Книга Любовь по расчету - Элизабет Чедвик (Англия)

Обеденный гонг завершил беседу.

— Спустимся вниз? — предложила Юдифь.

Розин приняла протянутую руку.

Утром Розин отправилась в обратный путь в сопровождении Твэма и восьми вооруженных всадников. Стук подков гулко отражался от настила подъемного моста. Розин оглянулась на Юдифь, стоявшую у ворот часовой башни и махавшую рукой, помахала в ответ и уже больше не оглядывалась назад.

В полдень путники остановились на привал, чтобы напоить лошадей и подкрепиться хлебом, сыром и жареной дичью. Гельвина, по своему обыкновению, съела сыр, но хлеб выплюнула. Элунед, напротив, съела все, изящно откусывая маленькие кусочки, потом задумчиво посмотрела на мать.

— Его ведь заставили жениться на ней, правда, мам?

Розин забеспокоилась. С прошлого вечера Элунед вела себя послушно, от капризов не осталось и следа, но была крайне задумчива и печальна.

— Да, похоже на то, — сдержанно ответила она.

— Он не любит ее, — Элунед поправила ожерелье из слоновой кости, с которым не расставалась.

Розин не торопилась с ответом, стараясь спокойно встретить полный страдания взгляд дочери. У них были одинаковые глаза — карие с зеленым. Разница заключалась в том, что Розин умела скрывать свои чувства.

— Не надо так говорить, — наконец ответила Розин. — Может быть, тебе хочется, чтобы так было, но это не хорошо. Нужно пожелать им любви и счастья.

— Она безобразна! — Элунед надула губки.

— Элунед!

Гельвина поперхнулась. Розин привычным движением машинально разжала маленький ротик и вынула непрожеванный кусочек дичи, не сводя глаз со старшей дочери.

— Ненавижу ее, нормандскую неряху! Гайон наш, а не ее!

Розин ударила Элунед по щеке, так, что кожа побелела. Девочка вскрикнула. Охранники перестали жевать и уставились на Розин. Элунед прижала к щеке ладонь и в испуге смотрела на мать, потом вскочила и побежала в чащу леса.

— Мам, пусть бежит, не догоняй, — сказал Рис, удерживая мать. — Она не убежит далеко, мы легко найдем ее.

Розин неохотно послушалась сына.

— Я виновата, не представляла, что рана так глубока. Она любила повторять, что выйдет за Гайона замуж, а мне это казалось ребячеством, детской игрой.

— Так и было, — заметил Рис с несвойственной его возрасту рассудительностью.

Розин вернулась на свое место на расстеленных шкурах, но не сводила глаз с деревьев, за которыми скрылась Элунед.

Рис, видя беспокойство матери, тяжело вздохнул, поправляя ремень.

— Ладно, схожу, поищу ее. Благодарная улыбка озарила лицо Розин.

Она думала, как вести себя с дочерью после ее возвращения. Обойтись молчанием, словно ни чего не случилось? Или пуститься в расспросы, упреки, объяснения? Поругать? Или приласкать? В эту минуту она была бы рада вообще не знать Гайона.

Гельвина терла глаза и капризничала. Розин начала укачивать малышку, накрыв овечьей шкурой.

Две пичуги испуганно взвились в воздух, заржала лошадь и, задрав голову и навострив уши, устремилась к лесу. Сержант отложил еду и направился за ней.

Из-за деревьев послышался шум, треск веток, громкий крик. Розин вскочила, охваченная ужасом. Накрыла ребенка еще одной шкурой — Гель-вина уже уснула — и набросала сверху веток, замаскировав, как могла.

Скрежет металла возвестил, что охрана обнажила мечи, готовясь к бою, держа перед собой щиты. Один из охранников что-то приказал Розин, но та не обратила внимания. Из-за деревьев появился Рис, спотыкаясь и шатаясь, в разодранной окровавленной тунике, он медленно двигался к матери.

— Рис! — закричала Розин и, подняв юбки, бросилась к сыну. Охранник, брат Эрика, поймал ее за руку.

Рис повернул голову на голос, но глаза ничего не видели, изо рта шла кровь.

— Мама… — прохрипел он.

— Рис! — снова закричала Розин, вырвалась из рук солдата и, спотыкаясь, побежала к упавшему сыну. Тот был мертв. Из раны все еще текла кровь прямо в протянутые руки Розин.

Розин не слышала предупредительные крики охраны, не видела выехавших из леса всадников, следовавших по кровавому следу жертвы их дикой охоты.

Конь де Лейси спустился с холма, за ним следовали его приспешники и наемники. Они приближались к развилке дороги, одна часть которой служила для перегона скота, другая вела в Шрусбери. Первая пересекала территорию Равенстоу и вела к замку Торнифорд, а затем через границу шла в Ландоллен. Путешественники с грузом пользовались ею постоянно, переправляя шерсть, уголь, железо, медь из Уэльса и ввозя в Уэльс зерно, ткани и предметы роскоши.

Дорога носила следы многих повозок и торговых караванов. На обочине росла свежая трава. Конь потянулся к ней, де Лейси качнулся в седле. Ему было жарко, пот стекал по спине к ягодицам. Это раздражало и создавало неудобства, но такова была плата за дорогую кольчугу, сжимавшую тело от шеи до колен поверх стеганой поддевки.

Сегодня они вернутся в Торнифорд и начнут готовиться к осаде. Арундел для них потерян, а с ним помощь из Нормандии и Фландрии. Де Беллем подался домой, в Шрусбери. Вот-вот должна начаться битва за власть над границей. Уолтер протянул руку к бурдюку с вином, нетерпеливо взял его из рук капитана охраны и, открыв, жадно выпил залпом несколько глотков. Последний сплюнул на землю. Желудок болел всю неделю. Де Лейси убеждал себя, что это не связано со страхом. Просто рацион осадного положения и недостаток сна сделали свое дело.

Де Лейси заткнул пробкой бурдюк и протянул Хейкону. У сестры есть земли в Нормандии, де Беллем обещал ему дать там надел, если придется удрать за пролив, но посулам хозяина нельзя верить. Однако, больше ничего не оставалось. Де Лейси не питал радужных иллюзий. Если его владения попадут в лапы Генриха, он их больше не увидит — перейдут к его приспешникам, возможно, к Гайону ФитцМайлзу, или Майлзу ФитзРенарду в благодарность за верную службу, за то, что собрали улики и свидетелей.

— Жаль, что не прикончил его во время охоты на кабана, — произнес де Лейси вслух.

Конь не отреагировал на голос хозяина, но навострил уши и повернул морду к деревьям, росшим вдоль дороги. Де Лейси насторожился, рука легла на рукоять кинжала.

— Клянусь Богом, девка! — крикнул один из рыцарей, расплывшись в довольной ухмылке.

Де Лейси увидел девочку, выбежавшую, задыхаясь от слез, на дорогу, голубое платье и длинные черные волосы в колючках, тонкие черты лица измазаны смолой и искажены страданием. Он забыл о неприятном ощущении от стекавшего по спине пота. Член начал напрягаться и подниматься под одеждой. Сердце вожделенно забилось, готовое вырваться из груди.

— Оставь ее, Гайл, она моя! — прокаркал он похотливо. Как раз то, что нужно — невинная пухленькая девчонка, нераспустившийся бутон!

— Откуда она?