Книга Очаровательная плутовка - Мишель Маркос

Человек быстро теряет надежду в подобном месте! Райли заставил себя задуматься о более важных вещах — как построить свою защиту. Мысли снова унесли его к Эйприл. Насколько было бы ему легче, защищай он честную женщину, но это не должно повлиять на его решение. Он не представлял, как бы смог жить в Блэкхите в то время, как Эйприл похоронена за прочными каменными стенами в недрах тюрьмы, которая особенно ужасна для женщин. Ему невыносима была мысль о том, что ее могли изнасиловать, или о том, что она могла сама попросить об этом, потому что беременность отсрочила бы казнь. Не важно, как она обошлась с ним, не важно, как заставила страдать, он не допустит, чтобы с ней случилось что-то ужасное.

Райли вздохнул. Конечно, ему нелегко будет защищаться. Да и как может быть по-другому? Она виновна. Его единственная надежда — это то, что лорд — главный судья проявит милосердие. Райли знал, что самое меньшее, на что он может рассчитывать, — это потеря места окружного судьи и положения в обществе, но все это ничто по сравнению с тем, что представляет подлинную ценность, — собственной свободой.

Железные ворота в коридоре с лязгом открылись, и Райли услышал приближающиеся шаги. С громким скрежетом ключ повернулся в замке его камеры. Дверь со скрипом отворилась, и Райли прищурился от света. В проеме двери появился Питер Нордем.

Райли бросился на него и вцепился в горло, но дородный стражник остановил его и приковал наручниками к стене.

— Благодарю вас, констебль. Я ненадолго. — Нордем поправил смятый галстук. — Лорд Блэкхит! Никогда не думал, что увижу вас в таком, как бы это сказать, стесненном положении. Огромная разница по сравнению с великолепным домом в Блэкхите, не так ли?

На лице Райли выступил пот.

— Почему ты так со мной поступил?

— Бедняга Райли. Ты действительно чувствуешь, что жизнь обошлась с тобой несправедливо? Прими мои глубокие соболезнования.

— Я полагал, что могу рассчитывать на твою дружбу!

— На дружбу? — засмеялся Нордем, качая головой. — Твое представление о дружбе типично для аристократа, старина. Вы предлагаете дружбу только тогда, когда хотите что-то получить. И никогда не предлагаете, когда дружба по-настоящему необходима.

— О чем ты говоришь? — произнес Райли в полном недоумении. — Я никогда так к тебе не относился. Ты был практически членом моей семьи. Порой ближе, чем брат. Я доверял тебе! Как ты мог так отплатить мне?!

— Отплатить? Ты ожидаешь, что тебе отплатят? За что? За то, что ты держал меня в тени? За то, что дал мне возможность стать простым доверенным? Все, на что я мог рассчитывать, — это место в юридической конторе. За то, что я выносил унизительное положение твоего поверенного в то время, как ты поднимался все выше и выше к месту судьи? И у тебя ушло на это вполовину меньше времени, чем у большинства других людей.

— Так вот в чем дело — в профессиональной зависти?

— Не льсти себе, Райли. Ты не настолько талантлив. Причина того, что ты так быстро сделал карьеру, — твой титул и твое богатство. Если бы ты не был упоен собой, ты бы это понял.

Ужас от предательства сменился гневом.

— А если бы ты не прятал всегда свою профессиональную несостоятельность за маской бедности, ты бы понял, что у тебя было столько же возможностей, сколько у меня.

— Да ну? Не забывай, с кем говоришь, старина. Я жил с тобой в одной комнате все годы в Итоне и Оксфорде. Удивляюсь, что ты смог вообще что-нибудь выучить, когда все профессора готовы были лизать тебе башмаки. И не говори мне, что щедрые пожертвования, которые твой отец делал университетам, не имеют к этому никакого отношения.

— Ты всегда пытаешься обвинить деньги моей семьи в своих недостатках. Мой отец не покупал ни мои способности, ни мои отличные отметки на экзаменах. Ты не можешь стать адвокатом без знания закона и не можешь стать судьей, не став хорошим адвокатом.

— Я вообще не понимаю, зачем ты занялся юриспруденцией. У тебя были титулы, собственное поместье. Ты старший сын со всеми привилегиями и почетом, которые к этому прилагаются. Зачем конкурировать с другими? Тебе даже не нужно работать. Но ты такой эгоист, что тебе жалко и тех крох, что достанутся с твоего стола людям ниже тебя.

— Не надо меня винить за свои неудачи. Как у любого человека, у меня есть право на собственные пристрастия.

— Право на пристрастия… Пристрастие к Агате, к примеру?

— Что? — не понял Райли.

— Ты взял верх надо мной в университете, ты получил звание адвоката, а потом украл у меня Агату. И после этого ты называешь нас братьями?

— Я не знал, что тебе нравится Агата. Мы с ней… я хочу сказать, что ничего для нее не значил.

— О нет, это не так. Твои деньги и титул купили и ее любовь.

— Ошибаешься. У меня не было таких средств, как у Рейвнвуда, поэтому она вышла за него.

— Ты дурак. Она вышла за него, потому что ты больше ее любил карьеру. А теперь ты выбрал эту маленькую похотливую обманщицу Эйприл. Ты хоть представляешь, что чувствует сейчас Агата?

— Так получилось, что мне было необходимо жениться на Эйприл. Из-за слухов нашей семье угрожал скандал.

— Знаю, старина. Слухи распустил я.

Райли перестал дышать, словно Нордем нанес ему удар в грудь.

— Ты?

— Во всем вини только ее. Нельзя было впускать ее в вашу семью. Ты раскис. Она — твое слабое место, и твоя репутация от этого пострадала. Все, что мне оставалось, так это обронить несколько хорошо продуманных слов, а затем просто наблюдать за тобой.

Райли рванулся от стены, но наручники его не пускали. Нордем засмеялся:

— Эта девушка для меня неожиданная удача. После стольких лет я получил возможность наконец-то увидеть, как ты страдаешь. Она даже дала мне в руки оружие, на которое я не рассчитывал.

— Дневник!

— Дневник. А она оказалась неглупой. Я поражен тем, как ей удалось надуть столько высокопоставленных, образованных людей.

— Так это ты пригласил их на министерский бал? Чтобы заманить в капкан Эйприл!

Нордем кивнул:

— Не отрицаю, мне было занятно наблюдать, как она выкручивается. Но я не понимал, почему ты откупился от всех этих господ вместо того, чтобы отделаться от нее. Вдруг меня осенило: ты в нее влюбился. Какой удачный и неожиданный поворот событий! Теперь шантажировать ее стало совсем легко.

— Что?

Нордем уставился на Райли:

— Так она тебе ничего не сказала?

Райли почувствовал угрызения совести. Вот почему Эйприл продала драгоценности и отправилась на встречу с Нордемом в тот вечер! Она пошла, чтобы откупиться от него!

Нордем пристально на него посмотрел:

— Вижу, что не сказала. Как трогательно!

А Райли проклинал себя. Он дурак, раз сомневался в ее любви. Но впредь он не сделает подобной ошибки.