Книга Тени "Желтого доминиона" - Рахим Эсенов

И вдруг само созрело решение. Таганов вызвал к себе Хемру, который со своей семьей жил в ауле Карали. Как это он, Ашир, не подумал о Хемре раньше?..

Они встретились. Хемра по-прежнему не мог простить басмачам гибели отца, тревожился о судьбе брата Амир-балы, задумавшего отомстить Эшши-хану… Хемра сразу понял, чего хочет от него и его небольшого отряда краснопалочников Ашир Таганов. В ауле Карали, родном селе Хемры, живут друзья и близкие родичи Халта-шиха, от которых бандит тоже получает помощь. Хемра подтвердил предположение Таганова, который, решив, что басмаческий главарь рано или поздно наведается в Карали, усилил наблюдение за всем районом. Эту работу выполняли местные краснопалочники, активисты. Вместе с работниками окружного ГПУ Ашир разработал также систему оповещения и срочной связи, а сам со своей полусотней остановился в пяти километрах от аула Карали, у старого заброшенного кладбища, в развалинах полуразрушенной мечети и древней крепости.

Таганов каждый день встречался с Хемрой, и тот подробно докладывал как о своих наблюдениях, так и о наблюдениях многих добровольных помощников чекистов.

Через несколько дней, когда Таганов обдумывал новый вариант поимки Халта-шиха, у развалин крепости джигиты задержали молодую туркменку, сразу потребовавшую, чтобы ее отвели к командиру. Едва завидев Таганова, она еще издали воскликнула:

– Приехали «гости»! Хемра с ними, тянет время… Но они могут скоро уехать и Хемру с собой прихватить. Что делать, товарищ Таганов?

Это была Бибихал, жена Хемры. Значит, Халта-ших в Карали и нельзя терять ни минуты. Вот когда был нужен эскадрон, который остался в Ташаузе. Далековато… Пока доскачет, время уйдет.

– Слушай, Бибихал, сестренка милая, – Таганов закашлялся от волнения. – Слушай внимательно. Скачи во весь дух в Карали! Скажи Хемре, пусть любой ценой задержит «гостей». Понимаешь – любой ценой! Пока мы не подоспеем… Мы – за тобой следом. – И Ашир крикнул своему коноводу: – Дай ей моего запасного дончака.

Бибихал тут же вскочила в седло и ускакала. Таганов собрал джигитов по тревоге, двух сразу же послал в поселок Ильялы, чтобы поставили в известность районного уполномоченного ГПУ, связались по телефону с Ташаузом, попросили прислать на помощь эскадрон.

Вскоре полусотня, в которой теперь было чуть меньше взвода, неслась по прибитой дождями твердой проселочной дороге. Кони Таганова и Бегматова были рядом.

– Заявился-таки наконец? – спросил Бегматов. – Всей бандой?

– Еще не знаю точно. Вряд ли всей шайкой в аул осмелится…

Порыв ветра донес до них далекий, едва различимый винтовочный треск. Таганов оглянулся назад, взмахнул рукой.

– Гони! За мной!

Таганов огрел камчой своего порывистого жеребца, распластавшегося в стремительном галопе. Полусотня, смешав строй, летела за командиром.

В полукилометре от аула тагановский жеребец угодил копытом в сусличью нору, сломал ногу. Перевернувшись через голову, Таганов вскочил на ноги, выдернул из седельной сумки карабин и побежал.

Холодный ветер сек лицо, в уши били близкие ружейные залпы. Петляя между низкими глинобитными домиками, Таганов выскочил к приземистой курганче, окруженной горсткой отряда самоохраны. Запыхавшись, рядом упал Хемра.

– Ну как, Хемра?

