Книга Прыжок в сторону, или баронесса из племени волчиц - Анатолий Дубровный

Опасения графа подтвердились на следующий день, когда прибыл пристав из канцелярии губернатора провинции с просьбой задержаться. Дворянину нельзя было приказывать — только просить, но такая просьба была равносильна приказу. Баронесса не стала противиться, понимая, что её тридцать дружинников, пусть они и отличные бойцы, но против трёх сотен воинов губернатора всё-таки мало. То, что Анита может дать команду своим дружинникам идти на прорыв, граф не сомневался. Заметившая это Анита чуть улыбнулась, репутация сумасбродной приграничной владетельницы — это даже хорошо, можно на свою экстравагантность списать все странности поведения, происходящие от незнания местных законов и обычаев.

Задержка злила только Аниту, Гулана же, воспользовавшись днём передышки, заперлась в комнате с Рэнэ, а Валинья выгладила всю высохшую одежду. Она освоила утюг, от которого пришла в восторг. Такая простая вещь, но в то же время позволяет сделать одежду красивой. Охотницам, ходившим в одежде из звериных шкур, утюги были как-то без надобности, а Валинья, первой оценив достоинства рубашек из бункера Аниты, теперь увидела, как им можно придать первозданный вид. Сначала-то они были выглажены, но после первой стирки потеряли свой нарядный вид. Особый восторг у Валиньи вызывало то, что можно восстановить стрелки — ведь это так красиво!

Направляясь к губернатору на приём, девушки щеголяли в выглаженной форме военных мира Аниты. Как заметила она сама, девушки напоминают солдат перед смотром. Ле Тариналья, поскольку это девушка сказала на языке Гардарьи, понял, что солдаты — это кто-то вроде дружинников, раз они готовились к смотру. Девушки в этой одежде, по его мнению, выглядели ещё экстравагантнее чем в ассах, ведь они были в штанах! Эта была не та одежда в которой дворянке следовало являться на приёи к губернатору! Да и рубашки совсем не скрывали грудь, скорее, подчёркивали. Только Вивилиана оделась хоть и просто, но прилично — в платье. Хотя оно и не напоминало сложную конструкцию дворянок, не менее вычурный наряд купчих, но не было похоже и на простую одежду селянок. Вообще-то, это было платье жительниц приграничья, усовершенствованное Анитой. Она взяла этот наряд за основу, усовершенствовав его фасон. Как сказал Реджин Брасси — не исключено, что Аните придётся посещать приёмы, даваемые высшей знатью Гардарьи, и появиться там в штанах и шнурованных ботинках, напоминающих кавалерийские сапоги, будет верхом неприличия. Её не поймут и не будут принимать. Вот Анита, прикупив пару платьев, слегка их переделала и одно отдала Вивилиане, а бывшая ассиша тоже внесла некоторые изменения, делающие платья более удобным и менее неприличным с точки зрения жителей Гардарьи. Надо сказать, что это платье тоже было выглажено Валиньей, и стрелки там были где только можно. Впрочем, платье это не портило, только добавляло некоторую необычность.

Так они и предстали перед губернатором провинции — в штанах и сверкающие как новенькие монеты. Слегка опешивший губернатор не понял к кому обращаться, но увидев у Аниты гриссу, витиевато приветствовал её, поцеловав руку, из чего Анита сделала вывод, что обычаи у разных народов схожи — сначала женщине целуют руку, а потом сообщают какую-нибудь гадость. Так и вышло.

— О прекрасная баронесса! Вы обвиняетесь в том, что убили молодого графа ле Изолвинья и его дружинников.

— Я? — удивилась Анита, губернатор отрицательно покачал головой:

— Не вы лично, а ваши дружинники. Ведь вы не будете отрицать, что они действовали по вашему приказу?

— Не буду, — согласилась Анита и подтвердила: — Они всегда выполняют только мои приказы.

Губернатор удовлетворённо кивнул, такое скользкое и запутанное дело теперь должно было быстро разрешиться. Ведь баронесса почти призналась! Ле Изолвинья имел высокого покровителя в столице, и графа пришлось назначить старшим над округом. Мало того, ле Изолвинья не всегда соглашался с губернатором и очень часто приходилось уступать этому наглецу, а как ещё можно назвать человека, перечившего власти? А власть в провинции кто? Губернатор! А теперь граф требует разбирательства и примерного наказания своего обидчика. Губернатор боялся, что расследование затянется, ведь и обвиняемая баронесса не простая, а из приграничья! А нрав тамошних баронов хорошо известен. Она могла бы всё отрицать, а тут сама во всём созналась, хотя тридцать дружинников, её сопровождавших, — немалая сила. Губернатор, проявив предусмотрительность, поднял гарнизон и подтянул к своей резиденции, где и будет проходить разбирательство, а возможно и суд, три алы, а это триста воинов! Десятикратное преимущество над дружиной баронессы — это даёт надежду на то, что она проявит благоразумие и не будет оказывать сопротивления. А баронесса, словно угадав, на что надеется губернатор, заверила того:

— Я не буду приказывать своим воинам сопротивляться правосудию. Но рассчитываю на то, что это будет действительно правосудие. Вам уже доложили, сколько у меня людей? Сколько сейчас и сколько было, когда я была в том городишке? Да? Тогда ответьте мне, сколько было у того графёныша дружинников, когда его и их убивали?

Губернатор не совсем понял к чему этот вопрос, но ответил:

— Граф ле Изолвинья пишет о сорока дружинниках. Кстати, он будет сегодня к обеду. Я прошу вас быть моей гостьей до его приезда.

— С удовольствием принимаю ваше приглашение, а теперь скажите, как вы это представляете: дружинники графа, как его — ле Изолвинья, да? Так вот, его дружинники стояли и ждали, пока их убьют? Каждый из моих людей стоит двух, а то и трёх местных воинов, но согласитесь, даже выйдя победителем из боя — тридцать против сорока, моя дружина понесла бы потери. Опять же, когда это произошло? И когда я сюда приехала? Не находите ли, что схватка была очень скоротечной, или вы всё-таки считаете, что графские дружинники просто подставили свои шеи? Тогда возникает вопрос — зачем? И если они это сделали, не сопротивляясь, то в чём меня обвиняют? Что порубив их, я оказала им услугу?

Губернатор задумался, действительно всё, что говорила эта девушка, имело резон — получалась совсем другая картина, отличная от той, что описывал в своём письме граф ле Изолвинья.

— Но всё же я настаиваю, чтоб вы остались у меня до обеда. Во второй половине дня подъедет граф ле Изолвинья, разбирательство должно быть осуществлено в любом случае, — в голосе губернатора появились просительные нотки, он, конечно, мог попытаться задержать баронессу силой, но если всё то, о чём она говорила, подтвердится, то королевский суд признает её правоту и ему, как применившему силу к дворянке, а тем более к приграничной баронессе, не поздоровится, недруги используют его оплошность в полной мере! Но с другой стороны — губернатор опасался высокого покровителя графа ле Изолвинья. К счастью для губернатора, баронесса не стала сопротивляться, а приняла приглашение графа.

Ле Тариналья не осуждал баронессу за подобное поведение — так себя вели все дворяне, стараясь повернуть дело в свою пользу. Он даже восхитился, как эта девушка, из диких мест, всё представила. Хотя она была в своём праве, расправившись с дружинниками графа ле Изолвинья, ведь попади она к нему в замок, то оказалась бы полностью в его руках и он бы её не пощадил. Вряд ли она вышла бы из замка живой, и смерть её не была бы лёгкой. Нравы местного дворянства ле Тариналья знал хорошо.