнишь айфон, что я для тебя купил? Вот с его помощью я и следил, где ты находишься. После взрыва он почему-то продолжал работать, надо же, какой надежный телефон. Недолго, но продолжал. Естественно, я не поленился прокатиться в ту сторону, откуда ты звонила, и поглядеть, что там и как. Потому что мало ли, может, телефон воздушной волной отбросило, чего в жизни не бывает. Но на месте почему-то обнаружил лишь чистую дорогу. Ни следа взрыва, почему бы это? Уточнил координаты, порыскал по окрестностям, нашел карьер с останками машины и понял, что ты меня провела. Вот и пришлось наведаться к твоей тетушке. Сама, в общем, виновата…

– Но как ты узнал, где она живет? – с дрожью в голосе спросила Таня. Вообще-то после реплики про айфон все было более-менее ясно – ах, черт, как же она об этом не подумала… бедная тетя Люда!.. Но тете Люде уже не поможешь, а за себя еще можно побороться. Хотя бы с помощью бессмысленных вопросов.

– Очень просто, дорогая, – снова засмеялся он, явно гордясь собой, а Таня вновь подумала о том, как неприятно звучит теперь его смех, и вспомнила почему-то павлинов – такое сказочно красивое оперение и такие отвратительные скрежещущие голоса. – Я же мог следить, куда ты ездишь. В том направлении не так уж много деревушек. Собственно, ты почти нигде не останавливалась, но я не поленился поездить по окрестностям и порасспрашивать о своей невесте, которая совсем недавно, буквально на днях, привезла сюда своего мальчика. Сама понимаешь, с моим обаянием выяснить все необходимое труда не составило. Местные жители, точнее, жительницы готовы были выложить мне все. И что сами знали, и что от подруг слыхали. И, кстати, ты зря там возишься. Может, веревку ты бы еще и смогла ослабить, но разумные люди давным-давно научились использовать для надежного связывания скотч. А это, поверь, очень хороший скотч. Так что все твои «незаметные», – он в американской манере изобразил четырьмя пальцами кавычки, – усилия бесполезны.

Таня от злости скрипнула зубами и тут же сама на себя цыкнула: злость бессмысленна, она туманит разум, а разум нужно сохранять ясным. Погоревать по бессмысленно загубленной жизни тети Люды она еще успеет. Если сама жива останется. На что, признаться, надежды немного.

– Ну что, выяснила все, что тебя интересовало? – с той же подчеркнутой вежливостью осведомился Сергей. – Тогда, с твоего позволения, теперь мой черед задавать вопросы. Собственно, вопросов у меня к тебе и нет. Есть предложение. Больше предлагать не буду. Мои условия. Ты говоришь мне, где мальчишка, и дальше я уже забочусь о его судьбе. Ну и забываю о маленьком недоразумении, которое произошло между нами. Я действительно не хочу причинять тебе неприятности. В конце концов, ты несколько раз меня спасала, я обязан тебе жизнью. Так что почему бы не остаться добрыми друзьями?

– Интересно… – Таня скривилась в усмешке. – Когда ты закладывал в машину взрывное устройство, ты тоже не желал мне зла и думал о том, чтобы остаться друзьями? Или собирался – в благодарность за былые услуги по спасению твоей жизни – устроить мне пышные похороны? Мне и Надиру?

– Тебе – нет, так получилось, я думал, что как-нибудь вызову тебя из машины, отвлеку…

– Ты сам-то веришь в то, что говоришь?

– Конечно! Потому что это правда. Что касается мальчишки… Ну да. Погорячился. Слишком все близко оказалось. Ну, бывает. Теперь передумал. Нет никакой необходимости его убивать. Мне просто нужно, чтобы он был в пределах моей досягаемости. Потому что мальчишка – это ключ. Честное слово, он останется жив и здоров. Ну что, скажешь, где он?

– Конечно, нет, – безразлично ответила Таня. – Тут и говорить не о чем. Погорячился, передумал, обещаю – как в детском саду, честное слово. Неужели ты думаешь, что я проделала всю работу, чтобы расчистить тебе дорогу к чужому трону? Да еще к такому, который стоит на тысячах чужих смертей. Ну, и жизнь Надира тоже кое-чего стоит.

