Книга Бог Галактики - Сергей Подгорных

Я, с большим трудом отбивая неимоверной силы удары киборга, отступал. Все мое мастерство пасовало против проявления такой бешеной силы. Споткнулся об обломок стола и упал. Крак взревел и замахнулся, стараясь добить меня.

И в этот момент, в момент, когда я уже решил, что мне пришел конец, случилось неожиданное. В грудь киборга вдруг ударила очередь энергозарядов, и он, отброшенный, ударился о стену. Едва крак начал подниматься, как тут же получил огромную порцию энергогранат. Грохнул взрыв, и стена обрушилась, завалив собой Властителя.

В крака стрелял Пантелеев! Из моего автомата Крамера. Увидев, что крака завалило кирпичами, майор всадил туда остатки боезапаса. Он, выстрелив одновременно из автомата и встроенного гранатомета, полностью опустошил боезапас. Взрыв разнес груду кирпичей, и нас отбросило взрывной волной к окнам. Майор ударился головой о стену и потерял сознание. Как он вообще еще держался так долго, с такой раной, в дыму, среди огня.

"Никакое тебе мастерство не помогло, крак, претендент на пост бога Вселенной. Погиб, как новичок, от рук человека, впервые держащего энергоавтомат", – подумал я и, подхватив бесчувственное тело майора, прыгнул в окно, спасаясь от огня, вспыхнувшего с новой силой после взрыва.

Падали мы с третьего этажа, в снег, поэтому приземлились сравнительно удачно. К тому же мой бортовой компьютер успел включить, хоть и частично поврежденный, но все еще способный помочь в данной ситуации реактивный ранец. Так что упали мы вполне благополучно, снаружи здания УВД. Майор был по-прежнему без сознания.

Я вытащил его из снега на дорогу.

Здание Управления внутренних дел горело в нескольких местах. Почти вся крыша была объята пламенем. В окнах виднелись уцелевшие люди. Они просили о помощи. Некоторые, не выдержав нестерпимого жара, выпрыгивали, подобно нам, из окон. Пожарные машины, не справляясь с охватившим здание огнем, безостановочно поливали его водой. От одной машины к окнам тянулась лестница. По ней эвакуировали оставшихся в здании.

В общей суматохе на нас никто не обратил внимания, и я, откинув защитное стекло шлема, потащил майора к ближайшей машине "Скорой помощи". Медики, лишь удивленно взглянув на меня в броне и, видимо, приняв за одного из пожарных, занялись Пантелеевым. Я же, стараясь не привлекать внимания, стал быстро удаляться от здания УВД.

Отовсюду к горящему зданию сбегались люди.

Некоторые, взглянув на меня, удивленно провожали взглядом. Я быстро забежал в подъезд ближайшего дома, намереваясь сбросить выдававшую во мне чужака броню. Следом за мной в подъезд заскочил еще кто-то. Я обернулся и в тусклом свете лампочки увидел, что это Морави.

Оперативник РУЭ целился в меня из энергопистолета.

– Я не буду долго говорить, я просто тебя убью, – сказал он и выстрелил в меня.

Энергозаряды больно ударили в грудь, и я упал, стукнувшись спиной о стену. "Прочность энергозащиты – три процента", – доложил бесстрастно компьютер. Морави вновь выстрелил. Нестерпимая боль пронзила правую ногу. От ожога я едва не потерял сознание. "Энергозащита на нуле", – все так же бесстрастно проговорил мой бортовик.

– Ну вот тебе и конец, Джаггер, – сказал Текс Морави и вновь выстрелил, стараясь добить меня.

Не знаю, как я сумел увернуться, как не попал под смертоносный энергозаряд. В экстремальных ситуациях люди действуют часто за пределом своих сил. Я откатился в сторону, и энергозаряд, выпущенный Морави, взорвался рядом со мной. Я резко выхватил из-за спины гранатомет четвертой категории – единственное оружие, оставшееся у меня, – и, не целясь, выстрелил в Морави.

