Книга Искушение и соблазн - Сьюзен Джи Хейно

— Ну‑с, милорд, кажется, роли переменились. Как ощущения? — ехидно спросила она.

Линдли слегка поерзал, устраиваясь поудобнее, немного сдвинул связанные руки и криво улыбнулся в ответ.

— А мне даже нравится! — объявил он. — Ладно, мисс д’Аршо, раз уж я превратился в вашего пленника, может, скажете, что вы намерены со мной делать?

Софи немного подумала.

— Думаю, попробую начать с этого.

Склонившись к нему, Софи игриво пощекотала языком сначала один сосок, потом другой. Линдли со свистом втянул воздух сквозь стиснутые зубы, и Софи с удовлетворением поздравила себя с тем, что, кажется, начинает постигать эту науку. Больше того — ей это нравится!

Она слегка сдвинулась вниз, поудобнее устроившись поверх бедер Линдли. Бриджи его так натянулись, что едва не лопались под напором его напрягшейся мужской плоти. Судя по всему, Линдли явно хотелось большего. Это Софи могла понять, поскольку ей тоже хотелось большего, причем ничуть не меньше его самого. Подумав немного, она принялась расстегивать его бриджи.

Нет, он и впрямь великолепен. Какое‑то время она просто сидела и разглядывала его. Потом осторожно протянула руку и потрогала вздыбившуюся плоть. Под тонкой, гладкой кожей она была твердой, как камень. Словно стальной меч в атласных ножнах, поежившись от удовольствия, решила Софи.

Пальцы ее сжались вокруг него, и Линдли чуть слышно застонал. Удивительное чувство охватило Софи. Было так странно, что он позволяет ей столь интимные ласки… что доверяет ей настолько, хоть и знает, насколько она неопытна. Софи даже почувствовала себя польщенной… она была бы не прочь подольше насладиться этим новым для себя ощущением, однако охватившее ее желание было слишком острым.

Софи хорошо знала, чего хочет… и была твердо намерена это получить. Медленно нагнувшись, она осторожно коснулась губами кончика его копья. И замерла, когда из груди Линдли вырвалось глухое рычание.

— О Господи… ты хочешь меня убить?!

— Нелегко, наверное, когда тебя связывают да еще подвергают подобной пытке, верно, милорд? — хихикнула Софи.

— Черт… клянусь, я согласен, чтобы эта пытка длилась вечно!

Соблазнительно… однако что‑то подсказывало Софи, что на столько ее не хватит. Она слишком сильно хочет его, чтобы ждать так долго. Судя по всему, Линдли тоже. Скоро он будет принадлежать ей.

Гадая, все ли она правильно делает, Софи нагнулась к нему, заглянула в его лицо, надеясь найти в нем ответ. И не ошиблась.

— Ты способная ученица, — прошептал Линдли с улыбкой, развеявшей ее последние сомнения.

Софи осторожно опустилась на него, с наслаждением ощутив, как отвердевшая мужская плоть вжимается в ее тело. Именно этого она так страстно хотела… все ее тело требовало этого. Затаив дыхание, она потерлась об него, один раз, другой, и вот они уже оба жадно хватают воздух пересохшими губами. Софи вдруг почувствовала, что больше не в силах терпеть.

Тихонько постанывая, она крепче прижалась к нему. Плоть Линдли проникла в нее, согревая ее, даря непередаваемые ощущения. Вздрогнув, Софи ухватилась за его широченные плечи. Тело ее как будто знало, что от него требуется, — ощущение было такое, словно она делает это не в первый раз. Боли не было, и Софи с наслаждением отдалась бешеной скачке.

Она даже не заметила, каким образом он избавился от своих пут, — просто почувствовала, как его руки обхватили ее, лаская ее лицо, плечи, спину. Софи потеряла всякое представление о времени, ощущая нарастающее возбуждение. А Линдли с каждым толчком все глубже врывался в нее, и это было чудеснее, чем она мечтала.

Волна наслаждения захлестнула ее, и Софи, содрогнувшись, выкрикнула его имя. Время остановилось. Остались только ощущения, толчки крови, волны жара и сплетение тел, жаждавших большего. Линдли крепко прижал ее к себе, пока ее тело билось в судорогах. Она упала на него, судорожно хватая ртом воздух и не слыша ничего, кроме звона в ушах.

Софи еще не успела полностью прийти в себя, когда Линдли шевельнулся. Не выпуская ее из объятий, он осторожно повернулся, опрокинул ее на спину и устроился сверху. Софи растерянно моргнула.

— Вы освободились, милорд?

По губам Линдли скользнула улыбка.

— Нет, милая, уже нет. Ты умеешь завязывать узлы, которые не под силу развязать ни одному мужчине.

В следующий миг он уже был внутри ее. Софи даже не представляла себе, что такое возможно, но ее тело снова охватило пламя. Она и опомниться не успела, как уже снова кричала от наслаждения, содрогаясь в его объятиях.

Наконец она услышала, как Линдли хрипло выкрикнул ее имя. Вцепившись в его плечи, Софи закрыла глаза, чувствуя, как ее уносит мощный поток. Немного отдышавшись, Линдли повернулся на бок, прижимая ее к себе одной рукой. Софи блаженно прижалась к нему и уронила голову ему на плечо.

— Ясно. Вот, значит, для чего эти штуки, — прошептала она, когда снова смогла нормально дышать.

— Да, — хмыкнул Линдли, поцеловав ее в макушку. — Теперь ты поняла, что нехорошо связывать людей против их воли? Надеюсь, ты хорошо усвоила урок.

О, еще как, мысленно хихикнула Софи. Она будет прилежной ученицей. И с радостью будет снова и снова повторять этот урок… если судьба даст ей этот шанс.

Наступило утро. За окном оживленно щебетали проснувшиеся птицы, а сквозь неплотно задернутые тяжелые портьеры в комнату с любопытством заглядывало солнце. Пылинки танцевали в прямом и жарком луче, мерцая и поблескивая, словно осколки драгоценных камней. Было по‑утреннему свежо и ясно.

А Линдли чувствовал себя ужасно.

Свесив ноги с кровати, он сидел, не в силах заставить себя сдвинуться с места. За спиной у него сладко посапывала Софи. Во сне она была похожа на ребенка, прекрасного, словно ангел. Что он делает здесь, с ужасом спрашивал себя Линдли. Он ведь собирался дождаться, когда она уснет, потом незаметно ускользнуть к себе, чтобы встретить рассвет в собственной постели. Но почему‑то из этого ничего не вышло. Он остался у нее. Наверняка слугам уже все известно.

Но почему?! Сколько раз до этого он спокойно оставлял женщин после ночи любви… так почему он не смог заставить себя уйти от Софи? Да потому, что это было все равно что вырвать кусок собственного сердца, вот почему. Боже милостивый… да что с ним такое?

Он хотел ее. Хотел навсегда остаться с ней, любить ее, пока они оба не забудут обо всем. Какое же это было бы счастье! Но надеяться на это глупо. Они никогда не будут счастливы вдвоем, и Линдли это знал. Он должен был следовать велению своего долга, а Софи — своего. Его долг состоял в том, чтобы выследить ее отца, ее — помешать ему это сделать.

Чертовски жаль, конечно… но тут уж ничего не поделаешь. Жизнь вообще бывает несправедлива. Глупо оттягивать неизбежное. Ему нужно уехать. Когда Софи проснется, его уже не будет, а потом они снова станут врагами.