Книга Последнее оружие - Филипп Ле Руа

Натан сел на заднее сиденье.

– Высадите, когда надоем.

– Опасно тут гулять в одиночку, можно нарваться на неприятную встречу.

– Пока мне везло.

– А правда непривычно – все эти коренные народны? Знаете, что Эфиопия никогда не была колонизована?

– Нет, – сказал Натан, боровшийся со сном.

– Все вперемешку – география, люди… Какой-то невероятный калейдоскоп, – добавил муж.

– Пейзажи нетронуты с первобытных времен…

Похоже, комментариями к своей отпускной коллекции слайдов они уже обзавелись.

– А вы сами откуда? – спросила жена.

О! Начали интересоваться пассажиром.

– Отовсюду понемножку.

Она обернулась, не удовлетворенная ответом. Он воздержался от упоминаний о космосе, о земле своих предков, о месте своего рождения и проживания, удовлетворившись последней страной, которую покинул.

– До Эфиопии был в Сомали.

– А мы французы. Из Парижа. Самый красивый город в мире.

Натан содрогнулся под лавиной штампов. Словоохотливая пассажирка поведала ему всю свою жизнь. Он слушал, не перебивая. Пока она говорит, не задает вопросов. Ее звали Мари, она работала в сфере коммуникаций, была фанаткой Африки и солиста группы «Ю-Ту».

– Я прочитала интервью в журнале «Роллинг Стоунз». Боно договорился с президентом Соединенных Штатов о предоставлении помощи этому континенту. На несколько миллиардов. Благодаря медикаментам, оплаченным американскими налогоплательщиками, были спасены сто восемьдесят тысяч африканцев.

Натан знал один альбом группы «Ю-Ту». «All that you can't leave behind».[28]Ему нравился призыв выбросить все лишнее и осознать главное. Мари вставила CD в плеер и продолжила болтовню под «Beautiful day».[29]Ее муж Поль работал в рекламе, восхваляя автомобили определенной марки, паштеты и туалетную бумагу. Они были женаты пять лет и воспитывали четырехлетнюю дочку, которая осталась у бабушки с дедушкой. У них уже вошло в обычай путешествовать. Один туроператор организовывал им поездки вдали от истоптанных троп. В этом году они решили пересечь Рифт на внедорожнике, посмотрев в своей парижской квартире какой-то документальный телефильм.

– А вы чем занимаетесь? – спросила Мари Натана.

Вопрос прозвучал-таки.

– Много разъезжаю.

– А живете-то как?

– Дышу.

– Этого достаточно?

– При условии, что делаешь это медленно, глубоко, спокойно.

Он заметил, как поднялась ее грудь, натянув майку. У Мари была мужская стрижка, но на этом сходство с противоположным полом и заканчивалось. Натан предпочел развивать тему, чтобы избежать других:

– Люди делают до двадцати дыхательных движений в минуту, используя лишь одну шестую возможность своих легких. Естественный же ритм – от пяти до десяти раз в минуту, причем выдох дольше, чем вдох.

– Вы кардиолог?

– Я занимаюсь дзен и боевыми искусствами.

– Преподаете?

– Нет.

– У вас нет работы?

Она упрямо хотела выудить сведения о его профессиональной деятельности, чтобы понять, с кем имеет дело.

– Мне случается довольно дорого продавать свое время.

Она с подозрением на него посмотрела, отвернулась и, глядя на извилистую тропу, заговорила с мужем. За поворотом открылись холмы, позолоченные закатом. Чернели силуэты деревьев. Над деревнями вверх змеились струйки дыма.

– Мы неподалеку от Воито, – сказал Поль.

Натан увидел тень раньше, чем услышал рев мотора. Дверца вертолета отъехала вбок, блеснул металлом ствол тяжелого пулемета. Натан оценил его позицию, подождал несколько секунд и заорал: «Стоп!» Резкое торможение бросило всех троих вперед. В тот же миг тропу перед ними вспахала очередь.

– Черт, что происходит? – завопил француз.

– Съезжайте с тропы!

– Что?

– Гоните к деревьям!

– Это они по вам палят?

Новая очередь прошила бок внедорожника. Поль вскрикнул, получив пулю в бедро. Натан выпрыгнул из машины, отвлекая огонь на себя. Пули взрывали землю под его пятками. Скрывшись за щитом листвы, он скатился по крутому склону. Несколько пуль, достигнув земли, оставили смертоносные отпечатки в первозданном пейзаже, населенном обезьянами и бабочками. Поднимая красную пыль, Натан соскользнул в какую-то низину, по дну которой текла речка. Там его встретила завеса свинцового дождя. Стрелок все никак не отставал. Натан побежал вдоль реки, уходившей под землю, прорыв пещеру. Укрылся в гроте и дождался, пока глухой гул мотора не стихнет вдали. Когда он решился вернуться на тропу, саванна онемела. Его бурное вторжение напугало обитателей. Внедорожник урчал на том самом месте, где он его покинул. Внутри никого. Крыша превратилась в дуршлаг, ветровое стекло рассеяно по сиденьям. Музыка все еще звучала. «Peace on earth».[30]Натан выключил зажигание и крикнул в ночь, упавшую столь же стремительно, как и пули. Шорох листьев и мускатный запах предвестили появление Мари.

– Но почему, черт возьми? – пробормотала она.

– Где Поль?

Она показала на силуэт под деревом. Натан перенес ее мужа на заднее сиденье, смахнул осколки стекла, включал еще работавшее освещение и изучил карту. Ближайший аэродром находился в Джинке, примерно в восьмидесяти километрах, в самом конце дороги, на границе огромных лесов Южной Эфиопии. За этой границей царил доисторический период и жили первобытные племена. Если они не найдут самолет, чтобы эвакуировать раненого, придется повернуть назад. Рискованный шаг. Натан выехал на тропу. Миновал Воито, не останавливаясь, и помчался в сторону Кей Афтер по краю природного заповедника. Ветер хлестал в лицо и относил в сторону обращенные к нему слова Мари.

Кей Афтер спал. Они остановились посреди пустынной улицы. Клубы красного песка осели в желтом свете фар, открыв вид на безмолвные хижины и мачту с флагом.

– Как он? – спросил Натан Мари.

– Потерял сознание. Жгут остановил кровотечение, но я беспокоюсь. Вы можете мне объяснить?…

К ним вышел человек, закутанный в одеяло. Натан показал ему рану Поля. Селянин покачал головой, что-то сказал на своем диалекте и махнул в сторону грунтовой дороги, ведущей в Джинку. Они немедленно тронулись, не теряя времени. Еще километров двадцать.

– Кто эти люди, которые в нас стреляли? – спросила Мари.

Она уже раз в двадцатый задавала ему этот вопрос. Он и сам не знал. Торговцы оружием? Или те, что охотятся за ним от самого Сомали?