Книга Таня Гроттер и посох волхвов - Дмитрий Емец

Ледяное пламя пронеслось совсем близко. Ягун едва успелнырнуть под пылесос, одновременно ощутив, как его щеку и ухо обожгло морозом.Это было даже больнее, чем если бы он ошпарился кипятком. Половина лица у Ягунамгновенно застыла и одеревенела. Рот пополз вниз. Хорошо еще, что пламякоснулось Ягуна на излете, не самой ледяной своей частью.

Мгновение спустя неунывающий восьмой номер вновь был верхомна пылесосе и мчался навстречу распахнутой пасти, где красноватым сердечком,ясно выделявшимся на общем фоне, пылали гланды…

Когда пасть была совсем близко, Ягун газанул и круто взмылвверх, заставив свой пылесос надсадно взреветь и выбросить из трубы серебряныйдождь русалочьих чешуек.

Здесь он на мгновение завис и решительно метнул перцовыймяч.

ШШШШШШШШШШИИИХХХХХ!

Мяч, направленный прямо в пасть Снежному дракону, почти ужезалетел туда, но почему-то в последний миг описал в воздухе петлю и оказался вруках у Деда Мороза, который погнал вьюжную тройку навстречу Гоярыну.

– Нет, вы видели?! – разочарованно завопил ничего непонимающий Ягун. – Это был явный гол! Надувательство!

Сарданапал бросился к Тиштре и Графину Калиострову:

– Это не по правилам! Кто-то заговорил мяч! Он летел точно вцель!

Графин Калиостров тускло посмотрел на главу Тибидохса.

– Протест отклоняется. Я не зафиксировал никакой постороннеймагии, – заявил он.

– А вы, вы видели? – кинулся Сарданапал к Тиштре.

– Не могу сказать ни «да», ни «нет». Я моргнул. И вообще уменя близорукая дальнозоркость на фоне вирусного конъюнктивита, –уклончиво сказал перс, поймав на себе слишком внимательный взгляд Тарараха.

– Пустите меня к этому лицемеру! – завопил питекантроп,пытаясь оттеснить циклопов.

– И-и-и! Не пускайте его ко мне! У меня справка есть, что явесь насквозь больной! – визжал Тиштря.

Тарарах так поразился, что перестал вырываться у циклопов.Минуту спустя матч продолжился. Воспользовавшись тем, что его рот полностьюоттаял, играющий комментатор затарахтел с новыми силами.

– Дубняк с пламегасительным мячом прорывается к Гоярыну… Эх,опять наша защита дала сбой! Кузя Тузиков пытается остановить Дубняка, но лишьпримерзает к венику! Опять запрещенные приемчики, мамочка моя бабуся! Я зверею!Молодец Катька Лоткова, вовремя разворачивает дракона! Гоярын выбрал правильнуютактику: вместо того чтобы выдыхать пламя со средней дистанции, он ударяетхвостом. Удар не попадает в цель, но Дубняка сносит порывом ветра. Отличныймомент! Гоярын по приказу Кати выдыхает пламя тремя небольшими порциями. Отпервого и второго огненного плевка Дубняк уворачивается, но последний залппопадает в цель. Дубняк мигом покрывается копотью и теряет пламегасительныймяч, которым завладевает Семь-Пень-Дыр. А еще мгновение спустя Дубнякоказывается в пасти у Гоярына… Гоярын, разве мама не предупреждала тебя, чтонельзя глотать мороженое такими кусками? Это закончится ангиной!

Но радоваться Ягуну пришлось недолго. Услышав свист, онобернулся. К Гоярыну, не совсем еще заглотившему Дубняка, на вьюжной тройкемчался Дед Мороз с перцовым мячом. Кузя Тузиков и сунувшийся на подмогу ЖораЖикин были сметены. Катя Лоткова на своем аккуратном пылесосике успела нырнутьза голову Гоярыну и теперь пыталась заставить его захлопнуть пасть. Но Гоярынне слушался. Три кобылицы Деда Мороза вселяли в драконью душу путаные, носладкие гастрономические грезы.

