Книга Дева в голубом - Трейси Шевалье

— Не ушибло? — озабоченно спросил он.

— Да нет. Это скоба с плиты соскочила. Сейчас закреплю.

— Справитесь одна?

— Конечно.

Набрав в грудь побольше воздуха, я подошла к этой чертовой железяке.

— Ну-ка, дайте посмотреть, — сказал Люсьен.

Я поднесла ее поближе. К счастью, металл не повредился. Он смотрел, как я ставлю сооружение на место и закрепляю по его примеру скобы. Закончив, я посветила на плиту фонарем, и Люсьен кивнул:

— Хорошо. Знаете, а ведь, пожалуй, мы и на самом деле можем справиться с этим.

Он вернулся к фургону. Я вновь заняла место у окна.

Все началось заново.

Скобы соскакивали еще дважды, но на третий раз закрепились намертво. Люсьен подъезжал к дому медленно, буквально дюйм за дюймом, производя оглушительный шум, но четко выдерживая темп. Вдруг раздался какой-то чавкающий звук, словно кто-то вытаскивает ногу из жижи. Я мгновенно перевела луч фонаря со шкива на печь и увидела, как она медленно, неохотно, но верно — один дюйм, два, три — поднимается над грязным полом. Я застыла на месте. Заскрипела перекладина. Я отошла от окна, наклонилась над плитой и осветила образовавшуюся трещину. Раздался ужасный грохот, скрипела теперь не только перекладина, но и шкив, и слышно было, как ревет за окном, напрягаясь изо всех сил, двигатель старенького фургона. У меня заколотилось сердце. Я не сводила взгляда с черной дыры под печью.

Услышав, как на землю с грохотом обрушился какой-то камень, они так и застыли. Даже лошадь насторожилась.

Изабель и Маленький Жан бросились к двери, Якоб за ними. Изабель первой добежала до дома и дернула за ручку. В тот же самый миг изнутри открылась задвижка и на пороге с покрасневшим, залитым потом лицом показался Этьен. На лице его играла улыбка.

— Заходи, Изабель.

Она вздрогнула при звуке собственного имени и робко обошла мужа. Анна на коленях, с закрытыми глазами стояла у новой печи. На плите были расставлены свечи. Неподалеку, слегка наклонив голову, стоял Гаспар. Он даже не пошевелился и не поднял глаз, когда вошли Изабель с мальчиками. «А ведь я уже видела Анну в такой позе, — подумала Изабель. — Тогда она тоже молилась у печи».

В глаза мне бросилось что-то голубое — в черной дыре лежал клочок голубой материи. Плита поднялась уже на пять дюймов, я всматривалась и всматривалась в темноту, ничего не понимая; потом она подалась еще на дюйм, тут я увидела зубы, и мне все стало ясно. Мне все стало ясно, я громко зарыдала, наклонилась над могилой и прикоснулась к тонкой косточке.

— Это рука ребенка! — крикнула я. — Это…

Я наклонилась ниже, потрогала голубое пальцами и вытащила длинную нитку, пропущенную сквозь прядь волос. Это был голубой цвет Мадонны, а волосы были рыжими, как у меня, и я рыдала не переставая.

* * *

Изабель не сводила глаз с печи, установленной на столь необычном месте.

«Наверное, не захотел ждать, — подумала она, — не захотел ждать, пока кто-нибудь поможет, и бросил камень в первом же попавшемся месте».

Это была настоящая глыба, и лежала она слишком близко к входу в дом. И все они, Изабель, Маленький Жан, Якоб, были как бы зажаты между ней и дверью. Изабель сделала шаг в сторону и принялась кружить вокруг печи.

И тут с пола ей ударил в глаза голубой луч. Изабель упала на колени, протянула руку и дернула. Это оказался обрывок голубой нитки, забившейся под плиту. Она тянула и тянула, пока нитка не оборвалась. Изабель поднесла ее к свече.

Я услышала щелчок и свист веревки. Плита с грохотом вернулась на свое место, а скобы ударились о перекладину. Этот грохот я уже слышала, точно слышала.

— Нет! — возопила Изабель.

Она зарыдала, бросилась к печи и принялась биться головой о каменную плиту. Потом остановилась, прижала лоб к холодному граниту, зажала нитку в ладони и начала речитативом:

— На тебя, Господи, уповаю, да не постыжусь вовек; по правде Твоей избавь меня; приклони ко мне ухо Твое, поспеши избавить меня. Будь мне каменною твердынею, домом прибежища, чтобы спасти меня.

И голубое исчезло, все стало красным и черным.

— Нет! — возопила я, бросилась к печи и, рыдая, принялась биться головой о плиту. Потом остановилась, прижала лоб к холодному граниту, стиснула нитку в ладони и начала речитативом:

— На тебя, Господи, уповаю, да не постыжусь вовек; по правде Твоей избавь меня, приклони ко мне ухо Твое, поспеши избавить меня. Будь мне каменною твердынею, домом прибежища, чтобы спасти меня.

И голубое исчезло, все стало красным и черным.

Глава 10 ВОЗВРАЩЕНИЕ

Поставив рядом с собой сумки, дорожную и спортивную, я долго стояла на крыльце, прежде чем решилась позвонить. Дверь была из дешевой фанеры, со смотровой щелью на уровне глаз. Я огляделась — вокруг громоздились дома, скорее домики, небольшие, недавно отстроенные, с лужайками, покрытыми травой, но без деревьев, за исключением нескольких стволов бересклета, упорно тянущихся вверх. Все это было совсем не похоже на новые американские предместья.

Я еще раз повторила про себя вводный текст и нажала на кнопку звонка. Пока я ждала, в животе у меня снова заурчало, а руки покрылись потом. Я сделала глотательное движение и вытерла ладони о брюки. Изнутри послышались шаги; дверь распахнулась, и на пороге возникла маленькая девочка со светлыми волосами. Из-за спины у нее выскочила полосатая кошка, на крыльце она остановилась и принялась обнюхивать спортивную сумку. Она внедрялась в нее все глубже и глубже, так что мне пришлось слегка оттолкнуть ее.

На девочке были ярко-желтые шорты и футболка с пятном от пролитого сока. Она повисла на дверной ручке и, балансируя на одной ноге, смотрела на меня.

— Bonjour, Сильвия. Помнишь меня?

Девочка по-прежнему не сводила с меня глаз.

— А почему у тебя голова такая красная?

Я ощупала лоб.

— Ударилась.

— Надо перевязать.

— А бинт у тебя есть?

Она кивнула.

— Кто там, Сильвия? — донесся из глубины дома голос.

— Это тетя с Библией. Она голову поранила.

— Скажи ей, пусть уходит. Она же знает, что ничего я у нее не куплю!

— Нет, нет, — крикнула Сильвия. — Это другая тетя с Библией.

В коридоре послышался цокот каблуков, и из-за спины Сильвии вышла Матильда. На ней были короткие розовые шорты и светлая соломенная шляпа, в руках наполовину очищенный грейпфрут.

— Mon Dieu! — воскликнула она. — Ella, quelle surprise![67]— Она отдала грейпфрут Сильвии и заключила меня в объятия, расцеловав в обе щеки. — Надо же было предупредить! Ну заходите, заходите.