Действительно, целиться из гранатомета такой мощности, с такого расстояния было ни к чему. Морави вместе с куском стены и подъездными дверями просто перестал существовать. Из образевавшейся дыры пахнуло холодом.

"Вот тебе и вендетта", – подумал я и осторожно, стараясь не задевать обожженную ногу, скинул бесполезную броню. Быстро собрав ее в сумку, вышел на улицу. К месту нового взрыва уже спешили люди. Я, с большим трудом ступая обгоревшей ногой, побежал подальше от этого дома. Подальше от всего этого кошмара.

Казалось, еще немного, и я не выдержу. Сдамся, плюну на все. Я так устал за последние дни. Я уже был не в силах продолжать этот бесконечный поединок. Поединок со всеми. Поединок против всех.

Я бежал куда глаза глядят до тех пор, пока совсем не выбился из сил. Нога, казалось, вообще перестала слушаться меня. Я стоял и тяжело дышал около дома, показавшегося мне знакомым.

"В конце концов это единственное место, куда я могу сейчас пойти. Где мне будут рады", – подумал я и, едва не валясь без сил от боли и усталости, вошел в подъезд.

Я едва прикоснулся к кнопке звонка, как дверь тотчас открылась.

На меня встревоженно смотрела Софья, и я, теряя сознание, свалился к ее ногам.

Глава 20

Звезды падали к моим ногам, поднимая тучи звездной пыли. Спирали галактик, неумолимо вращаясь, пронзали мое тело. Вспышки сверхновых озаряли мой путь. Планеты, цивилизации, народы калейдоскопом мелькали перед моим взором. Я шел по Вселенной, и я был бог. Я был всемогущ, и я был все сущее. И от этого невыразимое чувство радости переполняло меня. Я создал этот мир, и благодаря мне все живущие в нем могли, как и я, радоваться жизни. Могли любить и ненавидеть, страдать и веселиться, рождаться и умирать. Могли жить. Я был счастлив дарить жизнь, дарить любовь. Дарить любовь всем: людям, планетам, галактикам.

Это было так великолепно – взять на ладонь мертвый кусок материи и вдохнуть в него искру жизни. И вот уже из беспорядочного нагромождения молекул, из хаотичного движения атомов образуется планета. Идет время, и моя искра зажигает жизнь на этой планете. Все впервые на этом островке жизни. Первый нежный взгляд женщины, первый поцелуй влюбленных, первый плач новорожденного ребенка. Я оберегаю этот созданный мною островок жизни от всех опасностей. Я хлопочу над ним, как наседка над своим выводком. Я оберегаю людей, как только могу. Наставляю их на путь истинный. Помогаю им всеми силами. Контролирую буквально каждый их шаг. Иногда позволяю им небольшие шалости. Конечно, это же мои дети. Созданные по моему образу и подобию. И, как любой родитель, я безумно люблю своих детей.

Жизнь на планете расцветает ярким цветком, а я счастлив. В душе моей царит праздник. Я достиг того, о чем мечтал. Я создал жизнь. А что может быть прекрасней осознания того, что ты творец счастья, творец жизни?

Вдруг в ощущение праздника нотой беспокойства проникает какая-то мысль. И от этой мысли мне становится страшно. Я не верю ей, но уже вижу, чти ее породило. Как и всякие дети, люди наконец выросли. А став взрослыми, позабыли все мои наставления. Отвергли мою любовь. Забыли бога. И брат пошел на брата. Сын на отца. Народ на народ. В душах людей поселилась ненависть. И вот уже кровь льется рекой. Помыслы и души людей наполнены злобой. Эта ненависть переполняет людской океан. Эта злоба не дает мне дышать. Я задыхаюсь от людской ненависти, злобы, страха. Мои ноги опутывают человеческая жадность, зависть, глупость. Глаза закрывает пелена человеческой лжи.