Книга Маринкина любовь - Наталья Воронцова

Маринка была потрясена и подавлена этим разговором. Неприятности, происходящие с Голубевым, она воспринимала как-то философски. А вот в ситуации со Смеловым была острейшая несправедливость. Ведь такой работник был, огонь просто! И Борька теперь в Германии… Вот бы увидеть его, каким он стал!..

В августе временной семейной идиллии Голубевых наступил конец. Не пойми откуда на Маринкином горизонте вновь появился Димка. Он подкараулил ее, когда она развешивала во дворе белье:

— Привет!

— Ой, кто здесь? — испугалась Маринка и выронила таз. — Ты, что ли?

— Я, не бойся.

Прямо перед ней в тельняшке и закатанных по колени штанах, широко расставив ноги, стоял Димка. Он загорел до черноты, а выгоревшие волосы казались совсем белыми.

— Откуда ты берешься только, чертяка? — недовольно прошептала Маринка, оглядываясь в сторону дома. — Что надо?

— На тебя пришел поглядеть. Давно не виделись…

— Ну нагляделся? Проваливай, а то Павел сейчас выйдет… Будет тебе!

— А что мне твой Павел? Нашла пугалку тоже, — громко сказал Димка. — Пусть все знают, что я к своей принцессе пришел!

— Да замолчи ты! — Маринка попыталась ладонью закрыть ему рот. — Все у тебя не слава богу. Как тебе не стыдно только.

— Тебе так идет эта кофточка! — Димка нежным движением провел Маринке по спине.

— Ты что делаешь! Не видишь, что ли, я делом занята… Качнувшись, Маринка с мокрой простыней в руках едва удержала равновесие. За последние месяцы она успела забыть о том, что в теле бывают такие ощущения. Точно электрическая волна пробежала от головы до самых пяток.

— Я так скучал по тебе! — Димка уже обнимал ее за плечи, силясь дотянуться губами до ее полураскрытых губ. Маринка старательно уворачивалась:

— Нет! Не надо… Не здесь… Ребенок же увидит.

— А где, когда? — Глаза Димки сверкнули. — Придешь ночью?

— Дим, ну ты что? Какая ночь? — Тут Соловьев медленно поцеловал ее в губы. — Приду… Куда?

— К реке, на наше место! И гляди, не придешь — из-под земли достану. Ты меня знаешь…

Шлепнув напоследок шутливо Маринку по мягкому месту, Димка испарился. Раскрасневшаяся Маринка осталась стоять с мокрой простыней в руках.

— Ты что это тут? — Из дома вышел, подозрительно оглядываясь, Голубев. — Приходил кто-то? Я вроде разговор слышал…

— Нет, никто. Это ветер…

— Ах ветер…

Помявшись рядом еще некоторое время, Голубев ушел обратно в дом. Маринка повесила наконец злосчастную простыню и нервно рассмеялась. Ей одновременно было смешно и страшно. Знакомая энергия желания ударила в голову, перевернула все вокруг.

Целый день Павел Иванович ходил вокруг жены и озабоченно заглядывал ей в глаза. Маринку это бесило.

— Ну что ты смотришь? Пойди делом займись. С Илюшкой поиграй!

Голубев уходил, но вскоре снова возвращался и странно смотрел на нее, как будто пытался понять, что с ней происходит. А Маринка летала! Впервые за долгое время она накрутила волосы на крупные бигуди.

— Посмотри, они седые у корней, да? — спрашивала она мужа.

— Есть немного… Но мне все равно, — меланхолично отзывался Голубев. — А что это ты, собственно, такая возбужденная? Собираешься куда?

— Значит, есть причины. Отстань от меня!

Вечером, накормив семью ужином, Маринка уселась на крыльце, дожидаясь, пока муж и сын умоются и соберутся спать. Голубев всегда ложился рано. Ее уже трясло от волнения. Ненадолго она снова почувствовала себя школьницей, которая ждет запретного прихода тайного друга. От смешанного чувства радости и вины бросало в жар.

— Чего это ты тут сидишь? — Голубев не выдержал, снова вышел из дома.

— Хочу и сижу. Вечер красивый…

— Я посижу с тобой…

Муж опустился на крыльцо рядом и попытался обнять Маринку за плечи. Та вздрогнула и отстранилась.

— Ты бы лучше Илюшку спать уложил!

— Он уже спит. Набегался за день… Марина, ты сегодня какая-то странная…

— Я всегда странная! — огрызнулась та. — Ты что, раньше не замечал? И вообще, иди в дом. Я хочу побыть одна!

— Ну хорошо…

Голубев тяжело встал и пошел в дом. Маринка посидела на улице еще с полчаса, наблюдая, как меняют цвета и исчезают длинные послезакатные тени и появляются первые звезды. Какая красота! Когда опустились сумерки, она на цыпочках прошмыгнула в дом. Там было темно. В своей кроватке посапывал Илья, Павел Иванович тоже спал, свернувшись калачиком в углу кровати. Последний и самый сильный укор совести пронзил Маринку и тут же отступил. Она, стараясь не шуметь, натянула нарядный летний сарафан и взяла теплую шаль.

— Марина, ты куда? — сквозь сон пробормотал Голубев.

— Мне не спится, я пойду погуляю немного у реки… Спи! Муж снова опустил голову на подушку и засопел. Маринка выскользнула из дома и побежала к реке. Сердце опять билось от прилива давно забытой радости.

На знакомой поляне никого не было. Маринка побродила несколько минут туда-сюда, полюбовалась на серебряную луну. Вдалеке пронзительно кричали птицы. Вдруг кусты у самой воды колыхнулись и кто-то вышел из них. Маринка вздрогнула и выдохнула, в ту же минуту узнав Димку:

— Уф, ты меня напугал!

— Давно ли ты такая пугливая? — рассмеялся тот в ответ и подошел к ней.

Ничего не видя вокруг, Маринка рухнула к нему в объятия. Очнулась она только на рассвете. Димка сидел над ней и гладил по волосам:

— Смотри, утро уже! Я так люблю рассвет! Часто прихожу сюда специально, чтобы посмотреть, как солнце встает… Есть в этом что-то такое, о чем даже сказать не могу…

— А я сто лет рассвета не видела!

Маринка осторожно приподнялась на локтях. Лежать на влажной траве стало холодно.

— Я сейчас тебе что-то покажу, только ты закрой глаза! — попросил Димка.

Маринка покорно отвернулась, подставляя лицо первым солнечным лучам. Отчаянно голосили проснувшиеся птицы.

— А теперь иди на меня, медленно, только глаза не открывай! Не бойся, не упадешь! Я тебя поймаю. Давай — раз, два… Молодец!

Маринка почувствовала, как через несколько шагов сильные Димкины руки поймали ее и легко приподняли. В то же мгновение под ногами что-то закачалось.

— Ой, Дима, что это?

— Открывай глаза! Это моя гордость! Я лодку купил! Сейчас тебя прокачу!

Он лихо завел мотор, и лодка полетела по зеркальной глади реки.

— Димка, я боюсь!

— Не бойся, принцесса моя! Мы сейчас полетаем!

То, что вытворял Димка на воде, не поддается описанию. Под его рукой моторка в повороте то ложилась на борт, почти зачерпывая воду, то резко поднималась носом кверху. Боясь вылететь на полной скорости в реку, Маринка прижалась к Димке всем телом — левой рукой он крепко обнимал ее, правой выворачивал руль. Со всех сторон сыпались брызги, платье Маринки было уже насквозь мокрым и прилипло к телу. Эта короткая поездка на рассвете осталась одним из самых ярких воспоминаний Маринкиной жизни.