Книга Героями не рождаются - Владимир Воронов

Когда мы зашли в ее комнату и я обнял девушку, она отстранилась и возмущенно показала на дверь. А потом протянула ключ и попросила запереть ее изнутри…

22

Здесь сталь горела, рушился гранит.

Вы были тверже стали и гранита!

Никто у нас в Отчизне не забыт,

Ничто у нас в Отчизне не забыто!

Памятная надпись на Монументе погибшим воинам в городе-герое N (сделана из бронзы).

Сдана в скупку цветных металлов 12 мая 199… года наркоманом Васильевым П. А., 1970 года рождения

(из материалов уголовного дела)

Перед тем как моя возлюбленная отправилась на дежурство, она обратилась ко мне:

– Мак Сим, можешь пообещать мне одну вещь?

– Какую именно? – Ненавижу, когда просят исполнить то, не знаю что.

– Когда вернемся в поселок, сходим вместе в храм? – Всего-то…

– Обещаю, любимая!

Эльза рассмеялась и попросила повторить это слово еще раз. А потом еще раз, и еще… в общем, на дежурство она явно опоздала.

Как опоздал и я на совещание, на котором мы вчетвером – Мюллер-старший, Мюллер-младший, командир штурмового подразделения отряда старший десятник Грох и командир отряда, центурион Громов – отчаянно пытались найти решение стоящей перед отрядом проблемы: борьба с численно превосходящим противником, имеющим практически неограниченные резервы в живой силе. Вопрос долго рассматривали с разных сторон.

Единственным результатом, к которому мы пришли, было предложение повесить в казарме ящик, куда бойцы будут опускать придуманные ими идеи. Пусть даже самые идиотские. Главное, чтобы потом нашлось кому проверить, есть ли в записях рациональное зерно. Пусть и крохотное. Лучше попросить совета у других, знающих что-то, неизвестное тебе, чем доблестно погибнуть из-за избытка гордости.

Ополченцы вернулись в казармы, из которых наш отряд вышел в рейд, еще до окончания светлого времени этих насыщенных событиями суток. Для «повышения морального духа» рядовых членов Рода Фу-Оша (и вразумления кое-кого из руковод-ства) перед самым поселением «Воин» был снят краном с платформы, на которой он проделал свой путь туда и обратно, и величественно зашел в поселение своим ходом. Я довольно успешно играл роль пилота многотонной боевой машины (во всяком случае, мех не слишком сильно шатался при ходьбе). Так что последние лиги пути домой у меня было сомнительное удовольствие наслаждаться видами надоевшей до чертиков пустыни с высоты рубки меха.

Патриарх Магуно устроил нам торжественную встречу. С лозунгами, речами и цветами. Дневная жара спала, поэтому рядовые члены Рода присутствовали на встрече, держа на плечах маленьких детей. Внешне все выглядело так, что доблестные воины возвратились домой после успешного похода. Тем более что в данный момент на оставленной нами базе рабочие Рода, подобно трудолюбивым муравьям, грузили в контейнера все, что можно было оторвать с креплений. Все было пристойно и культурно. Как в жизни. Идет пара: он и она. Он в строгом костюме. Она – в роскошном платье. Красота… Ни за что не подумаешь, что еще вчера она крыла его матом. А он, пьяный, гонялся за ней с утюгом…

Мониторы в самих казармах были аккуратно сняты с мест скопления персонала. И задвинуты в дальние углы. Чтобы плохие новости и льющаяся на нас потоками ложь и клевета не мешали занятиям бойцов отряда и повседневной жизни членов их семей. Единственное, что постоянно было перед глазами солдат, напоминая о войне, – это аккуратный транспарант. С четкой надписью: «До вторжения осталось… дней». Такие вешали в нашей школе в конце учебного года. Перед экзаменами. Очень скоро всем нам придется сдавать самый главный экзамен. А мы не знаем вопросов, которые нам зададут. И даже не представляем, что можно ответить предвзято настроенным экзаменаторам.

