Книга Репетиция убийства - Фридрих Незнанский

— А кстати, — вдруг заинтересовался Гигантов, — как Арбатова вам-то объяснила, почему она Расторгуевой эти деньги не вернула?

— Эти девицы объясняют только то, что сами хотят. Я же не могу на нее надавить как следует — кто она в этом деле? Потерпевшая. А с какой стати я с потерпевшей разговариваю, как с подозреваемой? Она права свои знает…

— Ладно. Кроме этого предположения, — последнее слово «предположение» — прокурор сознательно подчеркнул, — против Пронина что-нибудь есть?

— Кроме этого, — Штур то же самое «предположение» как бы случайно опустил, — кроме этого есть Марков. То есть… был Марков. В ответ на наше отдельное требование ростовская милиция подтвердила, что Атаман, лишившись контроля над сетью пивзаводов, которые перекупил Марков…

— И что? Марков заплатил деньги, Атаман получил. Или не так?

— Не в том смысле «перекупил». Завод Атаману никогда не принадлежал. Он к заводу этому давно подбирался. И вот подобрался, совсем было собрался прибрать к рукам — а тут Марков с прежними хозяевами договаривается. Да за немалые деньги. Атаман-то платить вовсе не стал бы — ему было чем прежних хозяев прижать. И у них тоже ситуация оказалась патовая. С одной стороны деньги Маркова, а с другой — Атаман все-таки страшен, не дай бог такого обидеть.

— И что, выбрали деньги?

— Именно. Кстати, если мы будем разрабатывать Пронина дальше…

— Ну-ну, я понимаю, что вы имеете в виду. И что?

— …если мы будем разрабатывать Пронина дальше, то я пошлю запрос в Ростов — не было ли у прежних хозяев завода неприятностей в связи с этой сделкой. Держу пари, что неприятности были! Если и там есть трупы, то связь можно считать доказанной…

— Ну-ну… Допустим, — одобрительно заметил Гигантов, и Штур взбодрился:

— То есть получается, что скосить одной очередью и Маркова, поломавшего Атаману бизнес, и Арбатову, «кинувшую» атамановскую любовницу, очень даже имело смысл…

— Вы так думаете?

— Имело смысл в глазах Пронина, я хочу сказать.

— Ну хорошо. Но теперь, вы же понимаете, Вениамин Аркадьевич, мы дошли с вами до самого слабого места. Тарасенков-то за что пострадал? Или та злополучная очередь скосила председателя теннисной федерации по чистой случайности? Верится, если честно, с трудом… Учитывая его славное прошлое…

— Да вот и я к тому же! Прошлое у него и в самом деле богатое. Да, пока неизвестно, как в это его прошлое вписывается Атаман. Но не все же сразу! Вот это как раз у самого Атамана мы и узнаем. Когда арестуем. А пока что можно считать установленным, что Тарасенков был связан с Марковым различными незаконными махинациями. В частности, что касается Кубка Кремля…

— Вениамин Аркадьевич, дорогой мой. Подумайте сами: вы утверждаете, что Тарасенков связан с Марковым на почве Кубка Кремля. Так почему не предположить — на таких же точно основаниях, на каких вы обвиняете Атамана, — что положили эту парочку как раз в связи с этим самым Кубком, а Арбатова просто мимо проходила? Или так — «возьмем тех, кого подозреваем в покушении на Тарасенкова с Марковым, а заодно и вытрясем у них, зачем им Арбатова». Это же одно и то же! Вы связываете Маркова с Арбатовой, оставляя Тарасенкова с боку припека, а точно так же можно связать Маркова с Тарасенковым — мимо Арбатовой или даже Тарасенкова с Арбатовой — мимо Маркова… Ну, это сложнее, но я не о том.

— И я не о том. В связи с Кубком Кремля у нас нет конкретных подозреваемых, а в связи с Ростовом есть. В связи с Кубком Кремля у нас нет даже предположений, кто и за что там мог так на них обидеться… кто там был заинтересован… Потому что разворовывали эти товарищи исключительно государственные средства. Сейчас я вам об этом подробнее доложу.

— Не надо подробнее… пока. Это материалы совсем другого дела. Которому, по всей видимости, не будет дан ход по причине… э… кончины обвиняемых. Послушайте, — заговорил вдруг Гигантов твердо и даже как-то патетично. — У вас видите как выходит: копаем не там, где дело, а там, где есть подозреваемый.

У Штура холодел нос, по коже бегали мурашки, все его существо вопило: «Это же неправда! Он передергивает!» Но приходилось, конечно, молчать.

— Знаете что… — продолжал Гигантов. — Мотивы, которые вы приписываете этому Атаману, слишком возвышенные. А именно… Люди, Вениамин Аркадьевич, редко совершают громкие убийства не из соображений выгоды, а просто чтобы отомстить. Пронин же не чеченец, в конце концов. Да и у чеченцев в идеале священная месть — это месть за кровь, а не за пивзаводы и сомнительные гонорары.

— То есть моя версия признана несостоятельной?

— Ну почему же? Просто над ней нужно еще поработать. Вы же сами, в конце концов, собирались выяснить что-то насчет арбатовско-расторгуевских денег. И узнать, что случилось с теми, кто продал Маркову ростовский пивной завод. Вот и разберитесь с этим потихонечку. А потом поговорим.

Штур неловко поднялся и пулей вылетел за дверь. Он кипел — кипел, как тот самый чайник, который утром так некстати опрокинулся ему на штаны.

Денис Грязнов. 1 июля

— Опаньки!

Макс, не отрываясь от монитора, победно вскинул вверх правую руку с устремленным в потолок указательным пальцем. Денис вопросительно покосился в его сторону: что там еще откопал этот компьютерный гений? А Макс уже опять лихорадочно застучал по клавиатуре. Ничего не объяснив. Впрочем, этому не стоило удивляться: процесс поиска, или рабочий процесс (без разницы), у хакеров сопряжен с полным погружением в себя и невосприятием окружающей действительности. Как ему не надоедает-то? Только что три часа с вирусами воевал, нет бы отдохнуть…

Может быть, он и поинтересовался бы у Макса, что, собственно, означает это «опаньки» и в связи с чем. Но отвлекла заливистая трель внезапно ожившего в его кабинете телефона. Денис, помедлив, нехотя дошел до аппарата и нехотя снял трубку:

— Да. Агентство «Глория».

— Добрый день. Извините, с кем имею честь? — культурненько так пропела трубка.

— Грязнов. — Он опустился на стул, почему-то предполагая, что разговор будет долгим.

— Очень даже хорошо, — удовлетворенно протянули на другом конце линии. — Вы-то мне и нужны.

— Я вас слушаю. — Денис почувствовал, что приторный голос невидимого собеседника начинает его раздражать.

— Не кипятитесь раньше времени, господин Грязнов, — как будто улавливая его настроение, поспешил сбить накал незнакомец (звонил определенно мужчина, и еще довольно молодой).

— С чего вы взяли? — буркнул Денис.

— Да так, знаете ли, интуиция.

— Ладно, что у вас? Выкладывайте. У меня мало времени.

— Приятно общаться с деловым человеком, — скорее всего, поиздевался незнакомец. — Итак, мы с вами заочно уже знакомы…

В это время в кабинет ввалилась троица оперативников «Глории», довольных и разомлевших после употребленного во время обеда (что случалось не так часто). Но, увидев, как у говорившего по телефону шефа раздражение на лице сменяется вниманием, все трое, как по команде, застыли при входе. Демидыч, хотевший еще с порога выдать какое-то соображение, так и остался с полуоткрытым ртом.