Книга Изгой - Александр Майерс

что приезжал дядя Виталий. Знаешь, с кем он виделся?

— С кем?

— С советником министра Лариным! — шипит Максим. — С тем самым, что вложился в Цитату. Я послал знакомую секретаршу отнести им чай, и она подслушала часть разговора.

— Красавчик, Макс. О чём они говорили? — спрашиваю я.

— Сам как думаешь? О тебе, конечно же. Она услышала только несколько фраз, но этого хватает. Ларин собирается отозвать у тебя из управления свою долю и войти в совет акционеров Цитаты.

Вот оно что. Как интересно.

Получается, что крупный политик, подговоривший томского губернатора, вполне мог оказаться господином Лариным. Советник министра экономики это крупная фигура, вполне способная оказать влияние на регионального управленца.

Значит, вот кто на самом деле мой враг в правительстве. И этот враг собирается сделать следующий ход.

Глава 25

Уведомление о том, что господин Ларин отзывает у меня право управления своими акциями, приходит через полчаса. Быстро же он. Интересно, что предложил ему Виталий взамен? В том смысле, что просто отозвать управление это одно, но если верить словам Максима, Ларин хочет войти в совет. А это уже совсем другое.

Это значит, что в совете Цитаты у меня опять появится враг. И на этот раз гораздо более сильный, чем графиня Белозерская. У Ларина высокое положение, есть связи в правительстве и поддержка моих обожаемых дядюшек. Непросто будет с ним справиться.

Только «непросто» не означает «невозможно». Если понадобится — справлюсь. Для начала надо посмотреть, что он вообще собирается делать.

Как его зовут-то хоть? Перечитываю уведомление об отзыве прав, нахожу имя и отчество. Тимофей Иванович. Понятно.

Раздаётся школьный звонок. Я убираю телефон и направляюсь обратно в класс. Хотя вряд ли у меня сейчас получится сосредоточиться на уроках, все мысли заняты борьбой за Цитату, которая вновь обостряется.

Не успеваю дойти до класса, как телефон начинает вибрировать в кармане. Номер незнакомый.

— Слушаю.

— Александр Сергеевич? — раздаётся глубокий мужской голос.

— Да.

— Советник министра Ларин. Рад слышать вас. Мы в некотором роде партнёры, хотя ни разу не встречались.

— Насколько я понимаю, наше партнёрство только что прекратилось, — замечаю я.

— О нет, Александр, оно только начинается! Поскольку моя доля акций позволяет, я хочу участвовать в управлении компанией. Поэтому есть просьба: вы не могли бы созвать внеочередное собрание совета? Хочу лично познакомиться с остальными и заодно войти в курс дел.

— Конечно, Тимофей Иванович. Обязательно созову.

— Когда?

— В ближайшие дни. Теперь простите, мне нужно идти на урок. До свидания.

— Подождите, Александр. Послушайте. Я занятой человек, как вы понимаете, и не люблю отлагательств, — тон Ларина становится твёрже. — Соберите совет сегодня же.

— Я управляющий акционер компании, и сам решу, когда собирать совет. Понимаю, что вы занятой человек и советник министра. Но в Цитате вы один из равных, а моё положение несколько выше. Надеюсь, вы это понимаете.

— Я понимаю то, что у вас нет своей доли акций, достаточной не то чтобы для председательства, а даже и для входа в совет! — повышает голос Тимофей.

— Но у меня достаточная доля в управлении. Поэтому я председатель, и я решу, когда собирать совет. Из уважения к вам постараюсь сделать это в ближайшие дни. Мы договорились? — спрашиваю я.

Ларин несколько секунд молчит, а потом отвечает:

— Пока да. До встречи, Александр.

— До встречи.

Вот как. Надежда на то, что господин Ларин окажется сговорчив, сразу же рушится. Значит, всё-таки придётся соперничать. В этой борьбе мне пригодится союзники, и пока что на примете есть только один человек.

Решаю забить на уроки и еду на встречу. Когда после я подъезжаю к воротам поместья, навстречу выходят вооружённые гвардейцы. Я открываю окно машины и подзываю одного из них:

— Добрый день. Передайте графине Белозерской, что приехал Александр Грозин. Скорее всего, она скажет, что не хочет меня видеть. Тогда добавьте, что в совет Цитаты вошёл ещё один человек от Грозиных, и я хочу это обсудить.

— Хорошо, ваше сиятельство, — отвечает гвардеец.

Удивительно, но через пару минут ворота открываются, и мы подъезжаем к поместью. Слуга открывает мне дверь и провожает в гостиную, где даже предлагает что-нибудь выпить. Я отказываюсь.

Графиня спускается ещё через несколько минут. Она одета в простое домашнее платье, и выглядит в нём менее угрожающе, чем в строгом деловом костюме.

— Сразу к делу, — говорит она, садясь напротив.

— С радостью. Господин Ларин отозвал у меня свою долю и намерен войти в совет. Вероятно, вас это порадует, но сначала дослушайте. Ларин поступил так не потому, что ему захотелось. А потому, что сегодня днём с ним встречался мой дядя, Виталий Грозин.

— Виталик? — Белозерская поднимает брови. — Он здесь при чём?

— А вы как думаете? В роду Грозиных против меня ведётся своя игра. Некоторые члены семьи не рады, что моё изгнание скоро отменят. И не рады тому, что князь решил назначить меня своим наследником.

— Что⁈ — графиня даже подскакивает. — Наследником чего?

— Титула, конечно же. После смерти дедушки я стану главой рода.

Зинаида смотрит на меня огромными глазами и медленно опускается обратно в кресло.

— Не могу поверить. Почему Григорий сделал тебя наследником?

— Долго рассказывать. Надеюсь, вы понимаете, что это тайна. И что я поведал вам её не просто так.

Графиня кивает и спрашивает:

— Чего ты хочешь?

— Того, чтобы вы поняли, наконец — я вам не враг. Не вижу смысла продолжать конфликт, особенно когда Цитату пытаются уничтожить. И это делает не кто-нибудь, а другие Грозины. Ни за что не поверю, что вы готовы отдать им на растерзание свою компанию.

Белозерская молчит, но я по глазам вижу, что не готова.

— Я — не один из них. Мы с вами можем работать вместе, победить врагов и достичь процветания. Но если вы откажетесь, то Цитата будет процветать без вас.

Графиня вздыхает и задумчиво стучит пальцем по подлокотнику. Затем вдруг улыбается и смотрит мне в глаза:

— Хорошо, Александр. В этот раз ты меня убедил. Забудем про наш конфликт. Более того, у меня есть предложение, от которого ты вряд ли откажешься.

— Слушаю, — с кивком отвечаю я.

— Пусть наши соперники думают, что мы продолжаем враждовать. Это даст нам огромное поле для манипуляций. Возможно,