Книга Только хорошие умирают молодыми - Алексей Гридин

— Главный козырь — танки.

Олег кивнул:

— Серьезная заявка на победу. Один мужик рассказывал, что, когда началась вся заварушка, какие-то умницы-танкисты успели попортить в танках что-то так, что те больше не могли ездить. Собственно, он как раз и был одним из этих танкистов. Занятно. Дело в том, что я имел отношение к операции, во время которой собирались проверить, насколько танки до сих пор боеспособны, и этот танкист, Паршин его фамилия, тоже там участвовал. Только добраться до танков нам тогда не удалось — мы в засаду угодили. Ладно, похоже, штабисты провернули что-то, в чем я не участвовал, и Паршин привел танки в рабочее состояние. Или кто-то другой нашелся, кто мог это сделать. Все равно. Другое дело, что, как я понимаю, сами по себе танки, да еще в Городе — далеко не залог успеха. Должно быть что-то еще.

— Про «что-то еще» я, честно говоря, не в курсе. Знаю только, что для начала они собираются взять штурмом гостиницу «Центральная». Под прикрытием танков.

— Тоже неплохая мысль, — одобрил Олег.

Глухой снайпер лучше многих знал, что крысы превратили высокое здание гостиницы в мощный укрепленный пункт. Площадь перед «Центральной» великолепно простреливалась. Олег подозревал, что крысы пристреляли там каждую тротуарную плитку. Взятие гостиницы решило бы многие проблемы. В частности, позволило бы наконец организовать экспедицию к кое-каким складам, которые серые нелюди конечно же вскрыли, но вряд ли вынесли подчистую.

— Меня вот что интересует, — продолжил Денис, вновь поправляя воротник и прикрывая уши. — Ты-то что в этом случае собираешься делать?

— Как что? — изумился Музыкант. — Что скажут, то и делать. Или ты опять хочешь со мной про какие-нибудь планы-заговоры поговорить? Остынь хотя бы ненадолго, что ли. Вздумаешь еще палки в колеса вставлять. Были тут недавно одни заговорщики — помнишь?

Денис коротко кивнул и опять постарался втянуть плечи и прикрыть уши от ветра.

— Я, Денис, конечно, от многих обязанностей освобожден, — продолжал Музыкант. — Но начнется наступление — и я стану подневольным человеком. Штаб скажет: брать гостиницу — значит, буду брать гостиницу. Меня на самом деле вот что смущает. Танки — это здорово. Но Доценту и его друзьям не хуже любого из нас известно, что крысы отлично знают подземные коммуникации. Они как были хвостатыми тварями, живущими в канализации и подвалах, так, по сути, ими и остались. Что они собираются делать со своими гусеничными коробками, когда какой-нибудь крысиный спецназ по неизвестному нам тоннелю зайдет в тыл и примется жечь танки?

— Остается надеяться, — вздохнул Денис, — что отец знает ответ на твой вопрос. А почему бы тебе, кстати, не пойти и не спросить?

— Потому, — резко и зло ответил Олег, — что потом, по словам Доцента, мне придется пойти куда-нибудь еще. Очень-очень далеко. А я не хочу. Не любит он, когда я с вопросами пристаю. Слушай, — спохватился он, — а почему тебе интересно, что я буду делать во время наступления?

— Да так, — неопределенно ответил Денис. — Просто любопытно.

Музыкант ожидал, что сын Вась-Палыча, принеся ему важные, как он считал, известия, опять будет уговаривать снайпера на какие-нибудь действия. Однако, вопреки ожиданиям, тот не стал разглагольствовать о необходимости взять власть в свои руки или об определении новых стратегических задач. Он пересказал то, что услышал, собрался и ушел. Олег так и не понял, действительно ли Денис собирался что-то предпринимать, надеялся на то, что Музыкант даст какой-нибудь совет, или на самом деле рассказал о планах насчет гостиницы «Центральная» просто так, без какой-либо задней мысли.

Наступление началось, как и планировалось, в пять утра. Патрули крыс бесшумно отправились в небытие, чему поспособствовал и Музыкант. Ему действительно пришлось участвовать в операции, но без всяких приказаний и распоряжений. Просто за день до часа «икс» явился вестовой и передал конверт. Там рукой Доцента излагалось предложение взяться за разведку и снятие часовых. Именно предложение, что особенно приятно изумило Олега. Что-то Штаб меня балует, подумал он и вдруг развеселился, вспомнив давнишний разговор с Денисом, в котором сын Вась-Палыча рассказывал, что его отец предлагал установить за Музыкантом слежку. Интересно, они действительно пытались что-нибудь такое провернуть? И если пытались, то слежка за мной уберется хотя бы на время наступления? Как они себе представляют разведчика, за которым тянется хвост?

Незадолго до начала боя Музыкант получил личное указание Доцента в драку особо не лезть, но быть всегда под рукой — на всякий, как выразился штабист, «мать его за ногу, долбаный случай». Но первое время никаких «долбаных случаев» не предвиделось. Операция напоминала грандиозную симфонию, которую разыгрывает по нотам титулованный оркестр во главе с неоднократно премированным и обласканным вниманием публики дирижером.

Масштабы наступления впечатляли. Его явно готовили долго и серьезно. Горючего велено было не экономить, а патронов не считать. Штаб стянул к площади перед гостиницей несколько сотен бойцов, а также сотни три резерва и так называемой «второй линии», которую в городе между собой нередко звали вторым сортом: женщины, старики боеспособного возраста, недавно взявшие в руки оружие подростки. Восемь танков — неведомые крысам джокеры из штабной колоды — открыли огонь по «Центральной» и быстренько превратили главный корпус здания в пылающие руины. Но тотальное уничтожение былой гордости Города в планы Штаба не входило, они собирались в будущем использовать гостиницу с той же целью, что и крысы: создать на ее базе мощный укрепленный пункт. Так что под рокочущий аккомпанемент танковых орудий, безжалостно давивших огневые точки в близлежащих домах, вперед двинулась пехота.

Крысы, которым особо нечего было противопоставить обрушившемуся на них шквалу огня, сопротивлялись вяло. Один танк, правда, схлопотал из непонятно откуда взявшегося гранатомета, но попадание нельзя было назвать особо удачным: граната разорвала гусеницу и всего лишь временно лишила боевую машину хода. Окно, из которого вылетела граната, на некоторое время стало объектом пристального внимания прочих танков, и больше гранатометчик признаков жизни не подавал.

— Ну что, Музыкант, — благодушно осведомился довольный ходом разворачивающегося боя Доцент, — похоже, наша берет?

— Ура, мы ломим, гнутся крысы? — в тон ему подыграл Олег.

— Помню, помню, — пробурчал Доцент. — Лермонтов, «Бородино». В школе мы его учили, когда были еще совсем сопляками.

Музыканту не хватило духу поправить его. Тем более что он вдруг почувствовал, как на поле боя что-то неуловимо изменилось.

Доцент этого, разумеется, заметить не мог. Но он почуял изменение в состоянии Олега.

— Олег, — позвал он, — а Олег? Ты чего? Какая-нибудь фигня случилась?

Снайпер только кивнул в ответ, напряженно вслушиваясь в свое шестое чувство. Но сосредоточиться мешала постоянная автоматная пальба. Впрочем, еще через пару мгновений он понял, в чем дело, без всякого шестого чувства: в ход боя вмешался новый игрок. Флейтист.