Книга Капитан. Наследник империи - Виктор Дубчек

Тёмная гундосая толпа уже выплюнула в круг очередной зелёный сгусток, и эльф, не позволяя себе шататься от усталости, двинулся навстречу.

Орк, — жилистый, упрямый, низколобый, — атаковал сходу, и Кави немедля же парировал удар. Связки руки отозвались ноющей молочной болью; впрочем, эльф и без того понимал уж, что в силовом противостоянии с зеленокожим рубакой шансов у него не особенно много. Что делать! надобно иной раз и отступить.

Отказываясь от прямого противостояния, он вовсе перестал принимать точные резкие атаки противника на свой клинок. Развернувшись так, чтобы представлять собою как можно более узкую цель, Кави опустил переднюю руку и принялся отступать от орка мелкими короткими шажками. Удары он более не парировал, но всякий раз чуть смещался влево, разрывая при том дистанцию — и отбрасывая, подправляя концом клинка линию вражеской атаки.

Зубья клинков крошились, сталкиваясь с блёклым звоном; дерево тревожно вибрировало в руке. Зеленокожий был полон сил — и тратил их с беспощадной расточительностью; эльф с холодной расчётливостью берёг каждую алпаку оставшейся в нем энергии. Ни разу с начала поединка не отступил он далее самого необходимого минимума, ни разу не позволил противнику задуматься о тщетности таких, казалось бы, беспроигрышных атак. При этом всякий раз, как орк, теряя терпение, рвался вперёд, Кави вскидывал меч чуть выше — угрожая, вынуждая умерить пыл.

Колоть он уже не мог — не позволяли ни форма клинка, ни изнеможенное тело. Орк пытался навязать бой в бешеном темпе, но Кави избегал любого лишнего движения, позволяя противнику изматывать себя самого.

Упрямый поединщик, кажется, понемногу привыкал к тому, что эльф, выдерживая круг, всякий раз отступает в одну и ту же сторону…

Некстати забурчало в животе — как давно довелось эльфу насладиться последней трапезой?.. Странно: теперь он должен бы грезить о воде — однако ж мечтает о куске мяса. Да, кусок мяса довершил бы дело! Вот чего не хватает ему сейчас для решающего удара, вот из-за чего проигрывает он этот бой! Обыкновенный кусок говядины сейчас мог превратиться для него в разницу между победой и поражением.

С великой, почти осязаемой горечью устремил он все помыслы к вожделенному куску мяса; и в момент очередного своего малого отступления чуть замешкался, «забыл» сдвинуться влево. Зеленокожий, безотчётно восполняя несуществующий ныне разрыв, сместил линию атаки вправо.

Кави мгновенно шагнул вперёд и, разворачивая кисть руки, нанёс короткий удар снизу вверх, целясь противнику в низ живота. О, далеко не тот мощный, способный рассечь ажно до грудины удар, коим славился эльф в лучшие свои военные годы. Однако ж вполне точный — из-под распоротой плахты по грязно-зелёным ногам обильно хлынула кровь.

Орк, — ослеплённый болью; не умирающий, но убитый, — взвыл дурниной и в последнем остервенении рубанул наугад, почти не целясь. Кави видел направление удара и в иных обстоятельствах с великой лёгкостью избегнул бы угрозы. Но теперь он даже не пытался оторваться; он сделал всё, что мог, и для него всё было кончено.

Эльф прикрылся мечом — в той мере, в какой повиновались ему мускулы. Удар орочьего клинка пришёлся на рукоять, отсёк Кави два пальца и глубоко задел третий.

Cтиснув зубы от боли, эльф перекинул липкую рукоять меча в левую ладонь. Орк стоял перед ним на коленях, выронив меч и зажимая руками распоротый пах. Красная горячая жижа хлестала на землю. Кави неловко замахнулся и, уже из чистой солдатской добросовестности завершая работу, ударил ровно по темечку. Стеклянные зубья глубоко застряли в черепе — меч вывернуло из обессиленно дрожащей руки.

Он мягко опустился на землю.

Вот теперь — всё.

Прости, Варта — я не успел всполошить твоих воинов о приходе орды.

Прости, капитан… видишь? я совсем взрослый.

Звёзды и факелы кружились над ним в упоительном беззлобном хороводе. Капитан рассказывал, что рисунок созвездий в Вишве совершенно отличен от привычного ему… да, теперь это было ясно и эльфу.

Младший. Теперь ты один.

Железная личина вплыла в круг света и заслонила небо. Кави улыбнулся ей, как доброму знакомцу.

Дурта — прости, что звал тебя Дуртой.

Искалеченная ладонь судорожно вцепилась в траву.

Пальцы… вряд ли кто-нито озаботится их подобрать. Они останутся здесь, втоптанные во влажную землю, прорастут высокими стройными друпадами, дадут плоды — мириады маленьких смеющихся Кави…

Севати…

— Ритам! — прошептал он в железное лицо.

Его грубо перевернули, проволокли по грязи, принялись вязать руки. Тяжёлая нога наступила эльфу на голову, ухо оказалось плотно прижатым к земле.

Он втянул разбитыми ноздрями запах сырой крови и беззвучно засмеялся: земля сотрясалась под каменными подковами боевых коней. Кавалерия шла споро, в боевом порядке — и приближалась со стороны Нагары.

Первые десятки имперской конницы вывернули с дороги. Могучие боевые кони, яростно храпя и отбрасывая копытами комья земли, набирали ход. Расстояние от опушки было совсем не велико, но невозможность взять образцовый разгон с лихвой компенсировалась узостью площади перед гробницами.

В этот раз человеческие маги вчистую переиграли увлечённых созерцанием бесконечного поединка шаманов: нападение оказалось замеченным не более как за пару минут, иначе говоря — совершенно внезапным. Не все орки успели даже и подняться в сёдла, тем паче — собрать встречный строй. Главарь орков ревел на своих лейтенантов; лейтенанты надсаживали глотки, пытаясь организовать оборону. Пехоты в ордынском авангарде, разумеется, не оказалось вовсе; наскоро выставленные копейные заслоны выглядели откровенно жалко.

Имперский ударный строй выходил на конечную прямую, выгибался хищным полукругом, стремительно покрывал последние алпаки расстояния. Всадники трёх передних десяток, — дюжие, рослые, опытные солдаты, поголовно в стальных доспехах, — пригибались к сёдлам, баюкая тяжёлые таранные копья в сдвоенных ременных петлях.

В последний миг пред столкновением воздух словно застыл. Звуки угасли — исступлённые орочьи вопли сделались неслышны, как будто воины разевали клыкастые рты лишь потому, что им не хватало дыхания. Причудливые факельные тени замерли; даже ветер иссяк.

Стылая тишина продлилась самое краткое мгновение.

Тяжёлая конница империи вошла в соприкосновение с первым заслоном орков.

Металл копий не находил преграды в дощатых орочьих доспехах, рвал зелёную кожу, сминал плоть, крушил кости. Отчаянно визжали поднимаемые в воздух воины заслона. Зеленокожие дрогнули, ломая строй и растекаясь в стороны.

Прочные, — в запястье толщиной, — таранные копья щепились, как лучины. Редкие встречные стрелы находили всадников, дырявили броню. Люди вылетали из сёдел, пропадая под копытами зашоренных коней, но это ничего не меняло — оркам приходилось многажды хуже.

Жестоким ударом атакующие смели первый заслон. Теряя скорость, опрокинули второй. Завязли в третьем, совсем уж, впрочем, жидком.