Книга Смерть в объятиях прибоя - Дарья Александровна Булатникова

представить. Я даже подумала, что это не кровь. Но тогда что? Пока не пришла мама, я успела выстирать кофточку, легла в постель и притворилась, что сплю. А на рассвете пошла на пирс.

— Ты видела там… его? — Женя вспомнила своё состояние в то утро и представила ужас Инги.

— Видела. И ещё я смыла кровь с пирса, там немного было. Набирала воды в шапочку и оттирала, ведь она уже успела засохнуть. Собрала ракушки, которые там валялись, и нашла оборванный кожаный шнурок, все это выбросила потом в мусорный бак. А нырнуть за теми ракушками, которые отлетели в море, не смогла, боялась. Он ведь там недалеко плавал… мертвый.

— Но ты пробовала?

— Да, но сразу вылезла. Поняла, что не смогу.

— Значит, это твой след я видела в то утро на гальке?

— Наверное. Я уже возвращалась, когда вы появились в окне. Я еле успела спрятаться за кустами. А мама ещё спала.

Инга замолчала и принялась катать по столу блестящие раковинки. Только сейчас Палий сообразил, что их яркость — от розового лака. Возможно, обычного лака для ногтей. Остатки смешной дешевенькой поделки — «Привет с моря!». Если бы не приметность раковинок, Женя и не разглядела бы их на дне.

— Я потом, вечером, ещё раз ходила на пирс, — тихо сообщила девочка. — Нашла ещё одну ракушку, она в щель около железного столбика закатилась. Милиция ничего не заметила.

— Они, по-моему, там тщательно и не смотрели. Тем более — ракушки… — Палий пожал плечами. — Если специально не искать, то и внимания не обратишь. Я вот до сих пор удивляюсь, что ты, Женя их разглядела и поняла, что это такое.

— Митя, я сразу после приезда видела бусы на Инге. Поэтому подсознательно отметила там, в воде, что-то знакомое. Но поняла гораздо позже. Их хорошо было видно, когда солнце всходило, и лучи падали сбоку. — Она подставила раковинку под пятнышко света, пробивающегося сквозь листья раскидистой монстеры, и она сверкнула розовым бликом.

— Это я его убила? — внезапно спросила Инга.

Два взрослых человека быстро переглянулись, не зная, что ей ответить.

— Я думаю, что это был просто несчастный случай, — осторожно ответил Палий. — Ты же не знала, что он ранен. И ранен серьёзно. Он напугал тебя, и твоя реакция была абсолютно естественной.

— Я все время думаю, что если бы меня не было на том пирсе, то он остался бы жив, — прошептала Инга. — И не случилось бы всего этого ужаса.

«Ужас мог бы случиться. Но это был бы другой ужас и в другое время, — подумала Женя. — Тот, о смерти кого ты сожалеешь, девочка, мог бы с наслаждением растоптать тебя и твою жизнь, как сделал это с Кристиной». Но говорить это вслух она не стала.

Внезапно её послышался какой-то шум снаружи. Палий обернулся и глянул вниз, потом пожал плечами. Где-то за углом кто-то громко топал по каменным плитам и громко разговаривал, почти кричал.

— Что там? — Женя и Инга тоже встали. Что-то стукнуло, потом завелся двигатель автомобиля, захлопали дверцы.

— Там явно что-то происходит, — глубокомысленно сообщил Палий. — Но касается ли оно нас?

— Думаю, что касается. Похоже, что сейчас нас касается, всё, что тут происходит, — вздохнула Женя. Инга только пожала плечами.

— Тогда пойдем, взглянем, — Палий ещё раз попытался, что-то разглядеть, но безрезультатно. — Инга, ты с нами или тут останешься?

— Я лучше посижу, — девочка вернулась в кресло. — Не беспокойтесь, со мной всё в порядке. Честное слово. Что бы ни было…

Женя присела перед Ингой на корточки и внимательно посмотрела ей в глаза. Припухшие, покрасневшие веки, но взгляд сравнительно спокойный. Похоже, что девочка, выплеснув на них свою беду, чувствовала облегчение — переложила на других какую-то её часть. Но вот какую часть? Никто пока не знал.

— Мы скоро вернемся. Обязательно дождись нас тут.

— Да, хорошо, — кивнула Инга. — Идите. Потом расскажете, что там за ажиотаж.

Откуда Женя знала, что девочка выполнит обещание, и будет тут, среди книг и растений и ждать их возвращения? Но знала она это совершенно точно.

ГЛАВА 26

Далеко идти не пришлось. На лестнице их едва не сбила с ног горничная, с безумным глазами и прижатыми к щекам ладонями, бегущая им навстречу. Что за переполох творился, понять было сложно, почти все собрались в холле и недоуменно переговаривались. Едва Женя хотела спросить, что случилось, как в дверь вломился мрачный, как туча, Борис. Створка из натурального дуба так хряснулась о стену, что послышался гул и треск.

— Идиот! — ткнула кулаком в спину мужа следовавшая за ним Алина. — Дверь-то тут причем?

— Идиотская дверь! — рявкнул Ротман. — Сколько раз говорил, чтобы фиксаторы на неё поставили! И как об стенку горох!

— Тебе самому фиксаторы нужно ставить! — не осталась в долгу супруга и уже потише спросила у притихшей компании: — Ребята, у кого-нибудь сигареты есть?

Борис громко фыркнул, а Алина вытащила сигарету из предложенной пачки и нервно затянулась. Все продолжали молчать, но физиономии гостей выражали неподдельный интерес. Было понятно, что произошло что-то если не чрезвычайное, то экстраординарное — Алина Ротман бросила курить сразу после защиты диплома и больше за этим занятием замечена не была.

— Ладно, рассказывайте, не томите, — попросила Дина. — Убийцу поймали?

— Не убийцу, — буркнула Алина. — А покусителя.

— Не поняла…

— А чего тут понимать? Вычислили того графа Монте-Кристо, который Борьке одеяло из арбалета продырявил. Пижон! Мститель, блин!

— А я… — попытался вставить Борис.

— А ты — идиот! Поиграл в благородство, вот и доигрался! Будешь теперь всеобщим посмешищем!

— Алинка, ты чего такая свирепая? — попытался грудью прикрыть Бориса Вася. — То такая была из себя идеальная супруга и мать детей, а то вдруг принялась кормильца…

— И поильца! — вставил Палий.

— … и поильца идиотом ругать. Нам интересно — пошто?

— Вот он пусть сам и расскажет, — швырнула Алина окурок в плевательницу. — Жаль, что ему эту железку в задницу не всадили — в самый раз было бы!

— И кто это сделал? — не выдержала Женя. — Хватит интриговать, толком скажи.

— Пашка, водитель наш! Борец за справедливость и счастье брошенных детей.

Борис как-то странно хрюкнул, махнул рукой и демонстративно направился в столовую. Все поплелись за ним, словно цыплята за наседкой. Кто-то оборачивался, проверяя, идет ли Алина, потому что надежды на то, что Борька все расскажет правдиво, были смутные. А вот Алька в гневе… Фраза про брошенных детей прозвучала уж очень зловеще и интригующе.

Кто-то наливал остывший кофе и разыскивал брошенный в спешке особо вкусный пирожок, кто-то ворчал, что пора бы