Книга Ангелофрения - Максим Хорсун

Лукавый отшвырнул Магдалину с дороги и, оттолкнувшись от платформы руками и ногами, кинулся на вестника.

Вестник упал на одно колено, закрылся книгой, словно щитом. Хладнокровно отразил удар левой рукой и контратаковал кулаком правой. Отбросил Лукавого на несколько шагов, а затем рванул из ножен меч. В свете бортовых огней «Тиона» сверкнуло золотым росчерком лезвие. Вестник ударил с полуоборота, держа меч «пером». Лукавый метнулся в сторону, но недостаточно проворно: на платформу упали отсеченные по локти руки. Обрубки задымились, обратились в прах, который тут же подхватил и развеял ветер.

Но Лукавому больше не нужны были руки. Тело его видоизменялось, вытягивалось в длину; ноги и то, что осталось от рук, высыхало, рассыпалось пеплом. Одежда разорвалась по швам, кожа лопнула, обнажилась пластинчатая броня из проклепанной стали. Из-под брони хлынул обжигающий пар. Из горячей мглы, мгновенно скрывшей Лукавого, показался сегментированный, как будто собранный из хромированных позвонков, хвост. С другой стороны облака выглянула громоздкая и шишковатая, словно у нильского крокодила, голова.

Вестник бросил книгу Роланду под ноги, перехватил меч ловким движением многоопытного рубаки.

– Быть братом Червя… Много ли в этом чести? – буркнул он невпопад.

– Роланд! – Магдалина взмахнула руками, привлекая внимание жениха. – Уходи с платформы! Возвращайся на «Тион»! – она боялась, что ее гордый капитан не пожелает остаться в стороне, когда начнется бой. Но людям не было места в сражении сверхъестественных сущностей.

Стальной змей смахнул хвостом перила, и они загрохотали, цепляя в падении выступающие платформы и трубы. Скользнул, высекая брюхом из решетчатого пола искры, к вестнику. Уклонился от меча, попытался захлестнуть ноги вестника петлей змеиного тела. Вестник отпрыгнул и все-таки наградил Червя ударом. Позолоченное лезвие вскрыло сталь, словно корытную жесть, брызнула воняющая сырой нефтью жидкость. Лукавый попытался зубами схватить вестника за руку, но, промахнувшись, вдруг изменил направление атаки.

– Роланд! – закричала что было сил, Магдалина – как тогда, в пылающей Москве. Она прекрасно понимала, насколько тонка грань, отделяющая ее любимого от гибели. И она не могла допустить, чтоб это случилось вот сейчас, когда они неожиданно нашли друг друга: в самое неподходящее время, в самом неподходящем месте. Особый дар – особая ответственность; Лукавый рвался к книге, она должна остановить Червя, пока он не располосовал Роланда из-за этой проклятой штуковины в громоздкой металлизированной обложке.

Роланд пятится. Он прижимает книгу к груди и не сводит с Червя глаз. Неожиданно Грег Баттон закрывает собой капитана, в руке у вахтенного помощника револьвер. Сверкают вспышки выстрелов, но звук тонет в громовом раскате. Пули с визгом рикошетят от бронированной шкуры Червя.

Лукавый молниеносным движением хватает Баттона крокодильими челюстями поперек туловища и швыряет о стену станции.

Та «особая энергия», которую Магдалина вытянула из кольца командира наемников, приходится кстати. Магдалина собирает ее в сгусток и выбрасывает из ладони левой руки. Сияющий ослепительным солнечным светом луч рассекает воздух, на миг соединяя Магдалину и Лукавого снова. У основания бронированного черепа Червя появляется дыра с оплавленными краями.

– Книга! – кричит Магдалина. – Бросай мне!..

– Не смей! – заглушает ее своим ревом вестник и тут же кидается на Червя. Вонзает в дымящееся отверстие меч; со скрежетом режет металлом металл.

Лукавый оплетает вестника кольцами, как удав. Из зазоров между сегментами его чудовищного тела льется пар: он словно намеревается сварить вестника заживо.