После наступления по команде «Отбой!» темного времени суток Эльза вручила мне довольно тяжелый рюкзак. И мы выехали на романтическую прогулку под звездами. К местным служителям культа. На случай возникновения непредвиденных проблем нас, стараясь оставаться незамеченными, сопровождали две группы штурмовиков на вездеходах.

Роль и статус главы местного культа, если честно, я так и не смог выяснить. Обращались к нему – Говорящий с Предками. Наверное, потому, что этот мешок с костями намертво застрял на границе между миром живых и местом пребывания душ этих самых предков. По словам Отто Карловича, когда он впервые встретился с местным продавцом опиума для народа, тот выглядел совершенно так же, как и сегодня. Необычайно древним, сморщенным стариком, в любой момент готовым развалиться на части от слабого ветерка, чью учетную карточку Апостол Петр потерял по рассеянности. Никакого другого объяснения, почему же Говорящий с Предками до сих пор жив, у Мюллера-старшего просто не было.

Не совсем понятны были мне и отношения Патриарха и остальной элиты Рода со служителем культа. С одной стороны, Говорящий с Предками был родовым шаманом Рода Фу-Оша, членами которого мы все считались. Однако в число налогов и сборов, которые с нас сдирали вместе со шкурой, никаких пожертвований на нужды религии не входило. Да и никаких публичных пожертвований в местную церковь родовая элита не устраивала. И праздников, вроде дня рождения Отца-Основателя, в местном календаре не было.

С другой стороны, никаких проповедей о жизни Отца-Основателя Рода Фу-Оша не велось. Создавалось впечатление, что кому надо, те и так все знают. А остальным – ничего знать и не положено. Шаман не просто никогда не заглядывал в поселение. Он даже не удосуживался выйти навстречу тем из разумных, кто посещал место обитания предков. Никаких церковных праздников старик также не справлял. В колокола не звонил, крестных ходов, всенощных бдений и массовых служб не устраивал.

Да и внешний вид места отправления религиозных нужд не выдерживал никакой критики. Сразу после моего выздоровления мне показали, где находится… явно не храм. И не церковь. А также не молельный дом, капище или погост. Больше всего ЭТО напоминало земную пещеру, в которой люди каменного века оставили своим потомкам наскальные рисунки. Или турист начеркал для тех, кто заглянет сюда после него сакраментальное: «Здесь был Вася». Этакий памятник культуры неолита.

В получасе езды от родового поселения, у подножия одного из холмов имелась полость, явно естественного происхождения. Никакого намека на двери. Как и на попытку облагородить помещение. На полу – завалы песка, нанесенного ветром, в которых посетители протоптали полузаметенные тропинки. Слева от входа – ящик для сбора пожертвований и еще один, побольше, с ароматическими палочками. Справа – каменному выступу стены крайне грубо были приданы гуманоидные формы. При некотором напряжении фантазии можно было представить себе голову, переходящую в туловище. И пару рук, скрещенных на груди. Ног у статуи не было. Возможно, что их занесло песком. А может быть, нижние конечности и не были предусмотрены скульптором.

Привезший меня сюда Мига подошел к ящику для пожертвований, опустил в него кредитку, поставил рядом канистру с водой и какую-то тяжелую коробку. После чего взял из другого ящика когда-то окрашенную в красный цвет курительную палочку. Потом подошел к идолу, воткнул палочку в песок, поджег и, став на колени, начал раскачиваться взад-вперед и что-то бормотать. Длилось это, пока на кончике курительной палочки тлел робкий огонек. Когда струйка дыма исчезла, Мига встал, выдернул палочку из песка, положил ее обратно в ящичек, поклонился стене и, пятясь, двинулся к выходу. Мне он о сути обряда ничего не сказал, а сам я ничего не спрашивал.