Книга Проклятие сумерек - Владимир Ленский

– Теперь ваш черед. Посветите мне хорошенько.

Ренье повиновался. Капитан еще раз оглядел рану на шее убитого.

– Похоже на зубы. Или когти. Это какой-то зверь.

– Там был странный чужак – в тот день, когда погибла Аламеда, – сказал Ренье.

Капитан поморщился.

– Вы и тогда твердили про какого-то чужака, но посмотрите – следы на шее этого парня говорят сами за себя. Это не нож, не шпага.

– Убийца мог носить железные когти на руке, – упрямо заявил Ренье.

Капитан выпрямился, забрал у него свой фонарик.

– Ступайте туда, куда шли, господин Ренье. Вашему парнишке дурно, что и неудивительно, учитывая обстоятельства. И постарайтесь поменьше таскаться по ночным улицам. Пока я не поймаю этого вашего чужака, в городе будет небезопасно.

Глава девятнадцатая

СОФЕНА ИЗ РУСАЛОЧЬЕЙ ЗАВОДИ

Высокая девушка спрыгнула с коня, наклонилась над странным белым пятном, которое еще издали заметила под кустом. Так и есть! Она прикусила губу, чтобы не заплакать.

Собака с разорванным боком лежала на траве и смотрела на свою хозяйку темными глазами, полными надежды. Животное даже стукнуло хвостом, выражая радость. Девушка уселась рядом на землю, положила собачью морду себе на колени и гладила до тех пор, пока собака не испустила дух.

Хищный зверь рыскал по округе уже не первый день. Несколько раз его замечали крестьяне. Ничего толкового они, впрочем, рассказать не сумели – зверь мелькнул и скрылся в отдалении прежде, чем его успели рассмотреть.

Охота началась два дня назад. Накануне вечером в усадьбу явились крестьяне. Человек шесть, и среди них – одна женщина.

Ворота усадьбы обычно стояли открытыми. Роол никогда не был особенно богат, хотя несколько поколений назад его семья владела значительными средствами и выстроила огромный дом. Со временем эта грандиозная постройка начала разрушаться; у следующих поколений уже не хватало средств на то, чтобы чинить все нуждающееся в ремонте, поэтому жилое пространство неуклонно сокращалось. К тому времени, когда усадьба перешла к Роолу, пригодными для жилья оставались лишь семь комнат центральной усадьбы, а оба флигеля и три пристройки превратились в живописные руины.

Тем не менее Роол был вполне доволен своей участью и не претендовал на большее. Он владел своим земельным наделом, не слишком обширным, но вполне достаточным; в его саду имелось довольно места для прогулок, мечтаний, занятий чтением и музыкой, а лесок исстари был обращен в охотничьи угодья. Впрочем, охотиться – по взаимному согласию – можно было и на землях соседей, Ранкилео и Дигне, сводных брата и сестры.

Главным источником доходов поместья Роола служила мельница, выстроенная на ручье. Ею пользовались все окрестные земледельцы. Кроме того, у Роола имелось небольшое стадо коров, которым он также чрезвычайно дорожил.

Но главным богатством Роола была дочь, Софена, названная в честь обожаемой младшей сестры, давно погибшей.

После смерти жены Софена выполняла в усадьбе роль хозяйки. Ведала ключами и запасами. Даже пробовала готовить варенья и соленья, как подобает порядочной ключнице, но здесь не преуспела и потому вернулась к своему любимому занятию – охоте.

Отец научил Софену стрелять из лука и маленького арбалета, ездить верхом, даже фехтовать. Девушка любила собак и лошадей, умела читать следы на земле и в траве и знала, как ходить по Русалочьей заводи, чтобы не потревожить старую русалку.

Вместе с отцом она вышла навстречу крестьянскому посольству и выслушала людей. По их словам, зверь несколько раз шастал через деревню, после чего исчезал в болоте.

– Вроде как сперва был на человека похож и бежал на двух ногах, – начал описывать хищника самый пожилой из крестьян.

Роол перебил говорившего:

– Кто-нибудь из вас видел его?

Люди переглянулись и замялись. Вперед смело выступила женщина, низко поклонилась.

– Я.

– Ты? – Роол с интересом уставился на нее.

Она выпрямилась.

– Да, господин. Я потому и пришла, что самолично его видела. Он точно сперва на двух ногах бежал, потом – на четырех. Но он серый, лохматый, как бы помещенный внутрь клубка шерсти.

– Может быть, тебе почудилось? – спросил Роол.

Она вспыхнула.

– Это точно, что из меня посмешище делали, но я его видела! У меня трое сыновей, господин, стану я выдумывать какого-то зверя! Нет, точно говорю. Как описала, такой и есть.

– Почему ты считаешь, что он опасен? – опять спросил Роол.

Тут, все разом, заговорили мужчины.

– От него жутью тянет, господин! Кто он? Был бы волк, к примеру. Зверь опасный, но понятный, а этот – невиданный.

Роол молча повернулся к дочери. Софена просто сказала:

– Я завтра начну его выслеживать. А вы глядите по сторонам внимательнее. Заметите следы – сразу найдите меня. Следите за детьми, пусть из дома не отлучаются.

С тем просители и отбыли, а отец с дочерью вернулись в дом. Роолу не слишком по душе пришлась идея Софены начать на зверя охоту. За ужином он опять заговорил с ней об этом.

– Ты уверена, Софена, что все это – не фантазии наших добрых землепашцев?

– Они что-то видели. – Она покачала головой. – У меня нет ни малейших сомнений в том, что нечто пробегало через деревню и ужасно напугало ту женщину.

– По-твоему, она ничего не выдумывает?

– По-моему, напугать женщину, родившую троих сыновей, практически невозможно. Это должно было быть нечто кошмарное.

Роол вздохнул. Дочь напоминала не столько саму Софену-старшую, тетку, которую девочка никогда не видела, сколько образ из фантазий той, первой Софены. У Роола долгое время хранились рисунки младшей сестренки. Рисунки, на которых прекрасная пышноволосая воительница поражает мечом чудовищ, спасая от верной гибели беспомощных детей и раненых воинов. Потом, когда комнаты в очередной раз пытались отремонтировать и переделать, эти рисунки куда-то пропали. Впрочем, Роол и не жалел о них: две Софены в его душе слились в одну.

Софена-младшая была, если говорить честно, немного нескладной: голенастая, с длинными руками, широкими плечами и узковатыми для женщины бедрами. Жесткие светлые волосы она заплетала в косы или просто стягивала на лбу ремешком. Одеваться предпочитала в штаны и длинную рубаху, подпоясанную широким ремнем. Она любила оружие, носила нож на поясе и короткий меч в ножнах за спиной.

И вместе с тем под всей этой напускной мужеподобностью скрывалась поразительная женственность: Софена как будто ожидала часа, чтобы влюбиться и расцвести. Роол ожидал этого с замиранием сердца. Он даже боялся загадывать, как отнесется к тому, что его дочка станет женщиной, начнет жить с другим мужчиной, уедет из отцовского дома…