Книга Испытание воли - Чарлз Тодд

— Я бы не пришел к вам сегодня, если бы не был уверен, что он так поступит. Не обязательно… но вполне вероятно, — добавил он, заставляя себя говорить искренне.

— А если я вам скажу… в конце концов, вы полицейский и поймете, в чем дело, и тогда все будет в точности как он боялся… И я буду всему причиной! — Не дав ему возразить, Леттис продолжала: — Нет, я не могу признаться сейчас, а потом сказать, что пошутила. Я не могу просить вас, чтобы вы обо всем забыли. Вы все равно не сможете забыть. В конце концов, такая у вас профессия — и отделить человека от профессии невозможно!

— Леттис… — Ратлидж и сам толком не понимал, почему вдруг обратился к ней по имени.

— Нет! Я потеряла Чарлза, и ничто не вернет его. Скоро я так или иначе потеряю и Марка. Я и без того чувствую себя виноватой, не хочу усугублять… Говорю вам, не хочу! — Слезы текли по щекам Леттис, но она не обращала на них внимания. Ее взгляд был прикован к его лицу. — Инспектор, вы когда-нибудь были влюблены, так влюблены, что, казалось, ваша жизнь принадлежит другому человеку без остатка? И вдруг, когда весь мир был окутан радостью и вы были самым счастливым, самым удачливым, самым любимым человеком на свете, счастье вдруг выхватили у вас, отняли навсегда, не объяснившись, не оставив никакой надежды… просто отобрали, и все?

— Да, — ответил он, подходя к окну и отворачиваясь, чтобы она не видела его лица. — Легче всего сейчас сказать, что между нами… между мной и Джин… встала война. И долгие годы разлуки. Но я знаю, все гораздо глубже. Она боялась… того, кто вернулся с фронта. Тот Иен Ратлидж, за которого она собиралась выйти замуж, ушел в 1914 году, а вместо него из армии через пять лет вернулся совершенно другой человек. Она больше не узнавала его. Более того, и я не уверен, что она — та самая девушка, которую помню я. Она продолжала жить в мире, связь с которым я утратил. Мне до сих пор никак не удается вернуться назад в тот мир. Я пришел с войны, рассчитывая повернуть время вспять. Но сделать этого нельзя. Так не бывает. — Ратлидж замолчал, вдруг сообразив, что он даже Франс ни в чем подобном не признавался.

— Да, — просто ответила Леттис Вуд. Хотя Ратлидж отвернулся, она видела его отражение в темном стекле. — Повернуть время вспять невозможно. Нельзя вернуться туда, где безопасно и уютно.

Ратлидж по-прежнему стоял к ней спиной; мысли его блуждали далеко.

— Инспектор Ратлидж, — сказала Леттис, — не взваливайте на меня еще одну ношу. Не просите принять решение за Марка Уилтона.

— Я уже сделал это, придя сегодня сюда.

— Черт вас побери!

Он обернулся. Ее лицо превратилось в застывшую маску гнева и боли.

Неожиданно он все понял. Ответ появился из ниоткуда, как будто прилетел в ночи. И все же Ратлидж знал, что их с Леттис объединяет боль потери. Он ведь с самого начала угадал в ней родственную душу.

Леттис Вуд горевала не по Марку Уилтону. Она горевала по Чарлзу Харрису. И любила она Чарлза Харриса, который не дал ей выйти за Уилтона. Харрис отменил свадьбу, потому что сам хотел жениться на своей подопечной, а она… хотела получить его.

Леттис заметила выражение его лица и догадалась, что раскрыта. Во мгновение ока она соскочила с дивана, собираясь выбежать из комнаты, вернуться в безопасность и уют своей спальни.

Ратлидж схватил ее за руку, развернул к себе лицом. Он держал ее очень крепко, но она вырывалась, не замечая боли. Длинные темные волосы хлестали его по лицу и рукам.

— Ведь это правда? Скажите же!

— Нет… нет, пустите меня, я не желаю ничего говорить! Я убила Чарлза, его кровь на моей совести, и я не убью еще и Марка! Пустите меня!

— Вы ведь любили его, да? — спросил Ратлидж, хватая ее за плечи и встряхивая.

— Боже правый… да, я любила его!

