Книга Сага - Тонино Бенаквиста

– Все будет в порядке, месье Марко, можете не беспокоиться.

Фраза, которая сразу же производит противоположный эффект. В кузове еще шесть человек, изумленно разглядывающих меня. Все они приблизительно моего возраста. Парни, похоже, хорошо владеют боевыми приемами, а у двух девушек выправка, как у бойцов элитного спецназа.

Сегодня утром, часов в семь, я был героем психологической драмы. Немного позже оказался участником комедии нравов. После обеда, вопреки своей воле, стал действующим лицом шпионского боевика. Но сейчас, что делаю я сейчас в этом фильме о войне?

– Где расположена ваша база?

– В трех шагах отсюда. Но о ней не расскажешь, ее нужно видеть.

– Вы случайно оказались на месте побоища?

– Мы поставили возле вашего дома дежурного на тот случай, если вы появитесь, так как вас нелегко поймать. Он предупредил нас, и мы успели вмешаться.

– Я могу узнать, кто вы такие?

– Делегация президентов шестидесяти одного фан-клуба «Саги», съехавшихся со всей Франции.

Я не могу сдержать тяжелый вздох. Они принимают его за вздох облегчения, хотя я просто смиряюсь с ситуацией. День сегодня обещает быть долгим.

Грузовик въезжает в мощеный двор. На стене обветшалого здания – табличка: «ПРОДАЕТСЯ». Владелец строения – тоже поклонник «Саги» – предоставил на несколько месяцев свое помещение для сборного пункта. Едва я переступаю порог, как меня торжественно встречает радушное правление. Когда им сообщили, что я скоро прибуду, они накрыли стол и повесили плакат с приветствием. Они ждали этого момента две недели. Не знаю, могу ли я наконец немного успокоиться. После бокала шампанского мне показывают спальню, зал заседаний и то, что они называют «Музеем». Это действительно напоминает музей – множество разных предметов на полках и в витринах. Глава правления объясняет, что здесь находится. Пистолет под стеклянным колпаком.

– Это кольт девятого калибра, принадлежавший Камилле, мы купили его у типа, занимавшегося снабжением первой съемочной группы. Потом они его заменили, но именно этот кольт она держит в руке во второй серии.

На длинном столе разложено с десяток страниц сценария.

– Их подобрал во время съемок наш человек, иначе их просто выбросили бы. Это черновик 18-й сцены из 62-й серии, когда Мордекай покупает за две тысячи долларов какие-то необыкновенные конфеты для Марии. Внизу этой страницы Луи Станик добавил от руки: «Вставить здесь искреннюю фразу».

Небольшой сосуд из прозрачной пластмассы с белесоватой жидкостью – образец липозы, который Фред показывал министру здравоохранения. Реквизитор получил липозу, смешав яичный белок с топленым свиным салом, которое раздобыл на кухне.

Пустая бутылка из-под водки.

– Вы, наверное, догадываетесь, откуда она. Мы извлекли ее из мусорного бака дома № 46 по авеню де Турвиль. Водка с перцем или просто перцовка. Говорят, что ее пили только вы с Жеромом, а Матильда Пеллсрен не брала в рот ни капли. Луи Станик, тот предпочитал пиво.

На экране мелькают кадры «Саги».

– Редкий экспонат: запись 8-й серии с ошибкой. Эрика здесь все зовут Жан-Жаном. В чистовом варианте и на кассетах уже все исправлено.

Я приперт к стенке и должен продолжать эту дурацкую экскурсию. Мой гид не упускает ни одной мелочи, начиная от крошечного обрезка ногтя, кончая скучнейшим анекдотом. И чем больше я вижу экспонатов, тем чаще у меня мелькает мысль, что я попал в логово психов, безумцев, опасных безумцев, членов секты маньяков, готовых сделать из меня чучело и выставить его как самый ценный трофей. Я чувствую, что мои глаза скоро вылезут из орбит. Пора просить Бога о милосердии.

– Узнаете? Это «Процесс» Кафки, который Менендес всегда держал под рукой.

Господи?

Все правильно!

Конечно, все правильно!

Это ОН подстроил так, чтобы я влип в это дерьмо!

– Чтобы раздобыть флакон с ванильными духами Вальтера, я чуть не поплатился жизнью. А оказалось, что они ничем не пахнут.

Бог рассердился на меня за то, что я играл людскими судьбами, использовал ЕГО в качестве действующего лица, заставлял ЕГО говорить, ЕГО, чьи мысли непостижимы! Мы возомнили себя ИМ, сотворили Золотого тельца, нарушили все ЕГО заповеди!

– Один из наших парней в Париже, скульптор, восстановил «осязаемый пейзаж», о котором говорит Боннемей в 67-й или 68-й серии. Он использовал четыре вида разных камней и…

Прости меня, Господи.

Я раскаиваюсь. Искренне раскаиваюсь. Если Ты умеешь читать в моей душе, то понимаешь, что я не лгу…

Если бы Ты знал, как мне нравилось заниматься Твоей работой…

Ты делаешь потрясающую работу, и мало кто из людей о ней знает. Какое испытываешь наслаждение, видя, как этот мир движется, любит, страдает… Как приятно подвергать людей испытаниям и вознаграждать их, когда они того заслуживают! Но почему Ты так жесток со мной? Со мной, кто знает всю профессиональную кухню, предсказывает за четыре серии все, что должно произойти?

– Помните фотохромовое платье, которое Фред придумывает для Марии? Мы раздобыли его, но без спецэффектов оно не меняет окраску, мы пробовали.

Ты бы мог и не подкладывать мне свинью – своему коллеге. Неужели тебе недостаточно, что бедняга Марко мечется, словно проклятый, в поисках женщины своей мечты?

Нет?

Тебе нужно было доказать мне кое-что…

– Вам нравится наш музей, месье?

Ты хотел доказать, что как сценарист Ты лучше меня.

– …Вам не нравится?

– Нет, нет… Не обижайтесь, я немного рассеян… Все это так трогательно…

Надо попытаться усыпить бдительность этих чокнутых, надо что-то придумать…

– Я мог бы подарить музею несколько редких экспонатов. Они хранятся у меня, я постараюсь привезти их сегодня же вечером.

– А что именно?

– Я сохранил записные книжки, мы иногда играли в слова, когда уставали от работы. Именно таким образом появился на свет целитель. Я унаследовал также Коробку решений и …

– Коробку решений?

– С самого начала совместной работы мы придумали особый прием – клали бумажки с предложениями в коробку из-под обуви, а потом вытаскивали одну наугад и принимали решение. Если вам интересно, коробку можно найти. Она где-то валяется в нашем бюро на авеню де Турвиль.

– Мы там все обыскали.

Кажется, у них мирные намерения. Они относятся ко мне с уважением. Пожалуй, даже боготворят. Настолько, что это может вызвать раздражение у Всевышнего.

Клянусь тебе, что раскаиваюсь! Вытащи меня отсюда, я усвоил урок.

– Может, она среди моих вещей?