Книга Поцелуев мост - Галина Врублевская

Оставьте в покое мою мать. Из-за вас он никогда не соединится с ней. Он же гордый. А вы только разбиваете чужое счастье. И мамину жизнь разбили, и в жизнь своей дочки вмешиваетесь.

Бедный мальчик, его глубоко запрятанная боль вырвалась наружу. Он прав: вольно или невольно я повлияла на его судьбу. Но что тут поделать! Все мы связаны одной веревочкой.

– Прости, Денис. До свидания.

Я села в машину и резко тронула с места.

* * *

Теперь, когда я снова осталась в квартире одна, все мои мысли были только о Матвее. Оборотистая цыганка, хотя и выманила у меня кошелек, положила конец моим сомнениям. Она сказала, что я буду с тем мужчиной, который больше во мне нуждается. И я со всей определенностью поняла: это Матвей. Игорь лучше приспособлен к жизни. Даже ужасная трагедия не выбила его из седла. Он снова набирал обороты в бизнесе, выстраивал планы на операцию, по всему миру отыскивая места, где лечат его недуг. Совсем иное – Матвей, неисправимый идеалист, одержимый непонятными мне идеями и совершенно неприспособленный к нашему жесткому миру. Тут же вспомнилось, с каким безрассудством он вызволил меня из плена – погибнуть могли мы оба. Вряд ли высшая сила и впредь будет потакать подобным авантюрам. А вдруг вдали от меня Матвей окончательно пришел к мысли уехать в глухие таежные края? И почему он не пишет и не звонит, в то время как я послала ему уже несколько открыток и телеграмму? Беспокойство мое нарастало с каждым часом. Я приняла решение ехать к нему. Наскоро собрав необходимые вещи, я села в свою машину и покатила в сторону Тихвина.

* * *

Я долго искала Матвея среди сотен паломников, работающих на реставрации монастыря, но нашла как-то вдруг. Он размашисто кидал шлепок раствора на полуразрушенную монастырскую стену и плотно укладывал очередной кирпич, постукивая по нему мастерком. Затем брал следующую порцию раствора и снова кирпич. Так углубился в занятие, что я не решилась сразу окликнуть его. Наконец Матвей выпрямился, вытер пот со лба и тут увидел меня.

– Лена? Как ты нашла меня?

– Ты же оставил адрес. Я приехала на машине, она там, во дворе гостиницы осталась.

Я хотела броситься Матвею на шею, но он выставил вперед заляпанные цементом руки и остановил меня:

– Погоди, измажешься. Посиди в тенечке. Я закончу рядок и приду к тебе.

* * *

Ждать пришлось недолго. Вскоре Матвей, наскоро ополоснувшись, подсел ко мне на клочок зеленой травы у забора. Теперь мы обнялись по-настоящему, не решаясь поцеловаться на виду у проходящих трудников.

– Как здорово, что ты меня застала. Еще день-другой, и я укатил бы отсюда. Один мужик пригласил к себе погостить.

– Что же ты не позвонил?

– Зачем? Я ведь сказал, что без тебя мне нечего делать в Питере. Я уезжаю на Урал.

– А как же… Как же наша свадьба?

– Какая свадьба? За целый месяц ты не прислала мне ни одной весточки! Я понял, что ты выбрала Игоря.

– Клянусь! Я писала каждую неделю.

– Я ничего не получал.

– В наше время почта – ненадежный союзник. Но позвонить-то ты мог! Сейчас даже из космоса домой звонят! Наверняка здесь есть и почта, и телеграф.

– Но я же не в доме отдыха, Лена. В город почти не выходил. Работа, трапеза, молитва, сон – распорядок простой.

– Получается, если бы я не приехала, то потеряла бы тебя?

– Видишь, Бог этого не допустил. Ладно, подожди чуток. Я умоюсь и отведу тебя к иконе Тихвинской Божьей Матери – защитнице земли русской.

