Книга Двойная рокировка - Ной Чарни

«Теперь они меня не видят. Но и я ни хрена не могу разглядеть». Он прислушался. Вокруг было тихо. У Гарри перехватило дыхание и тяжело забилось сердце. Он простоял несколько минут в темноте, но ничего не услышал и снова включил фонарик.

Его луч опять упал в пустоту. Гарри выбрал направление и двинулся вперед. Местонахождение двери он представлял довольно смутно. Несколько быстрых шагов привели его к стене. Повернув, он пошел направо, освещая ничем не нарушаемую поверхность гофрированного металла. И тут увидел это.

Сначала он испуганно отшатнулся. Ему показалось, будто перед ним лежит мертвое тело, накрытое желтовато-коричневым брезентом. Гарри отскочил и тревожно уставился во тьму. Никакого движения.

Он всегда чувствовал присутствие людей. Даже с закрытыми глазами ощущал весомое пребывание жены, когда она смотрела на него во время сна, наслаждаясь зрелищем его усов, трепещущих от храпа подобно знаменам на ветру. Но темная пустота была явно безлюдна. И только под брезентом ощущалось чье-то присутствие.

Что же там такое, черт побери? Никого ведь не убили. Во всяком случае, пока.

Гарри подошел поближе. Сразу и не разберешь, что это: то ли скрюченное бездыханное тело, то ли просто складки ткани. Он наклонился к бесформенной куче на полу. От нее пахло маслом, пылью и пенькой. Громко сопя, Гарри медленно потянул брезент на себя. Тяжелая ткань не поддавалась. Гарри потянул сильнее. «Там явно не тело, — подумал он. — Слава тебе Господи».

В конце концов брезент сдался, обнажив скрытое под ним сокровище — свернутое в рулон полотно. Картина.

Инспектор посветил на нее фонариком. Да это же… Нет, не может быть.

Гарри не верил своим глазам. Телефонный аноним заявил, что здесь находится нечто, способное его заинтересовать. И не обманул, но Гарри был несколько сбит с толку. Все это казалось абсурдом и никак не укладывалось у него в голове. Он же сам наблюдал, как ее увозили в Рим. А теперь она снова лежит перед ним. Едва увидев верхнюю часть, Гарри сразу же узнал картину. «Благовещение» Караваджо. И стал разворачивать рулон.

Что, черт возьми, происходит? Свихнуться можно. О чем там говорил этот доброхот? Гарри потер переносицу. Ах ты, дьявол. Теперь все ясно.

Наклонившись, он завернул картину в брезент и, прижав рулон к груди, двинулся вдоль стены. У фонарика явно садились батарейки, и Гарри прибавил ходу, зажав картину под мышкой. Наконец он увидел дверь.

Отбросив фонарик, инспектор повернул ручку. Дверь с легкостью распахнулась и, подхваченная ветром, с грохотом ударилась о внешнюю стену.

На улице было уже темно. Из низких черных туч продолжал накрапывать дождь, и Гарри закрыл бесценное произведение искусства своим телом. «Здесь и такси ни хрена не найдешь, — подумал он. — И какого черта я все время ругаюсь?»

Он торопливо пошел по узкому ущелью между складами.

Стоя в луже, натекшей с промокшего насквозь пальто, Гарри Уикенден напоминал большую мокрую ищейку. Его и без того унылая фигура окончательно пришла в плачевное состояние.

Ночные дежурные Скотленд-Ярда с изумлением взирали на это зрелище.

— Соедините меня с итальянской полицией и музеем, — распорядился инспектор, громко чихнув. — Немедленно.

Через час Элизабет ван дер Меер и реставратор Барни уже стояли на четвертом этаже Скотленд-Ярда, между рядами одинаковых столов с длинношеими настольными лампами. Когда они вошли, Уикенден разговаривал по телефону. Он жестом указал на рулон, перекинутый через спинку стула. Бессильно повисший холст чуть поблескивал в резком свете офисных ламп. Прижав трубку к толстой шее, Гарри продолжал кого-то убеждать:

— …она по-прежнему у вас? Это прекрасно, но что тогда у меня перед глазами? Вы так думаете? Нет… Я вас, конечно, понимаю, но… Ну хорошо. Так и сделаем. Договорились. Всего наилучшего.

Повесив трубку, Гарри повернулся к пришедшим.

— Я звонил в итальянскую полицию. Но сначала скажите, что вы думаете об этом?

Музейщики застыли, не спуская глаз с картины.

— Это ведь подделка? — спросил Барни кто-то из полицейских, пока тот раскладывал картину на столе.

Последовало молчание.

— Конечно, это фальшак, — заявила ван дер Меер.

В офисе по-прежнему царила тишина.

— Не нервничайте, мисс ван дер Меер, — примирительно произнес Уикенден. — Мы все немного выбиты из колеи, а вы в особенности. Вы это с уверенностью утверждаете?

— Еще бы! Как она вообще сюда попала, черт ее подери?

Ван дер Меер стояла, воинственно скрестив руки на груди. На покрасневшей шее выступила испарина.

— Именно это я и пытаюсь выяснить, — сказал Гарри, делая шаг вперед.

— Но кто вам сообщил о ней?

Не отрывая взгляда от картины, ван дер Меер стала мерить комнату шагами.

— Это мне тоже предстоит разузнать, — ответил Уикенден.

Его неторопливая манера говорить приводила ван дер Меер в неизменное раздражение, равно как и упорное нежелание смотреть в глаза собеседнику.

— И все же, мисс, я бы предпочел услышать мнение специалиста, — заявил Гарри, делая ударение на последнем слове.

— Я в растерянности, инспектор. Насколько мне известно, похищенное полотно Караваджо было возвращено в церковь? — спросил Барни, не поднимая голову от картины.

— Вы еще спрашиваете! Я только что разговаривал с нашими итальянскими коллегами. Они утверждают, что благополучно довезли Караваджо до Рима и водворили его на место в ту самую церковь, черт ее знает, как она называется. У итальянцев, видите ли, и так дел по горло, поэтому они не собираются присылать своих людей, чтобы те посмотрели на картину, явно причастную к этому делу. Проклятые макаронники не желают отвлекаться по пустякам. Они так заняты, что были счастливы поскорей закрыть это дело и больше никогда о нем не вспоминать. Как бы не так. Это вам не кот начихал. Они там лопают свои спагетти, а я здесь парюсь с этим Караваджо, который совсем как настоящий. Скорее всего это отличная копия с оригинала, и, значит, что-то прогнило в Датском королевстве или как там еще говорят, — выпалил Гарри одним духом, оперевшись на стол, чтобы поддержать свой гневный запал. — Так что это за штука? Я хочу поговорить с профессором Баррелом.

— Барроу, — деликатно поправил его Барни.

— Мне наплевать, как там его зовут. Я хочу услышать мнение специалиста. Может, я и не разбираюсь в искусстве, но это явно не русский художник двадцатого века, так что здесь весь этот философский треп не пройдет. Соедините меня с Барроу.

— Я сейчас сама ему позвоню, — предложила ван дер Меер, открывая свой серебряный сотовый телефон.

Нажав на кнопку, она приложила трубку к уху. Уикенден внимательно посмотрел на директрису. Так значит, Барроу у нее на быстрой связи?