Книга Развеянные чары - Ло Гуаньчжун

– Да после того как ты ее поколотил, она почти не разговаривает с нами – только и знает, что целыми днями сидит у себя в комнате. А вечером как ляжет, так спит мертвым сном – не добудишься. Такое послушное дитя стало! Теперь вот сам к ней иди и оправдывайся!

Ху Хао прошел в комнату дочери и ласково спросил:

– Доченька, ты не помнишь, что говорилось в той книге о добывании денег и риса?..

– Нет, отец, не помню, – отвечала Юнъэр.

– Ты уж, доченька, на меня не обижайся, а постарайся вспомнить, – просил Ху Хао. – Спаси нас от голодной смерти…

Не успела Юнъэр и рта раскрыть, как в комнату вошла мать и напустилась на мужа:

– Да чего ты к ней привязался! А ты, доченька, не помни обиды! Помоги нам! – обратилась она к Юнъэр.

– Да, да, доченька, помоги, – подхватил Ху Хао. – Я тебя больше никогда бить не буду.

– Когда отец меня бил, я все позабыла, – сказала Юнъэр. – В памяти остались только кое-какие обрывки. Не знаю, получится ли у меня… Если хочешь, отец, принеси сюда скамейку и сядь на нее, а уж я покажу, что могу…

Отец исполнил просьбу дочери. Не успела Юнъэр пробормотать заклинание, как скамейка оторвалась от пола и взвилась вверх. Ху Хао стукнулся головой о потолок и завопил:

– Спасите!..

Если бы не потолок, он, пожалуй, взлетел бы к самым небесам!

Поистине:

Прежде чем в деле использовать

свою колдовскую силу,

Шутку сыграть с родителями

она для начала решила.

Если хотите знать, что после этого произошло с Ху Хао, прочтите следующую главу.

Глава двадцать первая.Юаньвай Ху Хао вновь появляется на улице Спокойствия. Ху Юнъэр из красных и белых бобов сотворяет войско

Немногие люди поняли смысл

законов Пяти громов,

Зато в учениях ложных скрыт

соблазн для нестойких умов.

Отринув обман, стремиться постичь

великих законов суть,

К магическим чарам не прибегать –

вот к бессмертию путь!

Итак, решив подшутить над отцом, Юнъэр усадила его на скамейку, и скамейка вознеслась к потолку.

– Перестань! – завопил перепуганный юаньвай. – Брось эти фокусы!

– А я других не знаю, – сказала Юнъэр. – К тому же я совсем забыла, как сотворяют рис и деньги.

– Ладно, опусти меня вниз, – попросил Ху Хао.

Юнъэр снова прочитала заклинание, и скамейка плавно опустилась на пол.

– Опасные у тебя шуточки, – сказал Ху Хао. – А вдруг упадешь? Даже если не разобьешься насмерть, синяков набьешь предостаточно!

– Отец, тебе в самом деле нужны деньги? – как ни в чем не бывало спросила Юнъэр.

– Неужто сама не понимаешь? Вот уже три дня, как мы голодаем…

– Ну, раз так, тогда дай мне две веревочки, и я на первый случай сотворю две связки монет, – сказала Юнъэр.

«Один гость, как говорится, не причинит хлопот двум хозяевам. Воспользуюсь-ка я случаем, что дочка подобрела, и дам ей побольше веревочек. Пусть уж сразу сотворит несколько сотен связок. Ну, а там, если даже кто и донесет властям, как-нибудь выкручусь».

Порывшись в изголовье кровати, Ху Хао нашел только три веревочки и побежал к знакомому торговцу Цзоу Далану, который держал лавку в ближайшем переулке.

– Не найдется ли у вас, Далан, большого мотка тонкой бечевки? – спросил он.

– Для чего она вам? – удивился тот.

– Монеты нанизывать.

– Неужто их у вас так много? – улыбнулся торговец. – Или вы снова разбогатели? Впрочем, бечевка найдется, платите.

– А вот денег я с собой не захватил, – сказал Ху Хао, снимая старый халат, чтобы оставить его в залог.

«Какие это деньги он собирается нанизывать на бечевку, если у него даже нечем за нее заплатить? – удивился Цзоу Далан. – Видно, врет! Должно быть, бечевка нужна ему совсем для другого! Еще натворит чего-нибудь, выйдет скандал, а я – отвечай!»

Далан немного подумал и сказал:

– Простите, лавка у меня маленькая, прибыль ничтожная, так что я вынужден продавать только за наличные. Ваш халат мне не нужен.

– Примите хоть на самое короткое время, – упрашивал Ху Хао. – Я сейчас же его выкуплю.

Цзоу Далан не соглашался, и Ху Хао так и ушел ни с чем.

«Если уж мой знакомый так со мной обошелся, то незнакомых и просить незачем. Отнесу-ка я дочке то, что есть, пусть хоть три связки монет сотворит…»

Он торопливо вернулся домой и полез под изголовье кровати за веревочками, однако их там не оказалось. Глядя на него, жена и дочь не могли удержаться от смеха.

– Чего ты там роешься, старый дурень? – спросила жена.

– Да вот положил тут три веревочки и не пойму, куда они девались, – отвечал Ху Хао.

– Я отдала их дочке, и она сотворила три связки монет, – сказала жена. – А ты куда бегал?

– Я хотел попросить дочку, чтобы она сотворила сразу связок сто, – объяснял Ху Хао. – Побежал в лавку Цзоу Далана, хотел купить у него моток бечевки, так он наотрез отказался давать в долг. Предлагал ему в залог халат – не взял.

– Не будь таким жадным, – сказала жена. – Одной-двух связок нам на день вполне хватит.

– Где же деньги? – спросил Ху Хао.

– Под одеялом.

Обрадованный Ху Хао в тот же день истратил все монеты на провизию и дрова и на следующий день опять попросил Юнъэр сотворить немного денег…

С этих пор Юнъэр каждый день сотворяла по связке монет, и вскоре на них уже можно было не только прокормиться, но даже и одеться поприличнее.

Однажды Ху Хао вышел за покупками, а когда вернулся, дочь сказала ему:

– Отец, я хочу тебе кое-что показать.

С этими словами она вынула из рукава слиток серебра и протянула отцу. Тот взвесил его на руке – примерно лянов двадцать пять.

– Где ты взяла этот слиток? – спросил он.

– Утром мимо нас проходил старик – торговец жертвенными деньгами и благовониями. У него были также подделки под серебряные и золотые слитки[142]. Я купила у него один поддельный слиток и превратила в настоящий.

– Против такого слитка сотня связок медяков – мелочь! – воскликнул Ху Хао. – Вот бы нам их побольше, глядишь – снова сделались бы богатыми и уважаемыми…