Книга Кольцо нибелунгов - Торстен Деви

Вода и плоть — вот чем они стали. Уже приблизившись к цели, они отчаянно и жарко искали большего — большего в телах, большего в глазах. Пальцы ласкали нежнейшие места, а зубы кусали нежную кожу. И когда страстная борьба достигла пика при последнем раскате грома, они опустились на землю, и их соленые слезы смыло дождем.

Они лежали на мокрой земле, не обращая внимания на холод и сырость. Им было тепло от их любви и накала страсти, который еще не прошел. Кримгильда лежала на груди Зигфрида, склонив голову на его правое плечо и гладя кончиками пальцев сильное тело, словно пыталась отыскать еще не изведанные места.

— Что ж, теперь ты моя королева? — спросил Зигфрид через некоторое время, устремив свой взор в небо.

— Твоя королева, твоя жена, твоя рабыня, — прошептала принцесса. — С первого дня до последнего.

Он нежно поцеловал ее в лоб.

— С первого дня до последнего, где бы я ни был.

Кримгильда всхлипнула.

— Я надеялась, что исполнение моей мечты и наша любовь помогут мне отпустить тебя, но уже сейчас ощущаю боль даже при мысли об этом.

— Я чувствую то же самое, — признался Зигфрид.

Она горько улыбнулась.

— Непобедимый герой, которого не берут мечи, страдает от сердечной боли? Неужели такое может быть?

Он улыбнулся в ответ.

— Поранить нельзя лишь мое тело. Я обязан этим крови Фафнира.

Кримгильда с любопытством посмотрела на него.

— Значит, мой король непобедим, что бы ни случилось?

Зигфрид немного приподнялся и чуть повернулся, глядя на то место, где не успела зажить рана.

— Вот только здесь магия, кажется, не подействовала, потому что к телу прилипла чешуйка.

Кримгильда поцеловала это место, лаская языком кожу, а затем нежно укусила его, и на ее губах показалась кровь. Зигфрид, рассмеявшись, отстранил ее от себя.

— Если ты хочешь увидеть, как я истекаю кровью, то скажи мне неприветливое слово, и кровь хлынет из моей души.

Она ласково прижала его к земле.

— Я никогда не хочу ссориться с тобой. И больше никогда не хочу отпускать тебя.

— Я мог бы нарушить свое слово, если бы дал его не Гунтеру, а кому-то другому… Я готов пойти на все, лишь бы остаться с тобой, — сказал Зигфрид. — Но его счастье — это ключ к нашему счастью.

Кримгильда взглянула на него с любовью.

— Что ж, позаботься о том, чтобы мой брат женился на Брюнгильде. Ради нашей любви! Запри их вместе в спальне, если потребуется, и поскорее возвращайся обратно!

Зигфрид улыбнулся, но тут же нахмурился.

— Возможность принудить Брюнгильду к браку кажется мне крайне сомнительной. Она может сопротивляться Гунтеру похлеще, чем дракон.

— Ты говоришь так, будто знаком с ней. — В глазах Кримгильды вспыхнул огонь. Она была удивлена.

— Да нет, — ответил Зигфрид, стараясь не смотреть на Кримгильду, что выдавало его неуверенность. — По крайней мере, не… Нет, не в этой жизни.

Кримгильда приподнялась на локте и спросила, глядя Зигфриду в глаза:

— Ты что, ведешь двойную жизнь? И как это связано с Брюнгильдой из Изенштайна?

Чтобы скрыть смущение и глазами не выдать правды, Зигфрид сосредоточился на кольце, которое забыл снять во время любовных утех.

— Я не знаком… с королевой Брюнгильдой.

В его понимании это не было ни истиной, ни ложью.

Кримгильда, решив не омрачать день любви пустой ревностью, тоже перевела взгляд на кольцо.

— Какое красивое. Подарок старого кузнеца?

Зигфрид покачал головой.

— Регин не увлекался драгоценностями. Кольцо — это часть сокровищ, которые я унаследовал после смерти Фафнира. С тех пор я никак не найду покоя, кольцо словно подгоняет меня. Возможно, легенда о том, что золото нибелунгов проклято, на самом деле правдива.

Кримгильда рассмеялась.

— О проклятии нибелунгов рассказывают в тавернах и детских спальнях, запугивая малышей. Единственный грех, связанный с обладанием золота, — это богатство, так учит нас церковь. Человек может быть проклят только в том случае, если не захочет делиться этим богатством с другими.

— Тогда я спокоен, — сказал Зигфрид, пожав плечами. — Я охотно делюсь своими сокровищами и променял блеск богатства на твою любовь.

Глаза Кримгильды вспыхнули, как драгоценности в лучах солнца.

— Что ж, давай праздновать нашу любовь не только на словах, но и на деле.

Дрожь в голосе возлюбленной распалила страсть Зигфрида, и он снова притянул ее к себе.

Гернот радостно выглядывал из окна, любуясь солнечными лучами, пробившимися сквозь облака после грозы. Он давно уже не видел такой бури. Когда принц был маленьким, ненастье пугало его и он прятался, пока однажды Гундомар не вытащил младшего сына из-под какого-то стола. Что ж, время страха прошло, как и время печали. Он нашел любовь и узнал, что любовь искала его. У этой любви не могло быть легкого пути, но Гернот не отчаивался. Он любил Эльзу, и ни Гунтер, ни Хаген, ни статус, ни кровь не могли их разлучить.

Чья-то нежная рука постучала в его дверь, и принц с радостью бросился открывать. Но это оказалась не его возлюбленная, а любимая сестра.

— Гернот, мне нужно с тобой поговорить, — заговорщически шепнула Кримгильда, хотя каменные стены были достаточно толстыми.

Он заметил, как она раскраснелась и как блестели от счастья ее глаза.

— Да, я тоже хочу с тобой поговорить. Ты не поверишь, что со мной произошло!

Кримгильда потянула Гернота к кровати и уселась рядом с ним.

— Что ж, я горю желанием выслушать все в мельчайших подробностях, но сначала хочу попросить тебя поскорее принять решение, которое для меня очень важно.

Принц кивнул, разочарованный тем, что не может тут же рассказать о своей новости.

— Что случилось?

Кримгильда, вероятно запыхавшаяся от быстрой ходьбы, глубоко вдохнула.

— Зигфрид поедет с Гунтером в Исландию, — наконец произнесла она, — и ты должен помочь мне. Прошу тебя, Гернот, проследи за ним.

Как это часто бывало, сестра называла просьбой то, что на самом деле воспринималось им как долг, а не выражение свободной воли. Принц знал, что не может отказать ей, но все же решил попытаться.

— Я отдал бы за тебя свою жизнь, но здесь, при дворе…

— Нет ничего, что было бы важнее, чем счастье Гунтера, Зигфрида и обоих королевств, — взволнованно перебила его Кримгильда. — Король рассчитывает на помощь Зигфрида в сватовстве к королеве Брюнгильде, и все же мне кажется, что они как-то связаны, а мы об этом ничего не знаем.