Книга Бог войны 1812 года. Артиллерия в Отечественной войне - Александр Широкорад

Однако эффективность сплошных свинцовых снарядов была очень мала, и стрелявшие ими нарезные пушки не получили широкого распространения. В середине же XIX века потребовались нарезные орудия, которые могли стрелять стальными или чугунными снарядами, снаряженными взрывчатым веществом.

Чтобы заставить вращаться такой снаряд в канале орудия, в 40―80-х годах XIX века было спроектировано и испробовано несколько способов:

1) Снаряд снабжался готовыми выступами (шипами), движение которых по винтовым нарезам сообщало снаряду вращательное движение.

2) Снаряд делался нарезным, то есть он как бы представлял собой короткий винт, а ствол — длинную шайбу.

3) Придание поверхности снаряда и каналу специальной формы, скрученной по оси. Наибольшую известность получила многоугольная форма поверхности стенок ствола и снаряда (система Витворта), получившая название «полигональной» (от древнегреческого слова многоугольный).

4) Снабжение снарядов расширяющимися поддонами, которые под давлением пороховых газов при выстреле, расширяясь, врезывались в винтообразные нарезы канала орудия, сообщая снарядам при их движении по последнему вращательное движение, и т. д.

Потребовалось около 30 лет опытов и экспериментов, пока в 1876 г. инженеры фирмы Круппа при содействии русских офицеров из Арткомитета Главного артиллерийского управления создали современные орудия, позже получившие названия пушек «образца 1877 г.». Точнее, не пушек, а канала ствола образца 1877 г. Замечу, что все орудия Великой Отечественной войны, да и современные орудия имеют канал образца 1877 г., хотя и с небольшими изменениями.

Еще до начала Отечественной войны 1812 г. артиллерия была совершенно изъята из пехотных и кавалерийских дивизий. Все орудия были сведены в артиллерийские бригады, которые в военное время оперативно придавались пехотным и кавалерийским дивизиям, а в мирное время существовали независимо от них. Замечу, что подобная ситуация сохранялась в русской армии свыше 100 лет, до начала Первой мировой войны. К 1904 г. на вооружении русских пехотных и кавалерийских дивизий были только винтовки, сабли и револьверы, а к 1914 г. — еще и пулеметы.

Неверная оценка действий артиллерии при Бородино, данная нашими генералами и даже поэтами, губительно сказалась на ее применении в последующих войнах XIX―XX веков. «И вот нашли большое поле, есть разгуляться где на воле» — помнили все артиллерийские начальники. Все они учились воевать на больших равнинах, именуемых полигонами. Так возникло страшное «полигонное мышление».

Рискуя вызвать гнев военных стратегов и квасных патриотов, скажу, что Франция в 1796―1814 гг. выигрывала сражения за счет гения Наполеона. Молниеносность походов, одно-два выигрышных сражения и заключение мира — вот тактика Первого консула, а позже императора. Здесь было достаточно только многочисленной полевой артиллерии. Несколько упрощая, можно сказать, что в 1796―1810 гг. Наполеон вел локальные войны и блестяще их выигрывал. Но испанцы и русские ответили ему тотальной войной на истребление без всяких правил, на зверином уровне. Я здесь не собираюсь говорить о морали и правилах ведения войны, речь идет только об артиллерии и ее боевом применении. Результат налицо. В Испании французские войска завязли без всяких шансов на успех, а в России Великая армия потерпела грандиозную катастрофу.

К сожалению, наши генералы не сумели понять главное в войне 1812 г. — армия, ведущая локальную войну против страны, ведущей тотальную войну, не имеет шансов на итоговый успех.

Спору нет, полевая артиллерия сыграла решающую роль в Бородинском сражении, в битвах под Малоярославцем и т. д. Но общий исход войны, повторяю, решила неудачная стратегия Наполеона — стратегия локальных войн.

Предположим, что Наполеон остался зимовать в захваченном Смоленске, воссоздал Речь Посполитую, начал играть на национализме малороссов, подкинул Лже-Павла, объявил об упразднении крепостного права и т. д., то есть начал бы тотальную войну. Что бы произошло? Я не хочу писать фэнтази, благо ситуация имеет десятки весьма вероятных вариантов. Бесспорно лишь одно — русская кампания ни в одном варианте не закончилась бы в конце 1812 г.

Но это политика, а книга об артиллерии? Так ведь война есть продолжение политики иными средствами. Для ведения войн в 1796―1811 г. Наполеону было достаточно полевой артиллерии. А вот в тотальной войне нужны горная, полковая и даже батальонная артиллерия, не говоря уж об осадной и крепостной.

Война с горцами на Кавказе заставила русское правительство в 30-х годах XIX века обзавестись горной артиллерией, оснащенной ¼-пудовыми единорогами, кегорновыми, 1-пудовыми и ½-пудовыми мортирами. Но вот в 1864 г. война на Кавказе закончилась, и наши генералы напрочь забыли об орудиях навесной стрельбы. На вооружение принимаются горные пушки: 2,5-дюймовая обр. 1883 г., 3-дюймовая обр. 1904 г. и 3-дюймовая обр. 1909 г. Но горными они были только по названию. На самом деле они представляли собой маленькие слабые полевые пушки, которые, правда, разбирались и перевозились на вьюках. Основной их боеприпас — шрапнель. Максимальный угол возвышения у обр. 1904 г. — 25°, у обр. 1909 г. — 22° (при переходе в высокое положение боевой оси — 28°). Понятно, что при наличии унитарного патрона (уменьшенных зарядов не было) о навесной стрельбе и речи быть не могло.

В 1854―1855 гг. и 1941―1942 гг. в Севастополе, в 1904 г. в Порт-Артуре отечественная артиллерия имела солидный численный перевес над противником в орудиях настильной стрельбы. Но обе крепости пали именно из-за навесного огня мортир.

А между тем навесная стрельба весьма эффективна не только в горах и при осаде крепостей. Представим на секунду, как эффективно бы работали 20―40 двухпудовых осадных мортир при Бородино. Они просто смели бы французскую артиллерию, а сами были бы практически неуязвимы, скрытые земляными укреплениями.

Именно отсутствием артиллерии навесного боя объясняются наши неудачи под Шипкой в 1877 г. Риторический вопрос, сколько часов продержались бы финские доты «миллионеры» под огнем 12―16-дюймовых мортир? Но их не было на «линии Маннергейма». 12-дюймовые гаубицы почему-то застряли в Белорусском ВО, а 16-дюймовые мортиры проектировались с 1928 г., но по вине замнаркома по вооружению Тухачевского так и не были созданы.

К сожалению, день Бородина и стих Лермонтова о большом поле свели мышление царских генералов к триединству калибра в артиллерии — один калибр, одна пушка, один снаряд — шрапнель. И всего этого достаточно для выигрыша любой войны.

Увы, война ведется не только на полях Бородина, Лейпцига и Ватерлоо, но и в снегах Заполярья, высоко в горах, в пустынях и больших городах с каменными строениями. Для каждого случая требуются специализированные орудия. Так что опыт боя за крепость и город Смоленск не менее важен, чем опыт Бородинского поля. Но ведь это очевидно, зачем же автор доказывает, что «лошади едят овес»? Увы, очевидно не всем, и потери наших войск в боях за Берлин и другие германские города в 1945 г. и Грозном в 1995 г. свидетельствуют об этом более чем красноречиво.