Надеясь заглотить сразу всю вьюжную тройку да и Деда Морозас его мешком в придачу, Гоярын совершил самую распространенную ошибку всехдраконов: перестал прислушиваться к сигналам защиты и широко разинул пасть. Наэто Мороз и рассчитывал. В последний миг, когда Гоярын зажмурился отпредвкушения, надеясь на вкусный обед, Дед Мороз решительно натянул вожжи. Вьюжнаятройка застыла как вкопанная, лишь звякнули валдайские колокольчики ипосыпались от грив и хвостов серебряные искры.

Дед Мороз поднялся в санях во весь свой немалый рост.Перцовый мяч, пущенный решительной рукой, огненной кометой залетел в драконью пасть.ВСПЫШКА!

Трибуны ахнули, когда Гоярын окутался оранжевым дымом. Вследующую секунду он страдальчески разинул пасть и выплюнул Дубняка,подтаявшего, закопченного, но полного боевого задора. Болельщики с полюсаторжествующе закричали, материализуясь вокруг купола. Таня вцепилась в футлярконтрабаса так, что костяшки пальцев у нее побелели. Как ей хотелось оказатьсятам, на поле, где свистел ветер и игроки, казавшиеся крохотными, как точки,стремительно рассекали воздух, охотясь за мячами.

– Вот так Дедульник-Морозильник! Пять очков полярнымдухам! – с невольным восхищением воскликнул Тарарах.

Баб-Ягун проводил удаляющегося Деда Мороза задумчивымвзглядом.

– М-да, в драконболе он малость кумекает, спорить нестану! – буркнул он. – Но ведь сегодня тридцать первое декабря, ибедному дедульнику можно посочувствовать. После матча ему еще облетатьнесколько миллионов лопухоидов. Подарки под елку, стишок, прочитанный настульчике карапузом, рюмашка на посошок и прочее новогоднее бланманже, я васумоляю! Бедным лошадкам придется несладко. Придется за одну ночь отработать всегодовое сено, если, конечно, они не питаются сугробами.

Мимо Ягуна кто-то стремительно пронесся, набирая высоту.Играющий комментатор обернулся.

– Опять Гурий Пуппер! Браво, вьюноша! Пуппер с чихательныммячом идет на прорыв. Его пытается остановить Санта-Клаус. Он шпорит оленя иатакует Пуппера. При этом Клаус громко распевает: «Джингл-белз, джингл-белз!»Надо полагать, это психологическая атака! Кое-кого уже начинает тошнить!..Гурий делает в воздухе красивую полупетлю, потом сразу штопор, и Санта остаетсядалеко позади. Один есть! Пингвин-ага, Замерзайло… Пуппер уходит и от их…Просто колобок какой-то! Ну-с, болельщики мои дорогие, кто у нас там наочереди? А, Снежная Гурия собственной персоной! Какие люди на Буяне! На местеПуппера я бы повозился с ней подольше, уж больно хорошенькая… Эй, Лоткова, ненадо меня сглаживать! Я в жилетке, да и вообще работа у меня такая – глупостиговорить! Я бы, может, и хотел что-нибудь умное ляпнуть, да мне эфирная сеткане позволяет! Чумиха ее побери, эту эфирную сетку!

Не слушая Ягуна, не видя ничего, кроме своей цели – пастиСнежного дракона, – Гурий Пуппер мчался ей навстречу, прильнув грудью кметле. Вон он промчался мимо сектора, где сидели его фанаты, тренер,магнетизеры и магвокаты. Магвокаты уже кричали в зудильники, стремясь кому-то ина что-то пожаловаться. Тренер был хмур как туча. Магнетизеры на всякий случайвцепились в коврики. Гореанна, поссорившаяся с кем-то, уже палила изсглаздамата, едва успевая менять обоймы. Зато верные фанаты были, как всегда,душой и телом с Пуппером.

На их перетяжке пылало: