Книга Джекпот для лоха - Данил Корецкий

А к воротам тем временем подкатил убитый «жигуль» одиннадцатой модели, за рулем которого сидел широколицый восточный человек с усиками-стрелочками и странной треугольной бородкой, обозначенной прямо на подбородке. Он остановился впритык к джипу, упруго выскочил из кабины, осмотрелся.

– Не замерзли, ребятки? – заботливо спросил он здоровенного рыжего секьюрити. – Что-то вы легко одеты.

По уверенным манерам охранники, вознамерившиеся было дать непонятливому пришельцу от ворот поворот, поняли, что это не случайный посетитель, а тот, кого ждут их хозяева.

– Вы к Семену Борисовичу? – почтительно спросили москвичи.

– Вы к Юрию Сергеевичу? – тем же тоном поинтересовались заводчане.

– Нет, ребятки, – засмеялся незнакомец и похлопал ближайшего стражника по плечу. – Я сам по себе. Это они ко мне пришли!

И неспешно протиснулся между неплотно прикрытыми створками ворот.

Обе пары охранников схватились за рации и стали поспешно докладывать своему начальству о долгожданном госте.

Поэтому внутренняя охрана беспрепятственно пропустила Ашота Степановича, а когда он вошел в зал, то увидел шесть обращенных в его сторону лиц, на которых отчетливо читалось ожидание и скрытое напряжение.

– Здравствуйте, дорогие друзья! – приветливо улыбнулся он, превратившись в доброго джинна из старых киношных сказок. – Извините за опоздание! У меня машинешка старая, не чета вашим.

Палыч нажал и отпустил клавишу лежащей рядом на стуле рации. В соседнем кабинете пискнула такая же рация, лежащая на треугольном журнальном столике, по обе стороны которого сидели в мягких низких креслах, уставившись в телевизор, два ничем не примечательных мужчины лет тридцати – тридцати пяти, в чёрных брюках, таких же свитерах и понтовых китайских кедах «Три кольца». Короткие стрижки, никаких бросающихся в глаза особых примет, тренированные тела и спокойные сильные руки – они походили друг на друга, словно близкие родственники. Лица бесстрастны, как маски: их будто бы и не занимало, сколько ещё придётся ждать. Сколько нужно, столько и будут! Понадобятся они сегодня – хорошо! Ну, а нет, так и нет – тоже хорошо! Было видно, что ждать эти люди умеют.

Их имён не знали ни Храмцов, ни даже Палыч, в чьём непосредственном распоряжении они и находились. «Первый» и «второй» – вот и вся информация, которой располагали о них москвичи. И еще то, что это «спецы» высшей квалификации, последний резерв «Консорциума». И последний шанс для Храмцова и его команды.

«Первый» и «второй» смотрели на экран без интереса к происходящему, как смотрят на поплавок рыболовы, интересующиеся больше выпивкой, чем уловом. Звук телевизора был выключен, и ведущая тиходонских новостей безмолвно артикулировала полными красивыми губами, что было гораздо интереснее без той информации, которую эти губы сейчас сообщали.

Звук рации был условным сигналом, сообщающим, что «объект» появился. И они приняли его к сведению, но не отвлеклись от своего занятия. Зачем? Все приготовлено, они готовы в любой момент выполнить свою работу: в багажнике большого тупорылого джипа ждали своего часа мешок, верёвки и рессора – набор, как нельзя лучше приспособленный для того, чтобы в буквальном смысле спрятать концы в воду. У главного акционера Акопяна было только два выхода из банкетного зала, как уверенно думали все присутствующие: или в комиссию по акционированию с заявлением о продаже акций, или на дно озера.

Только сам глупый Акопян об этом не подозревал. Он с удовольствием опрокинул несколько рюмок «Тиходонской особой» и с аппетитом закусывал, шутил, рассказывал анекдоты.

– Приходит старик к врачу: «Мне семьдесят, жене тридцать, я с ней сплю три раза в неделю. И с молодой любовницей еще два раза! Это подвиг?» – Врач говорит: «Нет, не подвиг!» – «Может, это диагноз?» – «Нет, не диагноз». – «Тогда что это?» – «Это брехня!»

Ашот Степанович от души рассмеялся, наколол на вилку соленый белый грибочек, снова выпил и в очередной раз закусил.

– Хорошая водка! И грибочки отменные! – сообщил он. И обратился к сотрапезникам: – Ну, а вы чего такие смурные? В кои веки собрались, так хорошо сидим, а вы как будто уксус пьете, а не водку!

Действительно, хотя со стороны казалось, что в банкетном зале гуляет добрая компания состоятельных деловых людей, опытный взгляд мог определить: в этом застолье что-то не так. Заводчане Малышев и Вайс, хоть и поддерживали слабое компанейское бурление, но как-то натужно, без энтузиазма, с постными лицами, с какими обычно сиживали в президиумах скучных собраний. Только Фёдоров вел себя раскованно, широко улыбался, курил одну сигарету за другой и от души накачивался виски, практически не прикасаясь к закуске. Москвичи казались спокойными и весёлыми, отдавали должное донским яствам и дорогим напиткам, смеялись анекдотам, но за всем этим пряталось скрытое напряжение. И только Акопян держался совершенно естественно, вёл себя непринуждённо, ел, пил, веселился и вообще держался как гостеприимный хозяин, то и дело произнося витиеватые тосты. Но веселью его приходил конец.

– Уважаемый Ашот Степанович… – начал было Храмцов, но «джинн» перебил:

– Просто Ашот, дорогой! Вы такой хлеб-соль накрыли… Мы же теперь друзья, акционеры, одно дело делаем. Что будем церемонии разводить, на «вы» разговаривать? – Он снова выпил холодной водки и жадно набросился на горячую осетрину.

– Да, Ашот, извини, как раз о деле мы и хотели поговорить, – продолжил Храмцов. – Такое вот у нас созрело к тебе дружеское предложение: продай нам свои акции. Естественно, по хорошей цене.

Человек с хитрым лицом доброго джинна обвёл взглядом всех присутствующих: мол, серьёзно ли предложение или только шутка? Но обращенные к нему лица не располагали к шуткам. Так волки смотрят на жирного беззащитного барашка.

– А-а-а! Ясно, – вдруг рассмеялся он и налил себе «Тиходонской особой». – Все правильно, деловые люди должны попробовать все варианты. Молодцы! Но я не хочу продавать свои акции. А вот ваши – куплю! По-дружески говорю – не обижу. Как, пойдёт? Подумайте!

И Акопян, довольно улыбаясь, опять принялся за осетрину.

Храмцов посмотрел на Палыча, потом на заводчан. Вайс побледнел. Дело шло к развязке по второму варианту. Но что-то в этой ситуации всех настораживало. Акопян явно не был похож на дурака. Он не может не понимать, зачем его сюда пригласили. Он не мог не просчитать первого и второго варианта. Он не мог не догадываться о существовании «первого» и «второго». И несмотря на это, он пришел сюда один! Значит…

Временные союзники переглянулись еще раз. На невозмутимых лицах проступило отчетливое беспокойство. Местная власть запретила разборки только между москвичами и сельхозмашевцами. Жизнь Акопяна не защищали никакие запреты. Почему же он так спокойно сидит, жрёт, пьет и радуется жизни? Ответ может быть только один.

Значит, он подстраховался!

А раз так, то на дне озера могут оказаться совсем другие люди! И ни «первый», ни «второй» ситуации не изменят…