– Танечка, вот только не надо всего этого пафоса, – поморщился Сергей. – Ты напичкана прекрасными идеалами, как пионер-герой сталинских времен. Но рассуди трезво, есть ли в этой ситуации хоть какой-то смысл бросаться на амбразуру? Ну ладно, допустим, слезинка ребенка перевешивает все на свете, поэтому ты одержима идеей во что бы то ни стало спасти жизнь этого мерзкого, в хлам избалованного и испорченного мальчишки, который, едва подрастет, возьмет в руки дело своего отца – да-да, тот самый трон – и станет точной его копией. Ну, так отбрось уже эту свою одержимость. Я же обещал тебе, что и пальцем не трону это отродье…

– Обещал – это чудесное слово. И сколько они стоят, твои обещания? На сколько их хватит? На час? На день? Или, о боже, на целую неделю? А потом ты или передумаешь, или погорячишься опять, или еще что-нибудь случится, – Таня чувствовала, что у нее не осталось сил, чтобы продолжать этот бессмысленный разговор. – Во-первых, я ничего тебе не скажу. Неужели ты меня за это время так плохо узнал, что еще на что-то рассчитываешь? И не скажу не только по – как ты выражаешься – идейным соображениям. По вполне практическим. Я жива, пока ты рассчитываешь что-то у меня выведать. Как только выведаешь…

– Таня! Ну я же сказал, что совсем не хочу тебе делать плохо!

– Странно. Почему я совсем тебе не верю? – Таня вздохнула. – Но даже если допустить этот фантастический вариант, что я сообщу тебе, где Надир… Ты все равно не сможешь его забрать. Я передала его своим бывшим коллегам, так что он давно уже в надежных руках, и тебе его ни за что не найти и не достать. И единственное, чем ты сейчас можешь помочь себе – это поскорее смыться куда-нибудь подальше и залечь поглубже. Тогда, может, и поживешь еще какое-то время. Я даже прощу тебя, если ты смоешься, не освободив меня. Ладно, сама как-нибудь, не впервой. Так что…

Сергей расхохотался.

– Странно. Почему я тебе совсем не верю? – с нескрываемым ехидством в голосе повторил он ее слова. – Потому что я тоже за это время успел совсем неплохо тебя узнать, так что научился понимать, когда ты врешь, а когда говоришь правду. Впрочем, последнее случалось не слишком часто… И сейчас ты совершенно очевидно меня обманываешь. Никаким коллегам, ни бывшим, ни настоящим, ты мальчишку не передавала, спрятала у каких-то друзей, вроде тети Люды, ныне покойной, – он хмыкнул. – Ну ничего, скоро я это выясню совершенно точно.

– Да ты никак собрался меня пытать? – Таня постаралась вложить в голос максимум презрения. Что-что, а терпеть боль ее научили.

– Фи, Танечка! – Сергей скорчил гримасу. – Уж не знаю, с кем тебе до сих пор приходилось иметь дело, но я, знаешь ли, современный человек. Не гестаповец и не средневековый инквизитор. Даже не садист, никакого удовольствия от чужих страданий не испытываю. Зато я очень практичный человек. Поэтому действую не так, как ты с тем бедолагой в парголовском подвале, а вполне современными и куда более эффективными методами. Ты, разумеется, в силу своей профессии знакома с так называемой сывороткой правды? Представь, я тоже с ней знаком. Сейчас сделаю тебе небольшой укольчик, после которого тебе неудержимо захочется говорить. И с удовольствием тебя послушаю. С удовольствием и с большим интересом. Но вот беда, я ведь не такой профессионал, как ты. Могу нечаянно с дозировкой не угадать. А сыворотка правды – смертельная штука. Ужасно жаль будет, – он ухмыльнулся. – Но, может, и к лучшему. Ты ведь не успокоишься, все равно будешь стараться мне помешать, так? Ну, что скажешь?