Книга Орудия тьмы. Железный шип - Кэтлин Киттредж

— Я здесь! — вновь выкрикнула я, громко и отчетливо. Ноги дрожали от облегчения — я свободна, Земля Шипов отпустила меня.

Огоньки эфирных ламп запрыгали возле угла дома, пронеслись через сад, и из-за деревьев выскочил Кэл.

— Где ты была, во имя звезд?! — рявкнул он. — Опять взяла и убежала. Что я должен был подумать?

Дин подоспел следом, за тлеющим кончиком его сигареты тянулись струйки дыма.

— Руки-ноги на месте, принцесса?

— Прости, — обратилась я к Кэлу, подгибая порванный рукав, чтобы он не заметил. По утрам, с тех пор как мы выбрались из Лавкрафта, становилось все холоднее, и изо рта у меня шел пар. — Я гуляла и потеряла счет времени, а мой хронометр остался в библиотеке.

— Как можно быть такой глупой?! — Лицо Кэла исказилось от ярости. — Из-за тебя все наши планы могли пойти прахом! Что если бы ты попалась на глаза прокторам или кому-нибудь из Аркхема?

В других обстоятельствах беспокойство Кэла было бы мне приятно, но сейчас только бесило.

— Наши планы? Кэл, ты-то здесь при чем? — Меня знобило от холода, и я обхватила себя руками, отпрянув в сторону. — Прости, что заставила тебя волноваться, но ничего страшного не произошло. И не называй меня глупой.

Кэл напрягся, стиснув кулаки, но вдруг обмяк, словно кукла, которой обрезали веревочки.

— Я думал, что больше не увижу тебя, Аойфе.

— Мне жаль прерывать ваше маленькое воссоединение, — кашлянул Дин, — но на улице колотун, так что, может, обсудим это в тепле, за завтраком и чашкой чая?

— Да, правильно, — с облегчением откликнулась я, обходя Кэла и стараясь не смотреть на его вытянувшееся лицо. — Пойдем внутрь. Умираю с голоду.

Мы двинулись обратно к Грейстоуну. На пороге нас ждала Бетина, комкая в руках полосатый фартук.

— О, мисс! — вскричала она, когда я приблизилась, и бросилась мне на шею.

— Я… — Я похлопала ее по спине, насколько это позволяли стискивавшие меня пухлые руки. — Со мной все в порядке, Бетина.

— Когда я увидела, что ваша постель не тронута и Дину вы вот уже несколько часов на глаза не попадались, то поняла — на сей раз вы пропали по-настоящему, мисс. И как в воду глядела. — Она прерывисто всхлипнула.

— Очень приятно слышать, какого вы все обо мне мнения, — притворно проворчала я, улыбаясь, но никто не улыбнулся в ответ. Я мягко освободилась из объятий Бетины. — Если ты не против, думаю, мы все не отказались бы от какого-нибудь завтрака.

— Да, конечно, — откликнулась она, промакивая глаза. — Есть немного овсяной крупы и готовой смеси для блинчиков — наверное, еще не испортилась. Значит, на всех овсянки и блинчиков.

Пока Бетина хлопотала на кухне, я пошла к себе и переоделась в короткие облегающие штаны и шелковую блузку, которую завязала на талии. Уложить волосы я даже не пыталась, только вычесала из них кусочки мха, листочки и лепестки лилий.

Дин перехватил меня, когда я спускалась по лестнице, встав на дороге.

— Что скажешь, котенок?

— Устала, — ответила я, радуясь, что встретила его, а не Кэла. — И голодна. Этого хватит?

Дин склонил голову набок. На свету его глаза засияли жидким серебром.

— Не хочешь рассказать мне, что случилось на самом деле, когда ты вчера удрала в самоволку?

Я прикусила губу:

— Слишком холодно, чтобы торчать сейчас на крыше.

— Значит, когда разогреет? — сказал он. — Заберемся туда и поговорим. Идет?

Слова Тремейна, резкие, полные презрения, всплыли у меня в голове: «Вот мое последнее предложение. Другого не будет».

— Хорошо, — ответила я и, повинуясь внезапному порыву, схватила и сжала его ладонь. Она была теплой, живой — настоящей, — и я задержала ее в своей куда дольше, чем нужно. — Я рада, что ты остался.

Дин вернул пожатие:

— Я тоже рад.

— Завтрак! — разнесся по дому крик Бетины из кухни. — Блинчики! Подходите, разбирайте кто может!

Дин, вздохнув, отпустил мою ладонь:

— Олякушки из прогорклой муки и скользкая овсянка. Пища богов.

— Дин… — начала было я, когда он затопал вниз по ступенькам.

Он остановился на площадке:

— Да, принцесса?

Я махнула рукой — нет, ничего. Хоть Дин и был готов принять мои фантазии по поводу Дара, рассказывать ему, что я побывала в стране, проклятые королевы которой спят беспробудным сном, значило напрашиваться на еще большие неприятности, чем когда я поведала Кэлу о библиотеке.

— Ничего, — сказала я вслух. — Забудь.

— Не стану, но готов подождать, — откликнулся он. — Тем более сейчас, когда я с голодухи живого козодоя съел бы.

Дождавшись, пока он уйдет, я отправилась в верхнюю библиотеку и прихватила оттуда дневник отца, чтобы он был у меня под рукой. Принимая взваленную на меня Тремейном ношу по снятию заклятия, я хотела знать, что не одинока.

Кэл засовывал себе в рот уже третий блинчик, ручейки сиропа стекали у него по подбородку.

— Не понимаю, что ты находишь в этих плесневелых книжонках, — пробубнил он, указывая на дневник. — Я убить готов за выпуск «Невероятных историй».

— Я люблю читать, — ответила я, сунув томик под мышку. — У нас дома всегда были книги.

— У этой даже на обложке ничего толком не нарисовано, — хмыкнул Кэл. — Дай сюда, посмотрим, над чем ты так дрожишь.

— Перебьешься. — Я убрала ее подальше от его липких пальцев.

Кэл нахмурился:

— Вот что бывает, когда читаешь слишком много. Дурные манеры, дурные привычки. Оглянуться не успеешь, как тебе понадобятся очки.

— Не вижу ничего плохого в паре окуляров, — заметил Дин. — Хорошеньким девушкам они очень идут.

Он подмигнул мне. Лицо Кэла порозовело.

— Мы не всегда будем школьниками, Аойфе, — проговорил он. — Что скажет твой муж об этом пристрастии?

— Кэл, вот какое тебе дело? — Я с шумом отодвинула тарелку с наполовину недоеденной овсянкой. Аппетита у меня как не бывало.

— Просто хочу помочь, — пробормотал он. — Ты… у тебя ведь нет матери, которая бы могла все это тебе сказать.

Я подхватила дневник отца и с грохотом отодвинула свой стул. Кэл был мне словно еще один брат, но сейчас мне хотелось только — как когда Конрад тоже довел меня разок до белого каления своими дразнилками — двинуть ему и пожелать провалиться к гулям под землю.

— Кэл, если не хочешь и в самом деле стать мне матерью, остынь. Прекрати изображать хлопотливую тетушку и веди себя просто как друг.

— Ты не понимаешь… — начал он, но замолк и принялся утирать подбородок салфеткой. — Нет, ты права. Не стоило мне лезть.