Спустя час мы стояли среди других паломников перед иконой. Резная вызолоченная сень, парчовые занавесы и пышное великолепие оклада – изумруды, сапфиры, яхонты слепили глаза. Но Матерь Божия чудесным образом обнажала нашу души, наделяя их особым прозрением. Скорбный, обращенный внутрь взгляд Пречистой Девы был наполнен многовековой усталостью и добротой. Дух благостности и чистоты наполнял пространство святой обители. Матвей трижды перекрестился, приложился губами к нижнему краю иконы. Я благочестиво склонила голову и прижала руки к груди.

После вечерней службы в церкви Матвей пришел ко мне в гостиницу.

– Лена, помнишь, я уговаривал тебя принять крещение. Мне кажется, сейчас подходящий для этого момент. Я уже договорился с батюшкой. Он сможет окрестить тебя. Три дня уйдет на духовную подготовку, подыщем восприемницу, и примешь таинство.

– Так сразу?

– Почему сразу? Ты сама часто сожалела, что мама не окрестила тебя в детстве, говорила, как трудно жить без веры. Но раз Божья Матерь одарила тебя своим взглядом в эти знаменательные дни, считай, она дает тебе знак войти в лоно православия.

Спустя три дня благочестивого вида женщина в черном платке вела меня кругами вокруг чана со священной водой. А молодой, почти безбородый священник речитативом басил нужные по такому случаю слова молитвы. Затем осенил меня несколько раз крестом и оросил водой из чаши. Я приняла крещение.

Матвей светился счастьем, оттого что уговорил меня на это. Теперь мы без помех могли обвенчаться. Но это позднее, по возвращении в Санкт-Петербург и после регистрации брака. Однако уже сейчас, после крещения, я почувствовала, что в моей душе начались перемены. Я стала спокойнее. И как-то сразу отодвинулись страхи и опасения, связанные с делами галереи, с финансовыми трудностями. Я поняла, что вступаю в новую пору жизни – пору духовной зрелости.

Глава 26

День нашего бракосочетания с Матвеем стал для меня особенным. Я находилась где-то между небом и землей. С утра исповедь, причастие – все по канону. Затем официальная церемония записи гражданского брака. В ЗАГСе мы задержались недолго, сразу поехали в церковь. И вот мы с Матвеем стоим перед алтарем и держим в руках высокие венчальные свечи, перевитые золоченой вязью. Пара зрелого возраста – и такое случается. На мне вместо традиционного свадебного платья кремовый костюм: жакетик и длинная узкая юбка. На Матвее – подаренный мною в первые месяцы наших отношений костюм. Служка выносит две короны – венцы – и передает их нашим свидетелям. Татьяна, верная подруга детства, и приятель Матвея по монастырским работам подымают венцы над нашими головами. Под сводами церкви безмятежно и светло звучит хор певчих, чистое сопрано выводит «Отче наш». Нарядный священник в праздничных золоченых одеяниях осеняет нас большим крестом и неторопливо совершает таинство, соединяя нас небесными узами. Потом водит вокруг аналоя, одиноко стоящей в церковном зале кафедры, и, наконец, завершает службу. «Да прилепится жена к мужу», – звучат в ушах его слова. И знаки единения – обручальные кольца на пальцах и две венчальные иконы: Богородицы и Спасителя.

Скромно переминающиеся с ноги на ногу гости (помимо свидетелей в церкви присутствуют только Рената и мой брат Шурик) поздравляют нас. Мы выходим в церковный садик. Нежаркое августовское солнце слепит глаза. Такси ожидают нас. Я немного устала, но чувствую волнение и радость. Возникает небольшая заминка – гости решают, кому в какую машину садиться. И Татьяна с мужем, и Рената хотят ехать с новобрачными, а не с другом Матвея. И в эту самую минуту в церковный двор въезжает белоснежная «Газель». Задняя дверца открывается, и два крепких парня выкатывают из машины коляску с Игорем. Они кладут ему на колени огромный букет белых роз. Игорь берет цветы в руки и протягивает мне: