Книга Время грешить - Адриенна Бассо

Оливия медленно покачала головой:

– Напрасно вы так думаете. Мы с мистером Беркли не больше чем приятели, которых объединяет общий профессиональный интерес. Ничего личного.

От невероятного облегчения Джордж утратил дар речи, а едва придя в себя, глубоко вздохнул.

– Я рад. Очень рад. Если вы с Беркли всего лишь друзья, это означает… что есть надежда… есть шанс.

– О каком шансе вы говорите?

– О шансе завоевать ваше сердце.

Последовало короткое натянутое молчание.

– Я не буду вашей любовницей, – просто, бесстрастно произнесла мисс Харди. – Глупо и унизительно на это надеяться. К тому же я перестану себя уважать.

– Понимаю.

– Понимаете ли? – В голосе зазвучал гнев. – Разве не ясно, что если я не стану вашей любовницей, то никаких романтических отношений между нами быть не может? Существует лишь один вариант: брак.

Обычно одна лишь мысль о женитьбе нагоняла на Джорджа тоску и страх. В его мире брак представлял собой светский институт, позволяющий мужчине и женщине одного сословия, со сходными взглядами на жизнь и общими интересами, создать взаимовыгодный и приемлемый для общества союз.

Как правило, супруги общались с одними и теми же людьми, появлялись на одних и тех же светских мероприятиях. Обычно они оставались вместе, пока рождались дети, а потом шли каждый собственной дорогой и нередко даже забывали об общей спальне.

Чрезмерно острые чувства у светских супругов обычно отсутствовали: тоска, желание, стремление быть вместе считались проявлением слабости. Больше того, даже в самых благополучных, успешных союзах муж и жена иногда с трудом терпели друг друга, хотя на людях сохраняли безупречную вежливость.

В силу сложившихся жизненных обстоятельств никакого иного брака Джордж для себя не представлял, а потому с большим подозрением воспринимал саму идею женитьбы.

И вдруг все изменилось. Бывают же чудеса на свете.

– Честно говоря, супружество – по моим наблюдениям – никогда не представлялось мне хорошим делом, – признался он. – И все же чувствую, что ради возможности быть рядом с вами готов на все. Предлагаю вам руку и сердце.

Мисс Харди выглядела ошеломленной. Трудно было предположить, как она отреагирует на заявление и что произнесет в следующий момент.

– Вы говорите серьезно?

– Вполне.

Она недоверчиво прищурилась.

– Но ведь из вас получится ужасный муж: избалованный, инфантильный, со склонностью к забавам на стороне и к неумеренному употреблению горячительных напитков. Зачем же уважающей себя женщине идти на подобный риск?

Хотелось немедленно отвергнуть выдвинутые против него обвинения, но, к сожалению, приговор оказался настолько точным и справедливым, что изображать негодование было бы нелепо. Ну не ребенок же он в самом деле.

– Разве порядочные женщины не мечтают перевоспитать распутника?

– Возможно, некоторые и мечтают. Если считают объект достойным затраченных усилий. А в моем случае эта задача явно не из простых.

– Так кто же из нас жесток? – с чувством прошептал лорд Моффат.

Недоумение на лице Оливии сменилось недоверием.

– Все еще дразните? – медленно спросила она.

– Ничуть. Мечтаю видеть вас своей женой, но в то же время понимаю необходимость официального ухаживания и хочу честно заслужить расположение прекрасной дамы. Согласны ли вы предоставить мне такую возможность? Готовы ли считать меня своим официальным поклонником?

Оливия смотрела так, словно он только что расправил крылья и объявил, что улетает в Лондон.

– Вы сын герцога, а я дочь шахтера. Это же немыслимо!

– Почему?

Она очаровательно покраснела и наконец-то взволновалась.

– Я простолюдинка, бесприданница – без особой красоты и без ярко выраженных дарований, а потому никогда не смогу стать вашей законной женой.

– Приданое не имеет ни малейшего значения, дарования ваши неисчислимы, в оценке себя вы проявляете чрезмерную скромность. А ваша красота лично меня уже давно покорила и начинает сводить с ума.

– Но это же смешно… подождите, неужели вы искренне считаете меня хорошенькой? – Оливия изумленно замолчала.

– Для меня вы – само олицетворение женской привлекательности. – Джордж заставил себя стоять неподвижно, чтобы ненароком не разрушить хрупкое доверие несдержанным проявлением чувств. Судя по всему, очарование мисс Харди сочеталось с твердым характером, а это означало, что она станет незаменимой спутницей жизни. – Разве вам не хочется создать собственную семью, обустроить уютный красивый дом?

– Вместе с мужем, которому смогу довериться всей душой, – шепотом продолжила Оливия. Ее личико осветилось мгновенной улыбкой. Но тем не менее она решительно покачала головой: – Нет. Ваше общество никогда меня не примет. Двери всех аристократических гостиных останутся навсегда закрытыми.

Джордж пожал плечами:

– Поверьте, меня крайне редко приглашают в аристократические гостиные, но в этом я не вижу ничего трагического. Больше того, чаще всего в этих домах невероятно скучно.

Оливия постаралась скрыть улыбку, однако в глазах мелькнули лукавые искорки.

– Право, об этом странно не только говорить, но и думать. Мы с вами такие разные. Можно сказать, полная противоположность друг другу. – Она помолчала и горько добавила: – Я лишь своим трудом зарабатываю себе на жизнь! У меня нет иных источников дохода.

Оливия всплеснула руками, как будто речь шла о смертном грехе, о непреодолимом препятствии.

– Знаю, что вы с трудом мне поверите, но все-таки признаюсь: я тоже работаю. – Мисс Харди собралась что-то возразить, однако Джордж жестом предупредил ее. – Правда, несколько в иной форме, чем это делаете вы. Занимаюсь финансовыми инвестициями, поддерживаю и развиваю скромное поместье в Девоншире и веду небольшой, но чрезвычайно успешный бизнес в сфере импорта.

Во взгляде Оливии отразилось уважение, и Джордж воспарил от счастья. Неужели появилась надежда?

– Значит, вы не настолько избалованны, как мне казалось. И все же, поверьте, сути дела это не меняет, – пожала плечами мисс Харди. – Мы с вами с разных планет.

Джордж снова сник. Едва наметившийся прогресс в его увещеваниях дамы сердца застопорился. Очевидно, с его стороны были необходимы более убедительные аргументы. И он знал, какие именно.

Лорд Моффат бережно сжал ладонями тонкую талию, почувствовал, как мгновенно напряглась Оливия, однако не отступил до тех пор, пока не достиг цели. Губы молодых людей встретились и слились в удивительно мягком, осторожном поцелуе.

«Удивительно» мягким он оказался потому, что впитал в себя голод, достойный страстного объятия. Но форсировать события не следовало.