Книга Живые и мертвые - Владимир Пекальчук

Изгой сжал зубы, вкладывая в каждый огромный шаг не только всю силу ног, но и всю волю. Даже лошади не уйти от него, он догонит, должен догнать!

Долгие десять секунд продолжалось противоборство Сына Ветра и резвых скакунов, а затем, когда до цели осталось всего ничего, отрыв перестал сокращаться и еще секунду спустя начал расти. Лошади наконец перешли на галоп во всю мочь, и стало понятно: их уже не догнать. Не будь этих проклятых доспехов, он бы догнал, пока лошади не разогнались как следует и пока уличная чернь не поняла, что к чему, и не начала вовремя расступаться.

Взвыв в бешенстве, изгой отчаянно швырнул вслед уходящей добыче топор. Старый боевой товарищ, словно бабочка, сверкнул в лучах солнца крыльями-лезвиями и впился в спину одного из стражников, пробив щит, кольчугу и ребра. Всадник вылетел из седла и загремел по булыжнику мостовой.

Неудача! Какой позор! Боги отвернулись от него, не позволив повторить свой былой подвиг, вражеский военачальник ушел из-под носа, выскользнул меж пальцев. И теперь, когда междоусобная война в Эренгарде неизбежна, сам факт великой битвы с Телмаром под большим сомнением. А в том, чтобы стать орудием эренгардцев в их внутренней грызне, нет ни капли чести и славы.

Он подошел к мертвецу и вырвал из его спины свое оружие. Что делать дальше? Продолжать вслепую брести по пути, ведущему неизвестно куда, или, может быть, пока еще не поздно, плюнуть на этих людишек и отправиться туда, куда было задумано изначально? Да, это правильное решение, там он погибнет достойно, это лучше, чем сгинуть без смысла и без славы в надежде на маловероятную великую битву.

Изгой повернулся и зашагал обратно, чтобы сообщить королю две неприятные вести. Он заметил короля у ворот, где тот отдавал приказы новоявленному капитану гвардии. И Тааркэйд с одного взгляда на своего телохранителя все понял.

– Сукин сын Кромбар слинял. Даже не знаю, радоваться или огорчаться.

– Радоваться?! – опешил орк.

Нет, люди, конечно, самые странные из всех Младших и Старших, и он всегда это знал. Но радоваться в ситуации, когда рискованный план с треском провалился?!

– Наверное, лучше радоваться, – заметила королева. – Герцог был готов к тому, что мы не только отразим его удар, но и контратакуем в ответ. Это значит, он с самого начала знал, что наше положение не такое уж и плохое.

Изгой сжал челюсти. Да, им только и остается, что придумывать себе утешения, а между тем именно они и виноваты в провале. Точнее, виноват король: не додумайся он напялить на своего нового охранника четыре пуда железок – конь Кромбара не спас бы своего седока… Орк собрался выпалить это обвинение в лицо Тааркэйду, но в последний момент удержал себя в руках. В конце концов, король хотел как лучше, не понимая, что орки делают ставку на силу и стремительность, а не на жестянки. Если вдуматься – нечего было соглашаться напяливать их, теперь если и винить кого-то, то лишь себя.

И когда он уже почти открыл рот, чтобы сообщить Тааркейду, что отправляется в Телмар один, из-за спины короля появился седой степной волк. Да только вопреки ожиданиям он не собирался указать путь нерадивому ученику, вместо этого просто сел рядом, всем своим видом говоря, что и не думает никуда идти.

Что ж, гро-Бакхг не хочет, чтобы его нерадивый ученик шел куда-то. Так тому и быть. Изгой огляделся, отыскивая, чем бы вытереть лезвия своего боевого товарища.

Глава 12

Бег по краю

Если у тебя может что-то не получиться – оно и не получится. В мудрости этого старого изречения Тааркэйд убедился на своем опыте. Выскользнуть из ловушки ценой жизни верного слуги и увести из-под носа подразделения герцога Кромбара всю роту дворцовой гвардии – и только затем, чтобы упустить его в самый ответственный момент. Был бы Кромбар схвачен или хотя бы убит – это могло бы многое изменить. А теперь они оказались в той ситуации, о которой предостерегал да Ксанкар: с горсткой гвардии против пока еще разрозненных, но колоссально превосходящих сил врага.

Что ж, остается надеяться только на барона ан Кранмера и виконта Ремзина. Может быть, кому-то из них удастся то, что не удалось королю и королеве. Тааркэйд вздохнул, думая невеселые думы, и поерзал, удобнее устраиваясь в седле. К вечеру его маленькая армия будет во владениях герцога. Ларн толком не укреплен, но достаточно ли будет полторы тысячи гвардейцев, чтобы взять приступом город?

Слева и справа от дороги, по которой двигалась небольшая армия Тааркэйда, раскинулись поля и виноградники, вдалеке пасется стадо коров. Зелень виноградных лоз и золотистая пшеница радуют глаз: хорошо быть королем в такой богатой, благополучной стране. Да еще и пользоваться народной любовью. Тут, в Эренгарде, все не так, как на родине. Народ Кор-Гала превосходно знает, что правит им самый жестокий и коварный из сынов короля. В то время как народ Эренгарда видит в своих королях и королевах мудрых, милостивых правителей, назначенных богами.

Молодой король сжал зубы. Жизнь – очень занятная штука. Жестокие правители Кор-Гала, которым, как правило, наплевать на народ, тем не менее с точки зрения блага для страны оказались лучше почитаемых народом монархов Эренгарда. Сильный правитель, держащий в железном кулаке всю страну, – не тот, с кем можно шутить шутки, простолюд может быть как угодно недоволен своим королем, однако уже лет двести в Кор-Гал не вторгался враг, и его народ, обложенный податями, хотя бы войны может не бояться. А тут, в некогда сильном Эренгарде, вот-вот вспыхнет внутренняя война, после чего не заставит себя ждать нападение извне – и в некоторой степени как раз по вине почитаемых народом монархов. И самое страшное, что ничего нельзя с этим поделать. Даже если страна сможет сплотиться против Саргона Телмарского, отстоять свою свободу без рек крови не удастся. И очень скоро война огнем и мечом пройдется по этим мирным краям.

Тааркэйд глубоко вздохнул. По большому счету, не стоит бежать впереди лошади. Проблемы нужно решать по порядку, и существует вероятность, что до момента, когда Эренгард будет гореть в пламени войны, сам король просто не доживет.

Он повернул голову к жене, едущей рядом:

– О чем ты думаешь, любовь моя?

Королева чуть помедлила с ответом:

– О том, что мы бросили Сибариса в погоне за призрачным шансом.

– Если бы мы вернулись за ним с дворцовой ротой, то тогда упустили бы Кромбара и были вынуждены драться с его переодетыми вояками – а так у нас был шанс, и мы им воспользовались, хоть и неэффективно. Иначе нам пришлось бы до конца наших дней сожалеть об упущенном шансе в корне изменить ход войны.

– Зато теперь я буду до конца своих дней сожалеть о брошенном на смерть Сибарисе.

– Я думаю, мы бы не успели все равно. Дроу, конечно, бойцы хоть куда, но против многократного числа в одиночку ничего не поделать. Он умер до того, как мы встретились с гвардейцами.

Они вновь умолкли, думая и сожалея каждый о своем.

Вечером маленькое войско добралось до Ларна, но хлебом и солью город монархов не встретил. В гвардейца, отправленного к воротам с парламентерским флагом, полетели стрелы, и он вернулся, так и не передав гарнизону требование короля сдать город.