Книга Сапер, который ошибся - Игорь Афанасьев

Оторвались колёса, и набирая высоту, авиалайнер заложил небольшой вираж над Кабулом. Всё выглядело по-другому, чем полтора года назад. Город был уже до боли знакомым. Под нами промелькнул аэродром, советский район, госпиталь, алюминиевый завод, Тёплый Стан с казармами и палаточными городками, Аминовка — где во дворце бывшего президента Амина был щтаб 40 армии. Даже в хаотичной сетке глиняных дувалов, различал основные улицы.

Прощание с Кабулом, было коротким.

Заложив вираж над Тёплым Станом, наш самолёт полетел строго на север. Внизу узнавалась дорога на Баграм. Чуть справа показалась огромная долина, баграмский аэропорт, госпиталь, а вот в стыке гор, вход в Панджшерское ущелье. Кишлака Анава не было видно, но я точно знал, что он там, и с тревогой защемило сердце, а вдруг собьют!?

Здесь. Когда Союз так близок!?

Самолёт взял немного левее, и под нами замелькали грозные скалистые хребты, и глубокие ущелья. Хотелось быстрее пролететь это угрюмое место, сверху кажущееся пустынным, но я точно знал, что в этих ущельях живут гордые, смелые и очень трудолюбивые люди, радушные к гостям и непримиримые к врагам.

Мои раздумья прервал бархатный женский голосок стюардессы: «Мы пролетаем над границей Афганистана и Союза Советских Социалистических Республик!!!».

Эти слова вызвали взрыв эмоций!

Как долго ждали мы все этого момента!

Дембеля ревели как стадо быков!

Все соскочили со своих мест, и выбрались в проход.

Обнимались, трясли руками и прыгали от счастья.

Стюардессы пытались утихомирить радостных дембелей, но сами попадали в крепкие объятья и тонули в море поцелуев.

Только когда из кабины вышел какой-то ЧЛЕН экипажа, и сказал, что если мы не угомонимся, то самолёт грохнется, и все погибнут в этих горах под его обломками.

Как не странно, но его услышали.

Крики постепенно затихли, и дембеля стали рассаживаться по своим местам.

Правда, всё внимание перекинулось на стюардесс. Все говорили им комплименты, и хотели познакомиться. Стюардессы в свою очередь старались никого не обидеть, и проходя, отвечали на все вопросы.

Ташкент.

Вот замелькали пригороды Ташкента, к сожалению города, с высоты птичьего полёта мне увидеть не удалось, потому что аэродром находился далеко от города, и самолёт сразу пошёл на посадку. Только несколько высотных зданий мелькнули вдали из плотного ковра буйной зелени. Самолёт пробежался по взлётной полосе и остановился невдалеке от аэропорта.

Ну, вот мы и дома.

На выходе из самолёта, мы тепло прощались со стюардессами, и оборачиваясь, махали им вслед, а они приветливо махали в ответ. Необычное чувство свободы, радовало душу, но, оглядываясь на самолёт, с печалью думал о том, что больше никогда не увижу Афганистан.

Закончился большой период времени, за который я изменился, став совсем другим человеком.

Наконец то мы шли сами по себе. Никто нас не строил и не вёл. Правда, боевые «крокодилы», вертолеты Ми-24, стоящие невдалеке, напоминали нам о том, что граница близко. Все обрадовано говорили, что проходить будем через гражданскую таможню. Это было хорошо, потому что военные в «Тузели» шмонали дембелей нещадно, оставляя только положенное по специальному списку.

Несколько человек досматривали дембелей, как только освободилось место у симпатичной девушки, я пошёл туда. Она беглым взглядом пробежала по содержимому дипломата. Всё было очень скромно, полотенце, предметы гигиены, трофейный бритвенный станок в металлическом корпусе, ручка с золотым пером, консервы, сигареты. Вдруг её взгляд выхватил американский презерватив в красивой упаковке, с обнажённой девушкой на глянцевой картонке. «А это нельзя!»: сказала она мне.

Я вёз его, чтобы показать любимой девушке, как за границей красиво упаковывают такие вещи, какого они качества, вкуса и запаха. То, что продавалось в советских аптеках, было гораздо хуже. Нет, я не хотел спорить с таможней.

— Ну, что ж возьмите себе на память.

— Нельзя провозить порнографию, а «резинку» возьмите себе.

— Да ладно!

Захлопнул дипломат, и пошёл на выход.

У офицеров в родном полку и в кабульской комендатуре, не поднялась рука на святое, а вот милая девушка из таможни конфисковала. Может ей он нужнее, чем мне.

В аэропорту, было окошечко, где дембелям из афгана выдавали деньги. В Афганистане нам платили чеки сертификаты, а в Союзе выдавали такое же количество рублей. Поднимаюсь наверх, где производились выплаты.

Там я увидел большую очередь, и решил сразу же завернуть в буфет, чтобы попробовать гражданской пищи. Советские деньги у меня были, перед отъезда из полка, «молодой» Володя подарил мне 15 рублей, считая, что ему они в полку не к чему.

Я взял беляш, бутерброд с ветчиной, 50 грамм коньяку 3 звезды и кофе. Встал с этим богатством за отдельный столик и с удовольствием накатил коньячку, потом заел беляшом, и запил кофе с бутербродом. Коньяк пошёл исключительно, я стоял и наслаждался первыми минутами гражданской жизни, и ловил на себе завистливые взгляды, спешащих наверх дембелей. Неторопясь перекусил и в приподнятом настроении пошёл наверх, получать деньги.

Очередь была огромной, но в самом начале её стояли газнийские разведчики, с которыми долго служил вместе. Не хотел навязываться, но они сами пригласили меня к себе. Так что и с получением денег заминки не было.

Шумной толпой мы пошли на выход из аэропорта.

Когда выходили, то на ступеньках к нам подбежал суетливый узбек и предлагал покрыть ботинки лаком. Внимание моё было притуплено пьянящей свободой и коньяком, и узбек без труда меня уговорил украсить свои ботинки всего за 5 рублей. Он втащил меня в свою будку, быстро тряпочкой смахнул пыль с ботинок, и из баллончика с пульверизатором покрыл лаком. По тем временам чудо не виданное. Ботинки заблестели и радовали глаз счастливого дембеля.

Узбек, улыбаясь, предлагал дополнительные услуги — девочек, такси, но я решил ехать на троллейбусе, чтобы посмотреть город.

Но городской троллейбус вёз меня не пересекая городских улиц и площадей, к самому вокзалу. Думал взять билет до Москвы, и посмотреть город, но поезд уходил буквально через 20 минут. Я выскочил из здания вокзала. Окинул взглядом привокзальную площадь. Увидел газнийских разведчиков, и подошёл проститься с ними, а потом почти на ходу впрыгнул в отходящий поезд.

Видно кто-то меня так сильно ждал, что без задержки перемахнул границу и оказался в скором поезде до Москвы.

Впереди ещё было 3.5 дня пути в дембельском поезде, почти не вылезая из вагона ресторана. Пересадка в Москве. Я приехал туда 9 мая 1985 года в самое 40-летие Великой Победы, но я так рвался домой, и больше всего на свете хотел увидеть своих родных, друзей, что не остался ни на час.

Когда учился в Питере, то хотел навсегда остаться там, в этом замечательном городе, где столько кабаков и развлечений, но в армии больше всего тосковал по своему провинциальному Пскову, и понимал, что больше всего хочу жить именно в этом городе. Он единственный и самый родной в этом мире.