Книга Дом на краю прошлого - Барбара Эрскин

– Глупая тетя Лин. – Джосс мизинцем подтолкнула ротик Нэда к соску. – Ведет себя так, словно я могу навредить тебе, мое солнышко.

Нэд принялся сосать, а Джосс откинулась на спинку кресла и стала смотреть в сад. Головка ребенка удобно лежала на вышитой подушечке, подаренной Элизабет. Мелочь, согревающая жизнь.

Лежавшая на кровати роза увядала в последних лучах клонящегося к западу солнца, и ее лепестки, как маленькие белые клочки, падали на яркое, вышитое тонкой шерстью покрывало кровати.

24

После отъезда гостей в доме стало необычайно тихо. По мере того как один удушливый знойный день сменял другой, Люк, Джосс и Лин впадали во все большую апатию. Даже Том выглядел подавленным, лишившись орды обожающих бабушек и дедушек. Каждое утро, покормив Нэда и положив его спать, Джосс исчезала в кабинете, где, открыв французское окно, садилась за стол и начинала сражение с Ричардом и развязкой романа.

Дважды звонил Дэвид. В последний раз это было перед его отъездом на отдых в Грецию.

– Я звоню просто для того, чтобы узнать, как твои дела. Как продвигается книга?

Он не упомянул о своих изысканиях относительно дома, а Джосс не стала спрашивать.

Во дворе «бентли» сменили сначала «SS» 1936 года, а потом «лагонда». В тени гаража – в самом прохладном, если не считать погреба, месте Белхеддона – работа кипела ранним утром и вечером, дни оставались для купания в море, поглощения сандвичей и сиесты под деревьями. Длинными вечерами Люк, а иногда и Джимбо трудились в саду до темноты.

Лин, игнорируя все предупреждения медиков относительно вреда солнечных ванн, проводила многие часы в саду, растянувшись на одном из кресел и воткнув в уши динамики плейера, пока дети спали в своих спальнях. Дважды она писала Мэту, но он не ответил на ее письма.

Сидя за столом, Джосс изредка поглядывала на сестру и недовольно хмурилась. Несмотря на усиленное применение защитных кремов, ноги Лин начали шелушиться; красные, покрытые чешуйками пятна местами проступали сквозь коричневый загар. Лин непрерывно следила за сестрой. Это началось с того дня, когда она выхватила Нэда из рук Джосс. Теперь Джосс постоянно чувствовала на себе недреманное око. Джосс покачала головой и сцепила руки на затылке, чтобы растянуть уставшие шейные мышцы. Том и Нэд исправно росли, невзирая на жару. Если бы не ночные кошмары Тома, то все бы шло мирно и гладко. Однажды, по настоянию Лин, к Тому вызвали Саймона. Он осмотрел ребенка, ничего не нашел и во всем обвинил жару.

– Он успокоится, когда станет прохладнее, вот увидите, – пообещал врач.

Двое котят, присланных с фермы Гудиаров и окрещенных Томом Китом и Кэт, сильно подняли его настроение, но не избавили от страшных сновидений. Если это, конечно, были сновидения. Вставая каждую ночь кормить Нэда, Джосс все больше и больше уставала, и эта усталость начала сказываться. Книга продвигалась из рук вон плохо. Повествование застряло, и к тому же Лин продолжала портить нервы. Нэд, когда Джосс брала его на руки, тоже стал часто кричать. Она обнимала его, прижимала к себе, баюкала, но он, видимо, чувствуя ее истощение и расстроенные чувства, принимался плакать еще горше. И каждый раз, когда он начинал плакать, немедленно, откуда ни возьмись, появлялась Лин, которая отнимала ребенка у Джосс, обвиняя ее в крике Нэда.

– Видишь, как только я беру его на руки, он сразу замолкает. – При этом Лин мурлыкала колыбельные песенки, победно поглядывая на Джосс.