– Держим. Я его и так и сяк, тянул время… Но смекнул, гад! Мне ничего больше не оставалось делать, как бросить сюда ребят из аульной самоохраны. Халта-ших пытался выскочить из аула, но мы его обложили, загнали. А больше что сделаешь? Смотри! – Хемра щелкнул затвором, выстрелил, пуля врезалась в толстую глинобитную стену, выбив облачко пыли. – Сюда пушку нужно… Такую, что в Ташаузе…

Курганча огрызалась редким прицельным огнем, прижимая бойцов и краснопалочников к земле.

Мурад Дурдыев возился напротив ворот, устанавливая пулемет. Таганов приказал усилить огонь. Пули, чмокая, грызли стены, роем влетали в окна курганчи. Но старое добротное строение выдерживало натиск. Стоило приподнять голову, как в том или ином окне вспыхивали огоньки ответных выстрелов.

Таганов посоветовался с Бегматовым, как поскорее выкурить бандитов из курганчи. Можно взять ее штурмом, да людей жалко, еще не унялась в сердце боль утраты Сергея Щербакова. И Ашир приказал не ослаблять стрельбу, установить еще один пулемет.

В полутемной курганче остро пахло пороховым дымом, кизячной золой. Хозяин, забившись в дальний угол, вздрагивал при каждом выстреле, моля Аллаха, чтобы поскорее все кончилось. Из соседней комнаты доносился слабый плач детей, приглушенные всхлипывания женщин.

Прижав лицо к косяку, скупо и экономно стрелял Силап, известный всей округе головорез и развратник. У его ног, стиснув зубы, тихо стонал молодой парень. Другой осторожно перевязывал ему простреленную руку. Скосив сверкающие белками глаза, Силап оторвался на мгновение от приклада, крикнул зло, мстительно:

– Думай, Халта-ших, как выбираться будем. Ты нас сюда завел!..

– Трусишь, шакал?! А кто гнал меня в аул? Сам говорил – побывать надо, отощал…

Халта-ших, выпустив всю обойму, в отчаянии дернул затвор английского карабина, стал лихорадочно рыться в хорджуне, перетряхивать карманы. Всё! Ни одного патрона.

Заметив, как Халта-ших обескураженно развел руками, Силап зло добавил:

– Не ты ль твердил: «В Карали у меня родичи, надежные люди…». Как не поверить вождю? Я думал – ты проницательный. Вождь как-никак… А ты не почуял, когда Хемра твой изворачивался? Мы у него чаи распивали, а он на нас кизыл аскеров спустил, стукач красный! Думай, Халта-ших, думай! За этот веселенький денечек ты в ответе не только перед Аллахом, но и перед нами. Аллаха ты легко проведешь, а нас… – И Силап издал губами непристойный звук.

Хищные глаза Силапа вспыхивали зловещим огнем, его тяжелый взгляд уперся в широкую спину Халта-шиха, который стоял у противоположного окна и не заметил, как Силап медленно поднял карабин и тут же бессильно опустил. Одна надежда на него, на Халта-шиха, хотя он в минуту опасности, не задумываясь, бросит в огонь кого угодно, лишь бы свою шкуру спасти.

Халта-ших, будто чувствуя, повернулся, перехватил взгляд Силапа. Широкое скуластое лицо его расплылось в насмешливой улыбке:

– Умирать собрался? Или убивать? Погоди, что-нибудь придумаем… Сам же хвастался, что с Мурди Чепе из когтей смерти вырвались. Уйдем и сегодня. Есть Аллах!

Он знаком подозвал к себе трясущегося хозяина, что-то долго шептал ему на ухо, тот наконец согласно закивал, достал из-за пазухи помятый белый платок, стряхнул, расправил.

…Белый платок осторожно высунулся между створками задней двери.

Таганов скомандовал прекратить огонь. Вокруг наступила непривычная, напряженная тишина. С десяток стволов держали под прицелом дверь, из узкой щели ужом выскользнул хозяин с платком в руке и осторожно, будто слепой, спотыкаясь, побрел по двору, пока не наткнулся прямо на Таганова. Заикаясь, проговорил: