Книга Роковой аккорд - Шерил Дж. Андерсон

— Погоди! А как же конкурс? — преградила нам с Грэем дорогу Скайлер.

— Забери папку из конференц-зала и сиди на ней. Я тебе позвоню, — крикнула я на ходу. Скайлер радостно ухмыльнулась. Ага, я дала ей поручение, значит, мы друзья.

С Грэем мы тоже задружились и с отменной вежливостью простились у входа в редакцию. Меня сильно смущала мысль о том, как Грэй воспримет предстоящие разоблачения, ведь в итоге (я надеялась) виноватой окажется Клэр, но пока что обещание отыскать Адама его успокоило. И я честно побежала домой отыскивать Адама.

— Смена караула, — приветствовала меня Кэссиди, собирая со стола бумаги. — Пойду выберу платье для ужина с Аароном. Думаю… — Она задумчиво посмотрела на Адама, сморщила нос и передумала: — Ладно, забудь.

Адам вскочил на ноги, затрепанный мною том «Ста лет одиночества» полетел на пол.

— Пошли! Переодень меня хоть в платье, чтобы пройти мимо журналюг, только вытащи отсюда!

— Ему и правда нужен костюм на вечер, — кивнула Клэр.

— Осужденный должен идти на эшафот при полном параде, — ерничал Адам.

— Разве ты осужденный? Или ты за моей спиной звонил кому-то? Этого я и впрямь не прощу, — заявила я, и в голове у меня вновь завертелись жесткие высказывания Грэя насчет дурочки и парня, который легко провел ее, пустив в ход мужское обаяние.

Адам жестом указал на Кэссиди:

— Она конфисковала мобильник и подслушивала за дверью, когда я ходил в туалет.

— Я умею вести дело, — подтвердила Кэссиди. — Ты запретила ему любые контакты, и я следила за ним.

— Мы союзники, — напомнил мне Адам.

Будем надеяться, или меня казнят на соседнем эшафоте.

— Журналюг на лестнице пока нет, — сказала я, смягчившись, — но строго рекомендуется соблюдать инкогнито.

Мы велели Адаму надеть солнечные очки (плевать, что на улице и без очков ничего не видно), спрятали чересчур узнаваемые кудряшки под ярко-желтую бейсбольную кепку (за нее я честно прохромала пятикилометровый благотворительный забег в помощь больным диабетом), подбородок Адаму велели уткнуть в высокий ворот выгоревшей оранжевой кофты на молнии (признаю, ей во время похода по Грин-Маунтейнз досталось, но все же я там пострадала больше). В таком виде Адам в сопровождении меня и Кэссиди проскользнул в мужской отдел «Сакса», и, пока я перебирала рубашки, он уже двигался к кассе с костюмом от Марка Джейкобса — черные брюки, белый свитер, прихватив с собой упаковку «боксеров» от Кельвина Кляйна[45]и той же фирмы черные носки. Кассирша то ли не сумела прочесть имя на кредитке, то ли видала и не таких знаменитостей — во всяком случае, ради Адама она даже не разлепила свои тяжелые от туши ресницы.

Подойдя к нам, Адам широко улыбнулся:

— Есть!

Кэссиди почти с отвращением посмотрела на него.

— Мужчин в магазин водить бессмысленно, — вздохнула она, и мы пошли в отдел вечерних нарядов.

Кэссиди изящно скользила между рядами, одобряя, оценивая, отвергая, а мы с Адамом задержались возле прилавка со свитерами из шерсти мериноса, мягких-мягких — так бы и погладила.

— Мне понравилось, — сказал он, пристально следя за моей ладонью (которая украдкой скользнула между двумя мериносовыми свитерками).

— Шопинг?

— Мне нравится, как ты взялась за это дело. Помогла Олли. Разобралась во всем.

— Рано радуешься, посмотрим, чем все это кончится, — вздохнула я. Здорово, что он так привязан к Оливии, но как Адам примет разоблачение Клэр, тем более что мамочка сделала все это ради него?

— Я надеюсь на большее, когда это будет позади. — Толком не поймешь, что означает его усмешка.

— В смысле записать джазовый альбом? — уточнила я, несколько обеспокоенная его самоуверенным тоном.

— В смысле пригласить тебя на ужин.

Как же надоели его попытки одурачить меня! Я звонко расхохоталась и сказала:

— В этом больше нет надобности.

— Приглашать тебя?

— Заигрывать со мной, чтобы отвести от себя подозрения.

— Ты так это поняла? — Улыбка исчезла. — Чушь собачья! Я был с тобой откровенен, мне казалось, у нас складываются отношения, а ты все это считала притворством? И все, что делала ты — помогла мне, заботилась, — тоже было притворством?

— Нет, я искренне хотела помочь тебе, — возразила я.

— А я искренне хотел понравиться тебе! — рявкнул он (нисколько не заботясь, о том, чтобы мне понравиться). — Потому-то и приглашаю тебя на ужин.

Попробуем с ним по-другому:

— Боюсь, Кайл будет против.

— Моя нянька?

— Вот именно.

Это его несколько отрезвило.

— Мне показалось, вы просто друзья.

Тут и меня встряхнуло.

— Просто друзья?

— Ну, или родственники.

Адам, конечно, в этом вопросе необъективен, однако удивление его не казалось наигранным. Неужто электрический ток, который пробегает между мной и Кайлом, мог остаться не замеченным даже таким сторонним наблюдателем, как Адам? Мы же с Кайлом предназначены друг для друга. Обречены друг на друга. Судьба, природа, провидение и все такое. Или?

Сколько я ни твердила себе, что Адам туп и слеп, отмахнуться от его слов было нелегко — и не стало легче три часа спустя, когда Кайл явился ко мне красавец красавцем в приталенной черной куртке — ни разу ее прежде на нем не видела — и в темно-синей рубашке под цвет глаз. Я сгребла его и принялась целовать так страстно, как только могла себе позволить при чужих.

— Итак, — заговорил Кайл, когда я дала ему глотнуть воздуха, — на вечеринку к Джордану мы не идем?

Я покосилась на Адама, который сидел на диванчике в новом костюме от Марка Джейкобса и с усмешкой от Саймона Коуэлла[46].

— Занятно, — протянул Адам.

— Что именно? — поинтересовался Кайл.

— Ничего, — поспешно вмешалась я, бросив Адаму прицельный взгляд из-под насупленных бровей. Последний идиот понял бы: «Заткнись!»

В такси по дороге в клуб мужчины стиснули меня с двух сторон, но я, в борьбе за личное пространство, сидела так прямо и чинно — могла бы орехи коленями давить. В последнюю минуту меня пробрал страх — мой план конечно же провалится, так что подначки Адама, его объяснения в любви или попытки вызнать что-то у Кайла были ни к чему ни моему сердцу, ни мозгу. И зачем он делает это? От нечего делать? Или он всерьез? Или чтобы отвлечь меня от своей матери?