Книга Пленник - Кэрин Монк

И он был нужен Шарлотте, чтобы оберегать ее.

– Я останусь на два года, на срок приговора. Тогда у вас не будет неприятностей с начальником тюрьмы после того, как я уйду. – Джек не забыл, как встревожились дети, когда он сказал, что собирается в Глазго. – Если, конечно, вы считаете, что от меня будет польза. – Он хотел показать, что будет отрабатывать свое содержание.

Почувствовав необыкновенное облегчение, Женевьева обняла Джека и крепко прижала к себе. Мальчик замер, не зная, как на это отвечать. От нее очень приятно пахло, и это совсем не походило на противный запах матери; теперь он понимал: это был запах пота и дешевых духов. Почувствовав какую-то странную слабость, Джек закрыл глаза. И ему вдруг почудилось, что годы куда-то исчезли и он снова стал маленьким мальчиком, цеплявшимся за маму, со слезами умолявшим ее не уходить. Только Женевьева не собиралась от него уходить. И теперь его переполняло ощущение счастья – такое новое и незнакомое, что он не понял, что это такое. Зато он понимал, что Женевьева просила его не уходить от нее.

Собравшись с духом, он обнял ее и прошептал:

– Спасибо, Женевьева. Спасибо, что вытащила меня из тюрьмы и привела домой.

Рывком высвободившись из ее объятий, Джек откашлялся, смущенный таким проявлением чувств.

– Спокойной ночи, – пробормотал он, бросив взгляд на Хейдона. Затем вышел из гостиной.

– Спокойной ночи, Джек, – с улыбкой ответила Женевьева, закрывая двери.

Хейдон встал с дивана и подошел к камину. Он неожиданно сконфузился из-за того, что остался с Женевьевой наедине. Схватив кочергу, он поворошил дрова, хотя они и так прекрасно горели. Взяв еще одно полено, Хейдон сунул его в камин, а потом долго наблюдал, как языки пламени жадно лижут сухое дерево. Не зная, что делать дальше, он уперся ладонью в каминную полку и уставился на огонь, пытаясь собраться с мыслями.

Слишком много всего произошло за последнее время. Сначала его совершенно неожиданно лишили той жизни, к которой он привык. И вот он вдруг снова стал маркизом Редмондом, свободным человеком, а не сбежавшим из тюрьмы преступником. Разумеется, недавние скандальные события дадут сплетникам пищу на долгие годы, но Хейдона это нисколько не волновало. Да и репутацией семьи он не очень-то дорожил, хотя признаться в этом было немного стыдно. Но ведь он не собирался становиться маркизом, и титул достался ему лишь по воле случая.

Но вот то, что с ним случилось у Женевьевы… Он даже и вообразить не мог, что когда-нибудь ему станет дорога такая женщина, как Женевьева Макфейл.

И еще труднее было поверить в то, что такая женщина, чтобы спасти его, поставит под угрозу свое благополучие и благополучие своих детей. Более того, все они рисковали жизнью, когда вызволяли его из плена в Чертовом логове. Но такой Женевьева была с юности. С того момента, как добровольно пожертвовала своим положением в обществе и отказалась стать женой графа Линтона. Да, она покинула мир обеспеченных людей, она отказалась от всего, к чему привыкла с детства. И все это ради спасения внебрачного сына горничной. Хотя другие женщины на ее месте не стали бы утруждать себя и охотно согласились бы с тем, что этот ребенок какое-то время будет чахнуть в сиротском приюте, а потом умрет.

Но Женевьева не такая, как все. Она отказалась от комфорта и благополучия и вступила в борьбу за выживание не потому, что так хотела, а потому, что не могла поступить иначе – беспомощный ребенок нуждался в ней. После этого жених отказался от нее, а общество отвергло – то самое общество, которое совсем недавно восхищалось ее молодостью и очарованием. Что ж, ничего удивительного… Ведь эта девушка – девушка из высшего общества – вместо того чтобы стать графиней, взялась спасать жизнь незаконнорожденного ребенка. А потом пошла дальше – решила спасти еще пятерых. И она делала это не из-за ханжеской потребности умилостивить Бога, не из чувства морального превосходства над другими: Женевьева помогала людям просто потому, что в ее груди билось благородное любящее сердце, и если она видела, что кто-то страдает, то не могла пройти мимо.

Даже если это был убийца, которого завтра должны казнить.

Хейдон всегда знал, что недостоин ее. Он бездумно погубил жизнь своей дочери, а теперь и жизнь Винсента. Обе смерти были самоубийствами, но главный виновник он, Хейдон. И сколько бы он ни старался, ему никогда не очистить свою душу от черных пятен. Его будет вечно терзать мысль о загубленной девочке и о Винсенте, не сумевшем пережить горе и вынести страдания. Так как же Женевьева, посвятившая жизнь облегчению участи несчастных, сможет назвать мужем и отцом своих детей такого черствого и самовлюбленного мерзавца, как он?

Женевьева с беспокойством смотрела на Хейдона. «Что же он готовится мне сказать?» – думала она с ужасом. В водовороте событий последних двух дней она не позволяла себе задумываться о том, что с ними будет дальше. Но сейчас, увидев, как Хейдон смотрит на огонь, она поняла: он собирается сказать ей что-то очень важное. И она догадывалась, что именно он скажет.

– Ты уезжаешь? – прошептала Женевьева.

Он кивнул, не поворачиваясь к ней.

– Завтра утром. Повезу гроб Винсента в карете до Обана, а там пересяду на корабль, отплывающий на север, в Инвернес. Видишь ли, я обязательно хочу проследить, чтобы его похоронили рядом с Эммалиной.

«Что ж, этого и следовало ожидать, – думала Женевьева. – А на что я, собственно, рассчитывала? Неужели действительно полагала, что он останется со мной? Неужели надеялась, что он женится на мне, на старой деве, живущей в ветхом, давно заложенном доме с целым выводком бывших воришек?» Конечно же, глупо было на это рассчитывать, и сейчас она это отчетливо поняла.

И тут словно что-то надломилось у нее в душе, и она судорожно вцепилась в ручку дивана, стараясь сохранить хотя бы подобие достоинства. На пальце сверкнуло золотое кольцо, которое Хейдон ей подарил в Глазго, – насмешливое напоминание о том, как они представлялись мужем и женой. Тогда на какой-то сладостный миг она по глупости позволила себе забыть, что все это – притворство. Очарованная теми мгновениями, когда они сливались телами и душами, она совершенно забыла о том, что на самом деле они с Хейдоном не женаты. Да, они не женаты и никогда не станут мужем и женой.

Стараясь не выдавать своих чувств, Женевьева сказала:

– Хейдон, я уверена, что Винсент был бы тебе признателен за заботу.

Из горла его вырвался сухой, жесткий смешок.

– Сомневаюсь. Винсент меня презирал и имел на то все основания. – Он отвернулся от огня и, еще больше помрачнев, добавил: – Я убил его, Женевьева. Убил, как если бы сам держал в руке тот проклятый пистолет.

– Я в это не верю, и ты не должен верить. – Желание защитить его мгновенно перевесило ее собственные страдания. – Хейдон, Винсент собирался тебя убить, он вынашивал эту мысль месяцами, а может, годами. Но когда граф понял, что ты вовсе не то чудовище, которым он тебя вообразил, он не смог выполнить задуманное…