Книга Долететь и вернуться - Владимир Перемолотов

Где-то там, за мрачными, крепкими стенами, его ждала сестра. Он прислушался — не слыхать ли собачьего лая. Тишина висела густая, как сметана, и он успокоенно сказал:

— Дождь — это кстати!

Раздвинув ветки, он пошел к монастырю. Шум и шепот за спиной говорили о том, что колдуны тоже снялись с места и пошли следом. Маввей усмехнулся. Все шло как нужно, а потом в голову залетела мысль. Карха уже показал свою силу тогда, когда Маввей прихватил колдовской ключ от замка, не позволив колдунам разобраться, у кого за пазухой лежит сейчас их шкатулка. Тогда божественная сила легко поборола колдовскую силу, а теперь Карха мог явить свое могущество еще более зримо. А ну как испугаются и сбегут? Говорят, вокруг монастырей по ночам много всякого-разного бродит. Невзначай можно и на такое чудо нарваться, что… Он полуобернулся:

— Вы ничего не бойтесь. Нам бы только внутрь попасть, а там все просто…

— Мы и не боимся, — ответил за двоих господин благородный Штурман.

От стены несло холодом, словно от горного ручья. Маввей прижался к камню щекой, словно прислушивался, поднял руку. Чародеи послушно встали.

Вели себя тихо — не разговаривали, ногами не шаркали, и даже никто не упал, пока ощупью шли вдоль стены. Похоже, они вправду ничего не боялись. Сдерживая легкое раздражение, Хэст ударил кулаком по стене, но камень впитал звук, словно сухой мох воду. Брат Така говорил про пустоту. Нет ее тут. Значит, дальше.

Слава Кархе, несмотря на ночное время и близость монастыря, никого не встретили. А может быть, помогли охранительные знаки, что он делал через несколько шагов.

Вообще-то всем известно, что в ночное время вокруг монастырей всякое случается — не раз бывало, что помощники Пэговы или даже сам Пэга стены монастырские на крепость пробовали и, говорят верные люди, следы когтей на стенах видели и другие знаки, но миловал Бог, обошлось.

Так. Вот еще одно дерево. Не показывая вида, Хэст отсчитал девять шагов, коснулся камня:

— Тут!

Он уперся плечом в стену, закряхтел, передавая силу от ног в плечи, и камень с тихим шелестом отъехал в сторону.

— Сюда, — скомандовал Хэст. Он хотел было шагнуть в темноту, но господин благородный Инженер удержал его:.

— Стой!

Хэст дернул плечом, сбрасывая руку колдуна, но тот успел ткнуть в темноту своей страшной колдовской палкой. Та щелкнула, словно зубами лязгнула от злого бессилия, огонек на палке сердито так сверкнул и — тишина, А потом малый шум впереди и снова тишина.

Маввей усмехнулся. Чтобы в святой обители да грязное колдовство? Да никогда! Хорошо, конечно, быть колдуном, только помнить надо, что на всякого кудесника узда есть. От больших бед такие мысли спасают, от неприятностей. Головой думать надо — не лес, не поле — монастырь все-таки. Крепость веры! Так что прежде, чем руками трясти и палкой своей махать, подумать надо было. Да вот и господин благородный Штурман и сам удивился.

— Зачем? — шепотом спросил Мартин.

— Показалось, — смущенно сказал инженер, и сам не понимавший, зачем он это сделал. — Дернуло что-то.

— Подсознание, — понимающе сказал Мартин. Темнота впереди была страшной. Сергей подумал и с чувством добавил:

— Собака.

Хэст посмотрел на него как-то странно, чуть ли не с вызовом, и Сергей твердо сказал:

— Нужно было!

Мартин посмотрел в темноту перед собой, обернулся. Темнота перед ними была густой, как графитовая смазка.

Он достал фонарь и, ощупью повернув регулятор на минимальную мощность, включил. Луч, острый словно лезвие меча, распорол чрево тьмы. Мелькнули камни, свет пробежал еще немного и уперся в две кучи тряпья. Нет, не тряпье. Два тела. Маввей прикусил губу. «Откуда эти-то?.. Ничего Така про них не говорил». Рука сама собой потянул меч из-за плеча. Держа оружие перед собой, он сделал несколько шагов вперед. Больше всего его удивили не эти люди, а то, что колдовство у господина благородного Инженера все же получилось. Три шага эта мысль жила в голове, а на четвертом он понял, кто тут сидел в темноте и дожидался его. Эта мысль вышибла из головы все остальное.

— Кто это? — спросил господин благородный Штурман. — Монахи?

Он посмотрел на туземца, ожидая, что тот все объяснит, но тот только молча открывал рот.

— Хозяева, вероятно, — ответил Сергей, не дождавшись разъяснений от Маввея. — Кому же тут еще быть? Все как один на защиту… Враг у ворот…

Он ткнул ногой ближайшего и все всем объяснил:

— Стражник его фамилия.

Господин благородный Инженер ошибался. Из всех ныне тут стоящих на своих ногах только Хэст знал истину.

Хэст узнал, кто это был! Узнал! Конечно, знать в лицо каждого Брата по Вере он не мог — слишком большая честь для них, чтобы владелец замка Керрольд знал всех, но этих-то он знал. Не раз они заходили в Керрольд. Настоятель монастыря — Старший брат Атари — держал при монастыре специальную команду монахов-людоловов, охотников за беглыми рабами.

Эти двое были из этих. Мечом он провел по полу. Так и есть. Сеть.

Гэйль во все времена был городом беспокойным. Торговля драконами — дело веселое, прибыльное, и оттого, наверное, всегда в нем что-нибудь происходило. Вокруг города леса да болота, в которых хватало и рабов беглых, и разбойников, да недопойманных последователей Просвещенного Арги, и наладился Старший брат, для пополнения монастырской казны, отлавливать нечестивцев. И молодчиков для этого дела подобрал соответствующих — умелых и поперек себя шире.

Вот двое из них теперь и лежали тут, у него под ногами.

А ведь где-то рядом должен быть третий. Тот, кто организовал все это.

Должен был быть…

Хэст прикусил губу и молча, никому ничего не объясняя, пошел вперед.

…Старший брат Атари со вздохом, полным глубокого удовлетворения, откинулся на спинку кресла, устремляя взгляд в окно. От напряженного чтения в глазах еще ходили круги, но сквозь них и щель в ставнях он видел полосу неба с одинокой звездой, а под ней черную разлапистую раскоряку гремящего дерева. Он довольно прищурился, разглядывая черный на темно-синем, словно бархатном небе прихотливо ломающийся контур. Человеку с фантазией, а Старший брат именно таким и считал себя, оно служило отправной точкой, выводившей в разное время мысли то к догмату о троеначалии, а то и к зримости третьего воплощения Кархи.

Сколько уж раз братия приступала к нему с просьбами срубить дерево, чтобы не гремело каждый раз с восходом солнца, но он всякий раз отговаривал монахов — уж больно приятно было смотреть на него в такие минуты, после чтения умных книг, напитанных мудростью и благочестием.

От долгого сидения спина стала совсем как деревянная. Старший брат, кряхтя, поднялся, хотел было позвать служку, чтобы растер, но сдержался и сам заелозил по спине кулаком, прислушиваясь к тому, что творилось за окном.