Вестник силится разорвать смертельные объятия. Он кричит, но не как человек, а как раненый зверь: так пронзительно и высоко, что Магдалина ощущает боль в барабанных перепонках.

Вспухает облако пара, из его клубов во все стороны летят обломки Червя: вестник смог разорвать объятия. К его ногам с тяжелым стуком падает отделенная от тела «крокодилья голова». Вестник наступает на шишковатый лоб, выдергивает меч, застрявший между затылком и первым сегментом шеи.

Он идет к Магдалине. Его глаза белы от гнева, в них Магдалина читает приговор.

– Пособница… – бросает, точно сплевывает, вестник и отводит руку для удара.

Его голос, ярость и решимость парализуют волю Магдалины. Все, что она может, – лишь закрыть глаза.

…Ее спас Роланд. Снова пригодилась книга: золотое лезвие – помятое, но все еще опасное – оставило глубокую зарубку на металлизированной обложке.

– Прочь! – сквозь стиснутые зубы выпалил вестник. – Иначе кара падет и на твою голову!

Роланд попытался отпихнуть вестника, однако это было все равно что стараться передвинуть паровой танк вручную. И тогда он закричал:

– Магдалина, беги! Я задержу!

Вестник покачал головой, а затем выдернул книгу из рук Роланда: легко, словно у ребенка отобрал.

– Нет, – Магдалина шагнула вперед. – Он пришел разрушить мир! Я здесь, чтобы остановить! Остановить!

Ее взгляд встретился со взглядом вестника.

– Пособница Врага Сущего! Дерзость твоя не знает границ! – проговорил вестник, а затем отбросил Роланда, ударив наотмашь злополучной книгой. Роланд упал возле края, инерция толкнула его вперед, и он повис, схватившись за решетку платформы.

Вестник перехватил меч. Лезвие описало полукруг.

– Ваш мир – рассадник зла, – слова давались с трудом; ненависть душила, заставляла глаза сиять ярче грозы. – Враг выращивал вас, словно морковь на грядке. Безнадежные человеческие души были нужны, чтобы пополнять воинство! – он указал мечом в сторону красного сияния, исходящего из портальной пирамиды. – Пополнить армию смерти, которую он намеревался повести на новую войну с нами, с вестниками, во имя захвата власти в каждой из множества Вселенных!

Вестник направил острие меча на Магдалину.

– Я открою перед армией смерти врата в ваш мир. Злобным демонам низшего ранга безразлично, в кого вонзить клыки. Неуправляемые, они принесут с собой огонь и мор. Их не остановит никто. И каждому да воздастся по заслугам!

Он поджал губы, скользнул взглядом вдоль лезвия меча и продолжил:

– Я наивно надеялся забрать тебя из этого мира. Вестников – даже полукровок – не так уж и много. Гораздо больше обитаемых миров, погрязших в грехе и требующих либо руки помощи, либо меча карающего.

Магдалина покачала головой.

– Я бы не пошла с тобой. Лучше погибнуть, чем стать палачом!

– Я вижу. Душа твоя отравлена. Враг преуспел, сбив тебя с пути. И надежды нет никакой.

– Ты ошибаешься, – сквозь слезы проговорила Магдалина. – Лукавый не смог отравить мою душу, хотя и пытался не один раз. Но я готова была пожертвовать ею, чтобы остановить тебя и спасти мир! Да, я видела смерть и зло во всех проявлениях! Но наш мир не безнадежен! На своем пути я встретила множество людей с добрыми и благородными сердцами! К сожалению, многие из них уже мертвы! Но губить наш мир сейчас – все равно что прописывать больному инфлюэнцией цианид вместо микстуры! Ему нужно лекарство, а не плаха и топор! Слишком все просто и прямолинейно в мире вестников! Он тоже рассказывал о кнуте и прянике, как ты – о помощи или же о мече карающем. И когда мне пришлось пройти по вагонам «Меркурия»…