Книга Кот в сапогах - Патрик Рамбо
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я все равно убегу.
— Самонадеянный! Учти: когда окажешься в Рейнской армии, ты еще вспомнишь церковь Святого Роха.
Буонапарте протянул ему пресловутый пистолет. Сент-Обен взял его и направил на генерала.
— Он не заряжен.
— У меня найдется, чем его зарядить.
— Все же подумай.
Сент-Обен повернулся и вышел из гостиной. Буонапарте и Делормель слышали, как он взбежал вверх по парадной лестнице.
— Дурья голова!
Яростным жестом Буонапарте нахлобучил свою шляпу с пером. Делормель взялся лично проводить его до коляски. Они шли через двор, когда на втором этаже раздался выстрел, потом протяжный горестный крик, крик женщины, и во всем особняке поднялась суматоха.
— Розали… — пробормотал Делормель.
— Раз она кричит, значит, жива.
— А Сент-Обен?..
— Юный идиот покончил с собой. Вон ваш дворецкий несется во весь опор, чтобы известить об этом.
Когда обезумевший Николя добежал до них, Буонапарте уже усаживался в коляску, чертыхаясь себе под нос:
— Безмозглый мальчишка!
Жозефина и Наполеон поженились в среду 9 марта. Было холодно. Шел дождь. Будущие супруги условились встретиться в восемь вечера после ужина в салоне мэрии Второго округа, что на улице д’Антен, 3, в бывшем особняке де Мондрагон, здании с вычурно расписанными потолками, зеркалами, ангелочками и в довершение всего — со сценами из античной мифологии, украшавшими навершия дверей.
Буонапарте все не появлялся. Баррас и свидетели бродили взад-вперед. Жозефина сидела у огня. На ней было платье из белого муслина, все в голубых, красных и белых цветах, а в волосах цветочная гирлянда. Она подчинилась Баррасу. На прошлой неделе Этьен Кальмеле, ее друг и служитель закона, вместе с ней отправился к нотариусу, чтобы подобающим образом подтвердить, что она вправду родилась на Мартинике, но свидетельство о ее крещении невосстановимо, поскольку остров оккупирован англичанами. Нотариус воспользовался этим поводом, чтобы посоветовать даме заключить более разумный брак, скажем, с армейским поставщиком, чей вес исчисляется в миллионах. Но она была тверда.
Прошел час. А там и полтора. Всеобщая тревога нарастала в молчании. Где генерал? Он что, забыл? Служащий, оформляющий акты гражданского состояния, пошел спать, его сменил комиссар Директории; теперь он подремывал над раскрытым регистрационным журналом. Свечи в ручных подсвечниках пришлось сменить. Может, Буонапарте в это время изводил Карно или Делормеля, требуя для своего войска оружие, форменную одежду, пополнение? Когда ему отказывали, он кричал: «Враги будут щедрее, чем вы!» В десять вечера он наконец примчался в мэрию чуть ли не бегом, в сопровождении четвертого свидетеля, одного из своих адъютантов. Согласно закону, этот юноша по фамилии Лемаруа был слишком молод для такой роли. Тем хуже для закона. Буонапарте трясет сонного комиссара за плечо: «Пожените нас! Живо!» Тот читает ритуальный текст, молодожены и свидетели расписываются в книге записей, которую ответственный за составление актов гражданского состояния завтра скрепит своей подписью. В выдержках из нее, относящихся к вентозу года четвертого, можно заметить, что там указан лишь возраст брачующихся, но не даты их рождения: Набулионе Буонапарте и Мари-Жозефин-Роз Деташе воспользовались этим: она — чтобы омолодить себя на четыре года, он — чтобы на восемнадцать месяцев постареть. После этого каждый возвратился к себе домой. На улице Шантрен дрых, растянувшись на кровати, мопс Фортюне. Когда Буонапарте попробовал его прогнать, тот укусил его за ногу.
Два дня спустя в аллее перед домом остановилась почтовая карета. Жюно и Шове, распорядитель военных ассигнований, которому предстояло в начале следующего месяца умереть в Генуе, явились за новым главнокомандующим Итальянской армии. Книги, карты, узлы, сорок восемь тысяч в луидорах да сто тысяч в переводных векселях — все было подготовлено к отъезду. Буонапарте отправил несколько слов в адрес гражданина Делормеля, который в марте председательствовал в Директории:
«Я поручил гражданину Баррасу уведомить исполнительную Директорию о моем браке с гражданкой Деташе Богарне. Доверие, во всех обстоятельствах проявляемое ко мне Директорией, обязывает меня держать ее в курсе всех моих действий. Эти новые узы еще крепче привязывают меня к родине, они — еще один залог моей твердой решимости не искать прибежища ни в чем, кроме Республики.
С приветом и уважением…»
Прощание с Жозефиной было недолгим. Буонапарте уехал. Он миновал Провен, Ножан, Труа и задержался в Шатийон-сюр-Сен у родителей своего друга Мармона, откуда послал жене первое письмо. Новое послание от 14 числа, писанное на постоялом дворе в Шансо, он все еще адресует на имя «гражданки Богарне»:
«Я писал тебе из Шатийона и отправил доверенность, чтобы ты могла получать все те суммы, что поступят на мое имя. Там должно быть 70 луидоров звонкой монетой и 15 000 ассигнатами…»
Затем он выражает недоверие. Этот влюбленный безумец ревнив. Его пугает, что Жозефина осталась в Париже одна: «Ах! Не будь слишком веселой, хоть немного погрусти…» Он уже успел вообразить, как она там развлекается, и загодя упрекает, что она танцует без него: «Ты легкомысленна, и к тому же тебе до сих пор неведомы глубокие чувства». Он носит медальон, подаренный ею после их первой ночи. Но не сомнения генерала и не его страстные порывы озаряют это послание особым светом, а подпись. Именно здесь он впервые офранцузил свою фамилию. Отныне он будет зваться Бонапартом.
Трувиль, 11 марта 2006
Келлерману — 59 лет
Буасси д’Англасу — 48 лет
Шереру — 47 лет
Обри — 47 лет
Мену — 44 года
Камбасересу — 41 год
Фрерону — 40 лет
Баррасу — 39 лет
Кутону — 39 лет
Робеспьеру — 36 лет
Фуше — 35 лет
Жозефине — 31 год
Тальену — 27 лет
Мюрату — 27 лет
Сен-Жюсту — 27 лет
Бонапарту — 25 лет
Жюно — 23 года
Терезии Тальен — 21 год
Полине Бонапарт — 14 лет
Эжену — 13 лет
Гортензии — 11 лет
Лоре Пермон — 10 лет
Касательно греческих корней Наполеона Рене Пюо, знаток предмета, в 1924 году в одном из номеров «Наполеоновских штудий» наряду с прочими доказательствами приводит следующую цитату из воспоминаний Аспазии Калимери, рожденной в 1770-м и скончавшейся почти сто лет спустя в Афинах: