Книга Искушение сирены - Тесса Дэр

Он кивком указал на корабль, стоявший на якоре в другой стороне гавани.

— Вероятно, они прибыли несколько дней назад и теперь с нетерпением ждут нашего прибытия. Не удивлюсь, если увижу, что Бел ждет на причале.

— Надеюсь, что ее там нет. — Слова сорвались с ее языка. Она осмелилась посмотреть на него и встретилась с его удивленным взглядом.

— Отчего же? — спросил он. — Я думал, что ты рада будешь с ней познакомиться.

— Так оно и есть, — солгала София. — Я просто еще не готова, я в таком наряде… Мне хочется, чтобы первое впечатление было более благоприятным.

Грей выглядел и в самом деле великолепно этим утром: на нем были хрустящая батистовая рубашка, серо-голубые брюки и ярко-синяя куртка, плотно облегавшая его широкие плечи. Он, должно быть, приберегал этот наряд именно для этого торжественного случая — для своего триумфального возвращения домой. Рядом с ним София чувствовала себя неряшливой и ничем не примечательной, на ней было платье в цветочек. У нее тоже был великолепный наряд, который она могла бы надеть. Но шелковое платье осталось лежать завернутым в ткань на дне ее сундука.

— Значит, я должен представить тебя как Джейн? — Он посмотрел на нее немного смущенно. — Я даже не могу думать о тебе как о Джейн. Это имя тебе совершенно не подходит.

София сжала кулачки. Он дает ей прекрасную возможность. И почему бы ею не воспользоваться?

— Но это действительно не мое имя.

Он сжал челюсти и перестал большим пальцем поглаживать ее ладонь.

— Это мое второе имя. Понимаешь, я… я… — У нее не хватило смелости. — Дома меня всегда называли этим именем.

Суровое выражение его лица сменилось усмешкой.

— И в этом мы с тобой схожи.

Он обнял ее за талию и притянул ближе.

Ругая себя за трусость, София прижалась к нему.

Одна только мысль о том, чтобы рассказать ему всю правду и увидеть, как он будет с трудом делать выбор между нею и своими мечтами… Она почувствовала, как ленты шляпки сжимают ей горло, перекрывая воздух. Ее охватило отчаяние.

Но это не Лондон. Тортола — совсем небольшой остров, малонаселенный, совершенно незнакомый ей и хорошо известный Грею. Из лодки был виден квартал Роуд-Тауна, поднимающийся из гавани словно амфитеатр, самые большие здания располагались ближе к воде. Люди бродили у доков, почти у всех кожа была разных оттенков коричневого или черного дерева. Как может женщина, светлокожая чужестранка, как София, надеяться затеряться здесь? И куда она пойдет, если он ее отпустит?

Уолтемы. Это была ее единственная ниточка. Возможно, они все еще здесь. Она может заявить о своем знакомстве с Люси. Или, еще лучше, она может выдать себя за Люси. У нее ведь есть с собой то первое письмо.

Его уверенный баритон ласкал ей ухо.

— Тебе не стоит так нервничать. Ты прекрасна. Я так горжусь тобой, что моя куртка может лопнуть.

— Здесь замечательно, — сказала она, желая переменить тему.

— Наверное, для вновь прибывшего. Для меня это мой дом.

София подумала, что такой вид никогда не смог бы оставить ее равнодушной, даже через много лет. Остров с роскошной растительностью, окаймленный белым песком, на фоне лазурного неба… Потребуется не одна попытка, чтобы точно передать на полотне эти яркие цвета.

— Да, вот она, — сказал Грей, когда они приблизились к доку. — Думаю, она подросла на пару дюймов с тех пор, как я видел ее в последний раз. — Он сложил руки рупором и закричал: — Бел!

Молодая женщина стояла на причале, прикрывая ладонью глаза от солнца. Услышав крик Грея, она радостно замахала руками.

У Бел была оливковая кожа и черные как смоль волосы, настолько черные, что отражали голубоватый блеск с неба.

Господи, мисс Грейсон настоящая красавица, подумала София, когда они причалили. Ее красота была экзотической, средневековой, оперной — красота, которая сияла изнутри. Такая красота вдохновляет мужчин слагать оды и вести войны, а женщин заставляет кусать губы от зависти.

Бел подбежала к причалившей шлюпке. Задыхаясь, она начала говорить, не дождавшись, пока Грей представит их.

— Слава Богу! — Она глотнула воздуха. — Слава Богу, ты прибыл! Они за тобой пришли. Они уже забрали Джосса. — Она взмахнула рукой, словно птица крылом. — Долли, ходят разговоры о казни.

«Господи, что она говорит…»

— О казни? — Грей помог Софии выйти из лодки, затем сам ступил на причал. Он взял сестру за плечи: — Бел, успокойся. Расскажи мне, что произошло.

Мисс Грейсон тяжело сглотнула.

— Когда Джосс привел «Афродиту» в порт, этот ужасный человек, другой капитан…

— Мэллори, — нетерпеливо подсказал Грей.

— Да, он. Он отправился в суд вице-адмиралтейства и обвинил тебя в том, что ты напал на него и силой захватил его корабль. Они посадили Джосса в тюрьму и теперь пришли за тобой. — Она посмотрела через плечо. Трое здоровяков быстрыми шагами направлялись к ним. — Они обвиняют вас обоих в пиратстве.

При этих словах сердце Софии упало. Причал закачался под ее ногами. Она стояла на твердой земле — на твердом дереве, по крайней мере, — но почему же у нее было ощущение, словно она все еще в море?

Грей, казалось, был совершенно не встревожен.

— Я этого ожидал. Мэллори — это лживая трюмная крыса, Бел. Я все это улажу за минуту, вот увидишь. — Он улыбнулся Софии. — А потом я тебя кое с кем познакомлю. Думаю, ты будешь рада.

София и мисс Грейсон едва успели обменяться любопытными взглядами, как мужчины подошли к ним.

— Рад тебя видеть, Дженкинс, — поприветствовал Грей первого мужчину и кивнул ему.

София определила его манеру держаться как свойственную представителю власти.

— С возвращением, Грей. Я тоже рад тебя видеть. Мужчина перевел взгляд на его спутниц, затем вновь посмотрел на Грея.

— Чем могу быть полезен? Моя сестра рассказала мне, что вышло недоразумение относительно «Кестрела».

— Похоже, что так, — ответил Дженкинс. — Боюсь, тебе придется пройти с нами. У нас приказ задержать тебя, пока судья тебя не допросит и не решит, предъявлять ли тебе обвинение.

— Никаких обвинений не будет, — сказал Грей со смешком. — Но я, конечно, приду, как только позабочусь о моих пассажирах и матросах.

Мужчина замялся.

— Придется сделать это прямо сейчас, Грей.

Он дал знак своим спутникам, они вышли вперед, держа в руках кандалы.

Грей сделал шаг назад.

— Но уж без этих железок можно обойтись. — Он переводил взгляд с одного солдата на другого. — Я патриот. Я более шестидесяти раз привозил трофеи в эту гавань и сдавал их Короне. Бартон это знает.

— Бартон скончался восемь месяцев назад. А новый судья — его зовут Фицхью — потребовал, чтобы тебя, как положено, доставили в наручниках. Любит устроить показуху. — Дженкинс виновато посмотрел на Грея: — Мы не будем застегивать наручники. Иди добровольно, Грей. Не будем устраивать отвратительный спектакль.