Книга Если вчера война... - Олег Таругин

— Почти, — едва заметно пожал плечами начальник военной разведки. — Есть еще одна вскрытая нашими агентами странность. В последние месяцы приграничные округа перестали получать новые танки, хотя до того мы фиксировали эти поставки. Более того, нами отмечен отвод значительного количества легких танков обратно на танкоремонтные заводы. По некоторым пока не подтвержденным сведениям, русские собираются массово переделывать их в зенитные установки, САУ и вспомогательные машины. Кроме того, имеет место насыщение передовых военных округов грузовыми автомашинами, как новыми, так и реквизированными на гражданских предприятиях и в колхозах.

— Что ж тут странного? Большевики осознали, какое барахло клепали их заводы, и вполне в своем духе пытаются хоть как-то исправить ситуацию. Все это полностью объяснимо, адмирал. Да и по поводу автомобилей тоже не вижу ничего не понятного — до их узколобых лидеров, наконец, дошло, что подвозить снаряды и горючее на подводах не слишком разумно.

— Увы, мой фюрер, я бы не назвал их старые танки барахлом. Впрочем, речь сейчас не об этом. Я не совсем понимаю ситуацию, и мне это откровенно не нравится. К величайшему сожалению, у нас пока нет никаких более подробных сведений.

— Перестаньте, Вильгельм, просто усатому варвару пришла в голову очередная бредовая идея перетрясти свои войска — накануне войны нам это только на пользу. А насчет всей ситуации в целом? Возможно, в чем-то вы правы, и все это на самом деле несколько странно и подозрительно. Но вы ведь знаете, ни зимой, ни ранней весной ударить мы не сможем. Наша армия отмобилизована и полностью готова, но начать операцию такого масштаба раньше конца весны — начала лета просто нереально. К тому же в случае форсирования или, наоборот, затягивания блицкрига мы рискуем просто завязнуть в их грязи. Кремлевскому недоумку ведь не было дела до постройки нормальных дорог, и я не собираюсь расплачиваться за это жизнями наших доблестных солдат. Но возможно, к маю мы будем готовы, и во многом эта готовность будет зависеть именно от вашего ведомства!

— Безусловно, я постараюсь сделать деятельность нашей агентурной сети максимально эффективной. Мой фюрер, вы не против продолжения работы по этим загадочным путешественникам во времени? — как бы между прочим задал адмирал главный вопрос. Если Адольф сейчас упрется, придется идти окружным путем, что нежелательно и крайне нерационально. С другой стороны, насколько он знает фюрера, особых проблем возникнуть не должно.

Канарис не ошибся. Он и на самом деле неплохо знал психологию Шикльгрубера.

— Хорошо, адмирал, продолжайте гоняться за призраками. Но не в ущерб нашей главной задаче. К апрелю мы должны иметь самые последние разведданные, многократно проверенные и абсолютно достоверные. И никаких непредвиденных осложнений, Вильгельм, к осени мы в любом случае обязаны закончить войну блистательной победой в Москве! Ступайте.

— Слушаюсь, мой фюрер! — Вновь щелкнув каблуками, Канарис четко развернулся через плечо и покинул кабинет. В душе он ликовал: сработало! Он может и дальше разгадывать эту загадку, сулящую в будущем... стоп, об этом не стоит говорить даже про себя уж больно многое может измениться, если он окажется прав.

Несмотря на полученное разрешение на дальнейшую деятельность по «машине времени», как он уже давно называл про себя летние события, и первую эйфорию от этого, вернувшийся с аудиенции Канарис пребывал в раздражении. Ну как еще убедить упрямого и твердолобого бывшего ефрейтора в том, что чутье опытного профессионала прямо-таки кричит об опасности?!

Вильгельм сердито дернул щекой, выбрался из удобного кресла и подошел к окну кабинета. Новые танки, старые танки — это, в конце концов, не так уж и страшно. Куда опаснее люди, что сидят за их рычагами. А вот те люди — это уже серьезно. У главы Абвера никак не получалось раскрыть эту тайну, докопаться до истинной сути произошедшего. К сожалению, после тридцать седьмого добывать сведения в СССР стало гораздо труднее: что ни говори, а русская тайная полиция работать умела. Но если предположить, что он прав во всем, что пресловутая «машина времени», столь мастерски описанная англичанином Уэллсом еще в прошлом веке, существует, то чем подобное может грозить Рейху? Или наоборот — какую пользу может ему принести?

Вздохнув, адмирал вернулся в кресло, переключившись на более насущные проблемы. Все же непонятное шевеление русских в местах дислокации их танковых корпусов и дивизий здорово настораживает. Неужели они все-таки решились провести тотальную реорганизацию, разделив гигантские и неповоротливые и, как следствие, малоэффективные в современном маневренном бою соединения? Плохо, если так, очень плохо. И в любом случае необходимо отследить все происходящие изменения...

Территория Советского Союза, сентябрь 1940 — февраль 1941 года

— Есть мнение, товарищ Жуков, в ближайшие месяцы провести большую командно-штабную игру. По ее условиям, мы подвергнемся вероломному нападению со стороны противника, и вам предстоит в должности начальника генерального штаба этому решительно воспрепятствовать, в кратчайшие сроки не только организовав оборону, но и выбросив врага за пределы наших границ. А вот имя вашего условного противника я назову несколько позже. — Иосиф Виссарионович неожиданно усмехнулся. — Согласны, товарищ Жуков?

— Так точно, товарищ Сталин! — Георгий Константинович еще сильнее вытянулся, будто пытаясь стать выше ростом.

— Вот и хорошо. Есть мнение, что победитель может занять место начальника генерального штаба не только в игре, но и в реальности. Остальные подробности вам сообщат. Идите, товарищ Жуков, до свидания.

Дождавшись, пока генерал армии покинет кабинет, Сталин негромко пробормотал, задумчиво постукивая кончиками пальцев руки по зеленому сукну рабочего стола:

— Что ж, маршал Победы, посмотрим, на что ты годен. И ты, подполковник, тоже покажешь, чему тебя там учили, в этом твоем будущем. А товарища Павлова Мы пока расстреливать не станем, дадим ему другой шанс. Как там подполковник писал: «Активно способствовал ведению дальнейших работ по прототипу «Т-34»? Вот в бронетанковой академии ему самое место будет...

Внезапно зазвонивший телефон заставил Крамарчука едва ли не подскочить на стуле: с первого дня появления в его комнате аппарата ему еще никто ни разу не звонил, только он сам. Все вводные от Сталина или Берии ему передавал майор устно. Вскочив на ноги подполковник с бьющимся сердцем поднял трубку. Он не ошибся, в динамике раздался голос, не узнать который было нереально:

— Товарищ Крамарчук, добрый день. Хорошо, что застал вас на месте (Юрий мысленно хмыкнул). Юрий Анатольевич, вы не против немного поиграть? У нас тут намечается командно-штабная игра, и мне бы хотелось, чтобы вы тоже немного повоевали. Согласны?

— Конечно, товарищ Сталин. Но я всего лишь подполковник... непонятно какой армии.

— Это не страшно. Официально руководить игрой «красных» будет хорошо вам знакомый товарищ Жуков, а вы будете выполнять роль посредника.

— Хорошо, товарищ Сталин. Но будет ли он прислушиваться ко мне?