Книга В вихре страсти - Кристи Келли

Не вдаваясь в излишние подробности, Энтони изложил факты десятилетней давности, а когда перешел к более близким событиям, испытал острое чувство вины за то, как повел себя с ней сегодня утром.

Мать слушала очень внимательно и под конец спросила:

— Для меня так и осталось неясным: она только изображала твою любовницу или была ею?

— Я предпочел бы не отвечать на этот вопрос.

— В таком случае, полагаю, я знаю ответ. — Покачав головой, мать устремила взгляд на свою зеленую шелковую юбку. — Скажи, почему ты пришел в ярость, когда увидел Бронуин? Тебя возмутило само ее существование или то, что ее от тебя скрывали?

— Последнее. Если уж у меня есть ребенок, то я приложил бы все усилия к тому, чтобы вырастить его самостоятельно.

Именно так поступил Николас. Он никому не отдал свою дочь, и Энтони уважал его за это. Особенно когда узнал, как настрадалась в детстве Софи из-за того, что их отец принял иное решение.

— Ты любишь Викторию?

Он не хотел отвечать на этот вопрос даже самому себе.

— Это не имеет значения.

Леди Уайтли поджала губы и подняла глаза к потолку.

— Ты ошибаешься, Энтони. Это имеет значение. Если бы твой отец любил меня, моя жизнь была бы совершенно другой.

— Ты жалеешь о том, что оставила его.

— Иногда, — задумчиво ответила она. — Я сделала выбор. Возможно, не самый удачный. Но это было мое решение.

— Расскажи мне о Бронуин, — попросил он, желая узнать побольше о своей новоявленной сестре.

— Виктория превосходно с ней обращается. О лучшем и мечтать невозможно.

— Бронуин — необычное имя. Мне следовало самому обо всем догадаться. Ты назвала ее в честь своей матери.

Энтони вновь подумал о том, что должен извиниться перед Викторией, причем как можно скорее, однако он не мог уйти, не разобравшись во всем до конца.

— Я никак не могу понять, почему Бронуин так похожа на Дженну. В этом есть что-то сверхъестественное. Ведь Дженна унаследовала скорее отцовскую внешность, чем твою.

Мать густо покраснела.

— Я не говорила, что Бронуин твоя сестра только наполовину.

— Силы небесные! Ты позволяешь ему тебя…

— Не смей произносить при мне это слово! — жестко потребовала мать. — За восемнадцать лет твой отец приходил сюда всего несколько раз.

— Ты могла отказать ему.

— Энтони, он все еще мой муж. И вправе требовать от меня исполнения супружеских обязанностей.

Он посмотрел на ее смущенное лицо:

— Тебе не хочется отказывать ему, не так ли? Черт возьми, ты до сих пор его любишь.

Она пожала плечами:

— Совсем немного. Признаю, я получаю удовольствие от его визитов. Но гораздо больше радуюсь, когда он уходит. Мы с твоим отцом слишком эмоциональная пара. Это хорошо в постели, но не в семейной жизни в целом.

Энтони встал и снова подошел к окну.

— Он знает про Бронуин?

— Нет. Если бы я сказала ему, он забрал бы ее у меня. И я больше никогда не увидела бы ее. Одну дочь я уже потеряла и не собираюсь терять вторую.

Он понимал ее. Жгучая обида, которую он испытывал, когда думал, что пропустил девять лет жизни своей дочери, не шла ни в какое сравнение с постоянной болью матери. Уходя от мужа, она не собиралась бросать детей. Просто не выдержала предательства, совершенного любимым человеком.

— И все-таки я не понимаю, как ты могла впустить его в свою спальню, после того как он поступил с тобой.

— Скажи откровенно, если бы ты сегодня женился, ты смог бы забыть Викторию? И не стал бы вспоминать о том, что происходило между вами? О том, как она прикасалась к тебе? Как целовала?

— Я не считаю возможным обсуждать такие вещи со своей матерью, — отрезал Энтони.

— Но это не помешало тебе допрашивать меня о моей интимной жизни.

— Меткое замечание, — отозвался он. — Впрочем, все это не важно. Я найду жену и буду ей верен.

— А во сне будешь видеть Викторию, — прошептала она.

— Прекрати, — потребовал Энтони. — Разве не ты убеждала меня в том, что женитьба на добропорядочной особе решит все мои проблемы?

— Это было до того, как ты полюбил.

— Я ни разу не произнес слова «любовь». Леди Уайтли рассмеялась:

— Тебе не нужно ничего говорить, Энтони. За время нашей беседы ты столько раз посмотрел на дом Виктории, что я сбилась со счета.

Энтони прикрыл глаза и прижался лбом к оконному стеклу:

— У ее дома стоит экипаж. Мне просто любопытно, кто к ней приехал.

— Присмотрись к экипажу — может быть, узнаешь, чей он.

— Кажется, такой есть у леди Фарли, — нахмурился он. Странно. Откуда здесь взялась Ханна? Виктория не желала, чтобы кто-то знал, кто она и где живет.

— Три дня назад я видела ее сестру, — небрежно сказала мать.

— Сестру леди Фарли? Лили Хэтфилд?

— Да, мы встретились, когда я выбирала портьеры. Она очень повеселела с тех пор, как лечится у нового доктора. Он пришел к выводу, что ей нужно есть больше мяса. Она последовала его совету, окрепла и прекрасно себя чувствует.

Энтони нервно сглотнул и снова взглянул на экипаж. Ханна сказала Николасу, что ее сестра при смерти.

— Энтони, в чем дело?

В эту минуту он увидел Ханну. Она вывела Викторию из дома и практически втолкнула в экипаж.

Проклятие! Именно Ханна — сообщница Харди.

— Викторию похищают.

Глава 24

Ханна оказалась на удивление сильной женщиной, и вырваться из ее цепких рук было совершенно невозможно. Понимая, что помощи ждать неоткуда, Виктория сопротивлялась, как могла. И, хорошенько прицелившись, наступила каблуком на ногу противнице. Однако в ответ получила весьма ощутимый удар локтем под ребра.

— Ты, маленькая дрянь, немедленно полезай в экипаж, или я прикончу тебя, — злобно прошипела Ханна.

— Воля ваша, — язвительно ответила Виктория. — Но тогда вы не получите того, что вам нужно.

О цели похищения можно только гадать, но, по-видимому, Ханна приехала за письмом, которое Сомертон выкрал из кармана Харди. Дверца экипажа открылась, и — о ужас! — Виктория увидела отвратительно ухмыляющегося Харди.

— Может быть, нам нужна только ты сама, — заявил он, схватил ее за руку и рывком втащил в экипаж.

— Отпустите меня! — пронзительно вскрикнула Виктория, падая на пол между сиденьями.

Ханна пинком отодвинула ее в сторону, торопливо забралась внутрь и захлопнула дверцу. Экипаж тронулся с места и покатил в неизвестность, увозя Викторию, прочь от всего, чем она дорожила. Позади остался дом. А в доме — дети. Только они видели, что произошло. Мэгги ушла к мяснику за говядиной для рагу, а у судомойки на кухне слишком много дел, чтобы прислушиваться к посторонним звукам.