Книга Красавица и шпион - Джулия Энн Лонг

Она стояла в комнате, обставленной блестящей красивой мебелью, одна, наедине с огромным портретом семьи Уайтлоу. Хорошенькая мама Кита, его красивый отец, две девочки, по счастью, больше напоминающие мать, чем отца, милые и шаловливые. Лицо маленького Кита, выглядывающее из рифленого воротника, надутое и недовольное. Сюзанна невольно улыбнулась.

Она притронулась к его изображению и пожалела, что не знала его в те годы. Жаль, что не из-за нее он стрелял в лучшего друга и не ее имя вырезал на коре дерева. Жаль, что она не знала его в то время, когда он еще учился любить, чтобы нисколько не сомневаться теперь, что он любит только ее одну.

Еще вчера она была уверена: «Он любит меня». Должен любить. И час назад она так думала, когда они, забыв о скромности, целовались в розовом саду. «Он должен меня любить».

Но что ей на самом деле известно об оттенках этого сложного чувства? Эта необыкновенная женщина в соседней комнате – его первая любовь. Сейчас он стал ей нужен. Может быть, Кит увидит в этом шанс исправить старую ошибку?

«Но я люблю его! И пока этого достаточно», – решила Сюзанна. Ее любви придется подождать, пока он не скажет ей о своей. Если скажет...

И она принялась рассматривать портрет, приказав своему сердцу не разбиваться.

* * *

Он проводил Каролину в библиотеку и подождал, пока миссис Дэвис с ее карими, как у спаниеля, глазами с дребезжанием поставит на столик между ними чайный поднос. Миссис Дэвис была далеко не так наделена даром непроницаемости, как Бултон. Покидая комнату, она посмотрела на Кита с таким неодобрением, что он мог бы пощупать его пальцами.

Он смотрел, как Каролина снимает перчатки, пальчик за пальчиком, и скатывает их в комочек. Потом она отколола шляпу, тяжелое сооружение с перьями и вуалью, и положила ее рядом с собой на диван. Ее волосы были по-прежнему черными, блестящими, она низко закалывала их сзади над длинной белой шеей. Он хорошо помнил, какие они мягкие.

– Мне и правда очень жаль, – спокойно сказала Каролина. И на мгновение им вновь стало семнадцать и восемнадцать, когда Каролина разбила сердце Киту.

А она сокрушалась хотя бы немного? Сбежала она тогда, чтобы наказать его, или просто спасая себя? Он был так несчастен и зол, что теперь казалось странным ею любоваться. Никаких чувств он к ней больше не испытывал, кроме злости.

– В ту ночь... ты уехала с Морли? – Как странно было узнать об этом наверняка. Каролина после недолгого колебания медленно наклонила голову.

– Он соблазнил тебя, заставил, или... – В Ките вновь стал закипать гнев.

– Я сама ему это предложила, Кит.

Кит принял это к сведению. Он вспомнил непроницаемое, с легким налетом презрения лицо Морли. И улыбку, адресованную лично ему, Киту. Неудивительно, что Морли принял предложение Каролины. Любому мужчине в здравом уме непросто было бы отказаться. Каролина в восемнадцать лет была божественной.

– Должно быть, у тебя не было выбора, – сказал он угрюмо. Сейчас в нем говорила гордость. И еще вина.

– Я сама сделала выбор, – ответила она, взглянув ему в лицо.

Она не сказала, что сделала этот выбор потому, что Кит не мог или не хотел на ней жениться. Хотя в удовольствии трогать ее он себе не отказывал.

– Он соблазнил меня, Кит. Той ночью. И потом еще много, много ночей, и каждый раз по-новому.

Она произносила слова медленно, словно выдавливала их из себя, чтобы каждое слово он мог прочувствовать и нарисовать в своем воображении. И радовалась, что он в замешательстве. Это на нее похоже! Она обожала, когда мужчины ее ревновали. Она не была полностью счастлива, если небо просто синело, а вода текла гладко. У Каролины был подлинный талант будоражить темные чувства.

Он промолчал.

– Я тогда была очень молодой, Кит. А потом, два года назад, ушла от Таддиуса.

– От Таддиуса, – бесстрастно повторил Кит.

– Да, Кит. Так его зовут, – иронически подтвердила она. – Но после этого...

– А почему ты ушла?

Она слегка пожала плечами. И это пожатие плеч показалось Киту необычайно жестоким. Интересно, а Морли тоже любил ее? И не потому ли он хочет ее убить? Кит готов был ему посочувствовать.

– Из-за каприза, Каролина?

Она озадаченно взглянула на него, словно хотела сказать: «Но ведь теперь я пришла к тебе, разве нет?»

– После того, как я от него ушла, для меня настали трудные времена. Я написала Таддиусу письмо, попросила у него денег, надеясь, что он мне поможет. А теперь он пытается меня убить.

– Неужели? – Настала очередь Кита иронически цедить слова. – Так все и было, Каролина? От одной только просьбы дать денег известный политик готов стать убийцей? Странно, Морли производит впечатление здравомыслящего человека. Он сумел остаться в политике на протяжении долгих лет и, насколько мне известно, за это время убил всего двух человек. Возможно, тебе известно о ком-то еще?

Каролина вздрогнула. Может быть, ее поразило то, что он говорит об этом так спокойно? Она перевела взгляд на свои сложенные на коленях, как у послушной девочки, руки.

– Возможно, ты требовала денег, угрожая ему, Каролина? – с мягкой иронией предположил Кит. – Теперь как раз самое время мне об этом рассказать.

Она подняла голову и озорно улыбнулась.

– Ну да, тогда мне эта идея казалась подходящей. Ты же помнишь, что здравый смысл мне временами изменяет.

Он вздохнул.

– И чем конкретно ты его пугала, Каролина? Тебе известно о каких-то его преступлениях?

Она помолчала.

– Он вынуждал меня ему помогать, Кит.

Почему-то Кит не мог себе представить, чтобы Каролину можно было вынудить сделать что-то вопреки ее воле. Даже Морли это не под силу. Она, несомненно, принимала участие в том, что казалось ей увлекательным приключением.

– В чем помогать, Каролина?

Она резко мотнула головой.

– Помогать – в чем? – повторил он безжалостно. – И какими именно средствами он вынуждал тебя?

– Пожалуйста, не заставляй меня об этом говорить, – произнесла она тихо. – Кит, я очень... очень устала спасаться от него. Мне страшно. Пожалуйста... – Она подалась вперед и положила ладонь ему на колено. – Пожалуйста, помоги мне.

Он взглянул на ее руку, затем посмотрел ей в лицо. И прочел в ее глазах обещание. Будь Киту семнадцать, это выбило бы у него почву из-под ног. В семнадцать он бы уже расстегивал панталоны. Он и сейчас не мог утверждать, что ее взгляд оставил его совершенно равнодушным, за прошедшие годы она сумела хорошенько его отточить, а он как-никак мужчина. Но ничего, кроме любопытства Кит не испытывал. Он смотрел на нее, как смотрел бы на детскую задачку по арифметике. Загадка, которую она собой представляла, утратила всю свою привлекательность, несмотря на роскошную упаковку.