Книга Великолепная страсть - Стефани Блейк

– Вы неотразимы, ваше величество. Я готов биться на смерть и пожертвовать жизнью, чтобы ваша прелестная головка осталась при вас.

– А я была бы польщена, лейтенант, если бы вы вступили за меня в бой и сражались бы, повязав на руку шарф моих цветов.

Майра присела в реверансе.

– Пожалуйста, раздобудьте мне пунша, Фарли, – резко перебила их Дезирэ.

– Ваше слово – закон для меня. А как насчет ее величества королевы? Что скажете вы, мадам? Принести вам чего-нибудь выпить?

– Нет, благодарю вас. Я только что выпила.

Почувствовав раздражение дочери, Майра поспешила удалиться.

– Извините меня, но этот танец я обещала майору Хокинсу, – сказала она. – Увидимся позже.

Джонсон заказал пунш с ромом для Дезирэ и виски с содовой для себя у слуги в тюрбане, приставленного к бару.

– Давайте выйдем подышать на веранду, – предложила Дезирэ.

– Если хотите.

Они вышли на веранду и остановились у балюстрады, глядя на ухоженные кустарники и газон. Как во многих колониальных домах, главным украшением фасада правительственной резиденции был фонтан. Три струи воды высоко взмывали в воздух над краем овального резервуара, выгибаясь арками одна над другой. В лунном свете капли воды, подхваченные легким ветерком, сверкали, как драгоценные камни.

– Люблю сидеть на скамье у фонтана и дышать воздухом, напоенным влагой. Идемте.

Она взяла его за руку, и они спустились по ступенькам к фонтану на лужайке.

– Вы не находите, что я неотразима в этом костюме? – спросила она его.

– И вы, и ваша мать – необычайно красивые женщины.

– Почему все всегда говорят и обо мне, и о моей матери, будто мы неразделимы? Мы же не пара клоунов из водевиля – Майра и Дезирэ! Я самостоятельная личность, как и моя мать.

– Ну, это было вполне рядовое замечание. А мне кажется, вы ревниво следите за успехами вашей матери.

Дезирэ почувствовала, что ее лицо запылало. Она была рада темноте и тому, что он не может видеть ее румянца.

– Ну, это просто смешно и нелепо! У меня нет причины ревновать к ней или завидовать ей!

Они остановились у фонтана, и Джонсон повернул ее к себе лицом и положил руки ей на плечи.

Дезирэ затрепетала, ощутив силу и тепло его пальцев на своей обнаженной коже. Движением плеч она сбросила шаль, и та упала на траву.

– Вы правы. У вас нет ни малейшей причины ревновать к матери.

Ее глаза блестели в лунном свете.

– Тогда почему же вы уделяете больше внимания ей, чем мне?

Он откинул голову и расхохотался:

– Так, значит, я не ошибся! Ах вы, маленькая упрямица! Да, я нахожу ее весьма и весьма желанной женщиной, но не желаю ее. Я хочу сделать карьеру, и не думаете ли вы, что верный путь к ней – быть приятным и угодным жене моего генерала? Возможно, это и дерзко с моей стороны!

Она внимательно смотрела на него, склонив голову и прищурив по-кошачьи глаза.

– Думаю, это правда! Вы пытаетесь подольститься к Майре, чтобы добиться расположения моего отца, но далеко вы не продвинетесь.

– Признаю себя виновным.

Она вздрогнула, как от озноба, когда его руки спустились с ее плеч ниже.

– Но мое угодничество распространяется и на дочь. Однако, что касается вас, Дезирэ, то тут я никогда не позволю себе забыться… Дезирэ… Как вам подходит ваше имя. Желание!.. Вы созданы, чтобы возбуждать желание!

– А вы желаете меня?

Он яростно покачал головой:

– Ведь я уже сказал вам, мой принцип – руки прочь от дам, так или иначе связанных с генералом.

– Я не смотрю на себя таким образом. Я здоровая самка и делаю что хочу. Я больше не маленькая папенькина дочка и предпочла бы сидеть у вас на коленях, а не у него.

Она просунула руки под свои нагрудные пластины, приподняла их, и ее груди выпрыгнули на свободу – два алебастровых полушария, бледно светившихся в лунном свете. Потом она взяла его за руки и положила их к себе на груди. Оказалось, что они как раз подошли к его ладоням. Руки его задрожали, когда он почувствовал, что ее соски отвердели под его пальцами, и теперь они жгли его, как маленькие твердые слитки раскаленного металла.

– Должно быть, я рехнулся! – Он с опаской оглянулся на дом. – Что, если нас кто-нибудь увидит?

– Не думаю, но нам лучше выбрать более укромное местечко.

Взяв за руку, Дезирэ повела его в рощицу тутовых деревьев, где царила густая тень. Она обвила руками его шею и страстно поцеловала, при этом ее язык проник в его рот, и она прижалась к нему всем телом, и бедра ее задвигались в бешеном ритме, пока она не почувствовала давления мужской плоти на свой трепещущий живот. Руки Джонсона скользнули ей за спину, он погладил ее вдоль спины под шароварами и короткой туникой и принялся гладить и ласкать ягодицы, возбуждая и дразня. Дезирэ мгновенно воспламенилась.

– Немедленно раздевайтесь! – скомандовала она. – Я не могу больше ждать.

Она отпрянула от него и сбросила медные пластины, украшавшие ее грудь. Потом спустила тунику и шелковые панталоны. Джонсон уже был наполовину обнажен и собирался снять рубашку, когда она обеими руками охватила его возбужденный орган.

– Не медли, Фарли! Оставь рубашку в покое. Я не могу ждать больше ни секунды!

Она легла навзничь на траву и, не выпуская его, заставила лечь поверх нее. Волнообразные движения ее бедер начались до того, как он проник в нее.

– Боже, девочка! Помедленнее, – задыхаясь, прошептал он. – Я не могу найти тебя!

Она попыталась сдержаться, пока не почувствовала его разбухшую плоть внутри своего лона.

– О, как хорошо! Как прекрасно! Продолжай, дорогой! Не останавливайся!

Это был безумный, дикий танец желания, пляска страсти, и ничего подобного лейтенант не испытывал никогда в жизни. Она извивалась и брыкалась, как необъезженная кобыла, которую оседлали впервые. Ее ноготки вцепились в его спину и оставили на ней царапины. Такие же царапины она оставила на его плечах четырежды – по числу пиков испытанного ею наслаждения.

«Право же! – думал он. – Это первый раз в жизни!» А знает ли генерал Флинн о том, какой ад бушует между бедер его ангелоподобной дочери? Впрочем, возможно, он и подозревал это. В конце концов, ведь он был мужем ее матери и, если только суждение Джонсона было правильным, Майра Флинн была в постели таким же сгустком огня.

«Господи! Как мне хотелось бы получить возможность сравнить этих двух женщин!»

Нет! Этого не могло случиться! Он уже позволил себе преступить негласный закон, вступив в связь с дочерью генерала. Если бы он пренебрег и вторым запретом, он заслужил бы вечное проклятие. После того как пароксизм страсти прошел, они впали в летаргическое состояние и лежали бок о бок в траве, ощущая, как желание медленно покидает их. Мелкие капельки влаги от фонтана увлажняли их разгоряченные вспотевшие тела.