— А Марка… вы любили когда-нибудь? Вы были в него влюблены?

Она перестала вырываться и почти застыла в его объятиях. Потом заговорила — устало, рассеянно, как будто слова требовали от нее больше сил, чем у нее имелось. И все же она не отворачивалась, не прятала лицо и свои странные, разные глаза.

— Была ли я влюблена в него? О, да… мне так казалось. Чарлз привез его к нам погостить; он считал, что Марк мне понравится, что я полюблю его. Так и произошло. Я уверяла себя, что мои чувства к Чарлзу — всего лишь девичья влюбленность, глупость, из которой я со временем вырасту, и лучше мне поспешить, прежде чем я испорчу наши с ним прежние отношения, зародившиеся с тех пор, как я была маленькой, испуганной девочкой… Мы нежно любили друг друга, и его любовь успокаивала, утешала меня.

Леттис глубоко вздохнула, словно пытаясь взять себя в руки.

— И вот две недели назад… в четверг… я расставляла по вазам цветы в гостиной. Вошел Чарлз, и вдруг… одна ваза упала с полки. Он бросился ко мне, и… сама не знаю как я очутилась у него в объятиях, он прижимал меня к груди, и я слышала, что его сердце бьется так же часто, как и мое. А потом он поцеловал меня.

Леттис закрыла глаза — видимо, вспоминала тот поцелуй; потом глаза открылись, и Ратлидж увидел в них пустоту и боль.

— Он первым пришел в себя. Нахмурился, попросил у меня прощения, уверял, что ошибся. А потом он ушел — повернулся и ушел. Я искала его повсюду. Наконец я нашла его в гостинице, где он обедал. Чарлз вывел меня в садик, где никто не мог нас подслушать, и стал уверять, что это не любовь. Просто он слишком много времени провел вдали от Лондона, слишком долго пробыл без женщины, а прикоснувшись ко мне, вдруг забыл, кто я. В нем говорила только его потребность. Но я сразу поняла, что он говорит неправду. Нас с ним потянуло друг к другу. Несколько дней после того случая он не разговаривал со мной, не желал меня слушать. Более того, он старался меня избегать, как будто я была заразная. А в субботу я подкараулила его. Дождалась, пока он поднимется к себе в комнату. Я вошла и сказала, что не выйду за Марка, что это будет нечестно по отношению к Марку и что свадьбу так или иначе придется отменить. А он ответил только: «Ладно», как будто я сказала ему, что кошка только что окотилась или что дождь принес саранчу, — что-то малозначащее, пустое… В воскресенье… в воскресенье я снова поднялась к нему в комнату, когда он переодевался к ужину. Я застала его врасплох, иначе он не впустил бы меня. Он застегивал запонки, а потом поднял голову и посмотрел на меня. Увидев его лицо, я… убежала. В его глазах, когда он смотрел на меня, я прочла… такую глубокую любовь, что едва не задохнулась. Он побежал за мной, попросил прощения за то, что так меня напугал, а потом снова начал целовать меня, и комната закружилась у меня перед глазами, я не могла дышать, не могла думать. С Марком я ни разу не испытывала ничего подобного, он… был каким-то равнодушным, как будто мысленно был где-то там, в облаках, со своими самолетами. Как будто сердце его было отключено, и я не могла его оживить. А Чарлз был совсем другим. В тот миг мне стало все равно, женится он на мне или нет. Я поняла, что в моей жизни никогда не будет другого мужчины. Он отпустил меня, велел все тщательно обдумать, не спешить с выводами, повторял, что между нами большая разница в возрасте, что я не могу ни в чем быть уверенной, да и он тоже, что мы не разобрались в своих чувствах. Потом речь зашла о долге и чести — Чарлз говорил, что нам надо будет на какое-то время уехать… я улыбалась и уверяла его, что никуда не спешу. Но я знала, что мне нечего решать и что я самая счастливая… в тот миг я была самой счастливой женщиной на Земле. О Марке я тогда даже ни разу не вспомнила! А на следующее утро наступила расплата. Предыдущую ночь мы с Чарлзом провели вместе. Всего одну ночь! Но воспоминания о ней я унесу с собой в могилу, потому что это оказалось за пределами всего, что я знала и даже надеялась ощутить…