– Это нормально, Джосс, – мягко успокаивал ее Саймон. – Дети часто плачут, когда мамы берут их на руки, потому что они голодны, хотят молока, а кричат оттого, что чувствуют его близкий запах. У Лин нет молока, поэтому малыш предпочитает не тратить сил понапрасну.

Эти слова не убеждали Лин.

В начале сентября погода резко испортилась. Над садом пронесся ливень, и потекла крыша. Усталые и вымотанные Джосс и Лин постоянно таскались на чердак с ведрами и корытами, а Том схватил жесточайшую простуду. В сотый раз, пока они возились на кухне, Джосс вытерла сыну нос и отправила его играть, а сама пошла посмотреть почту. Перебрав десяток писем, она задержала взгляд на одном из конвертов, а потом швырнула всю пачку на стол.

– Счета, – произнесла она небрежно. – Счета и еще раз счета.

– В таком случае я пошел заниматься машинами. – Люк встал, отправив в рот последний кусок тоста. – Вы не принесете нам кофе часам к одиннадцати? Это было бы очень мило с вашей стороны. Ну пожалуйста… – умоляюще протянул он.

Все рассмеялись.

– Ладно, сделаем мы вам кофе, – пообещала Лин. Она встала и начала собирать со стола посуду.

Две дымящиеся чашки кофе и горку домашних пирожных отнесла в гараж Джосс, предоставив Лин вымыть посуду. Подняв воротник плаща, чтобы защититься от пронизывающего холодного ветра и проливного дождя, Джосс нырнула в спасительную сухость гаража и поставила кофе и пирожные на скамью рядом с тормозными барабанами, колодками и старыми гаечными ключами.

– Где он, Джимбо?

– Под машиной. – Джимбо резко вывернул большой палец в сторону шасси, поставленного на подставки в центре гаража.

Джосс опустилась на корточки и заглянула под машину.

– Еда прибыла!

Она посмотрела на мужа. Люк лежал на спине, копаясь во внутренностях автомобиля.

– Здорово, – голос его звучал приглушенно. – Спасибо.

Он начал вылезать. Когда его черное улыбающееся лицо появилось из-под крыла, машина внезапно соскользнула вбок.

– Люк! – Дикий вопль Джосс заставил Джимбо подлететь к машине.

– Берегись, стойка пошла! – заорал Джимбо, но его крик потонул в грохоте машины, корпус которой рухнул на пол гаража как раз в тот момент, когда Люк выкатился из-под шасси.

Люк, шатаясь, поднялся на ноги и тыльной стороной ладони вытер со лба пот.

– Люк, тебя же чуть не убило! – Джосс стала белой как полотно.

– Да, боюсь, что так. Но ничего, ведь не убило же. – Он повернулся к Джимбо, который ставил на место упавшие стойки. – Что случилось?

Посеревший от пережитого ужаса Джимбо в ответ покачал головой.

Люк сделал пару шагов к воде, остановившись на краю крутого берега, глядя в воду, где золотые рыбки и лини сновали между корнями лилий, словно призрачные тени, в воде, которая была здесь коварно глубока.

– Люк. – Голос Джосс донесся откуда-то издалека.

Он оглянулся и нахмурился, не увидев жену. На воде появилась крупная рябь, шевелившая плавающие по поверхности листья. По лилиям, почти не раскачивая их, тревожно квохча, легко пробежала куропатка.

– Джосс, где ты?

Он не услышал никаких предостерегающих звуков, никаких шагов – он лишь ощутил сильный, яростный толчок двух рук, ударивших его по пояснице. Издав крик удивления и страха, Люк вдруг понял, что летит с крутого берега в воду. Исчезло золотистое сияние водной глади – вокруг был теперь коричневый мрак, песок и сумасшедшая глубина. Открыв глаза, Люк увидел лишь тьму глубины озера, а потом, начав работать руками, он, задыхаясь, устремился к поверхности, чувствуя, как водоросли и корни лилий хватают его за ноги, стараясь утащить на дно. Люк вынырнул, отчаянно втянул в легкие воздух и вцепился ногтями в листья, покрывшие водную гладь.