Книга После поцелуя - Карен Рэнни

Похоже, лицо Майкла изменилось. Подняв руку, он запустил ее в локоны Маргарет. Желание уступало место нежности. Сладкой, томительной, полной страсти, которая обещала не просто физическое удовольствие.

Маргарет чувствовала себя околдованной.

Человек, лежащий рядом с ней, – ее муж. Перед Богом и перед людьми, их брак освящен церковным обрядом. Этот человек – отец ее будущего ребенка, он поклялся беречь и защищать ее, не жалея сил.

Монтрейн приподнялся, лег на Маргарет и вошел в нее, словно понимал, что ее тело уже готово принять его горячую плоть. Он нужен ей. В ее теле есть пустота, которую только он может заполнить.

Глаза Хоторна оставались открытыми, и он, не отрываясь, смотрел на Маргарет, которая обхватила его плечи обеими руками. Маргарет видела свое отражение в его глазах. Интересно, подумала она, если заглянуть еще глубже, увидит ли она того человека, который прячется за внешней оболочкой графа Монтрейна? Самца необыкновенной силы? Графа, который с таким неистовством занимается с ней любовью? Высокомерного, преданного, гордого человека? Знатного вельможу, который любит свою страну, чтит свою семью. И любит ее.

Свеча горела, секунды словно замедлили свой бег, пока они смотрели друг на друга. Даже их дыхание стало медленнее, пока они не начали дышать в унисон. Хоторн крепче сжал Маргарет в своих объятиях.

Странные ощущения испытала она в эти мгновения. Ей казалось, что она полностью в его власти. Он овладел ею, став при этом частью ее сущности, ее тела. Маргарет даже не смогла бы объяснить, какие именно чувства охватили ее. Пожалуй, можно было бы сказать, что она перестала ощущать, где кончается ее плоть и где начинается его. Маргарет закрыла глаза, из-под закрытых век по ее щеке скатилась горячая слеза. Монтрейн зажал ее рот поцелуем. Их тела двигались все стремительнее, неистовая пляска любви становилась все быстрее, приближая супругов к сверкающему финалу.

Опершись головой на руку, Монтрейн внимательно изучал жену, лежавшую рядом на боку.

Горизонт уже окрасился первыми лучами солнца. Небо постепенно светлело, темные ночные краски уступали место голубой лазури. Вскоре, словно предупреждая о приближении солнца, небо заалело, как нежные щеки Маргарет. Майкл погладил подбородок Маргарет, провел пальцами по ее губам, носу. Один палец пробежал по тонкой линии ресниц, а затем вернулся к ее пухлому рту.

– Ты не спишь, – прошептал он. – Иначе ты бы улыбалась.

– Я сплю, – твердо проговорила она. – А ты меня щекочешь.

Майкл положил ладонь ей на плечо, провел вниз по ее руке. У нее были тонкие длинные пальцы с ровными, чистыми и аккуратно закругленными ногтями. Но на каждом кончике пальца были мозоли. Лишь увидев деревенский дом Маргарет, Монтрейн узнал, как живет его избранница, и понял, что она находится на грани нищеты. И все же она отказывалась от его поддержки. Даже брать у него деньги не хотела. Маргарет была гордой и независимой женщиной.

Его женой.

– Маргарет! – Они лежали так близко, что его дыхание щекотало ей щеку.

У нее были волосы цвета осени, ее губы с такой легкостью кривились в улыбке и молили о поцелуях со вкусом вечности. Непростые слова складывались у Монтрейна в голове – нет, то были поэтические строки. Прежде Хоторну казалось, что он понимает желание. Ведь были у него прежде женщины, которых он хотел, с которыми занимался любовью. Но он относился к желанию точно так же, как и к остальным своим чувствам, которые надо было понимать и принимать. Но лишь сейчас Майкл стал познавать глубину собственного невежества.

Маргарет открыла глаза и посмотрела на него. Увидев выражение ее лица, Монтрейн улыбнулся. Раздражение и сонливость. Ее не так-то просто разбудить.

Он должен сказать ей, прежде чем наступит следующее мгновение, прежде чем шевельнутся стрелки часов.

– Я принимаю тебя, Маргарет, – проговорил Монтрейн, не сводя глаз с милого лица жены. – И люблю тебя. Безоговорочно. Безумно.

Поначалу, казалось, Маргарет не поняла смысла этих слов, но уже через мгновение она вспомнила их недавний разговор.

– Я тоже принимаю тебя, Майкл, – прошептала она улыбаясь. – И тоже люблю тебя. Безоговорочно. Безумно.

Уже в следующее мгновение граф Монтрейн понял одну вещь. Раньше он не очень-то верил в любовь, хотя признавал ее существование. Однако прежде он не понимал, что любовь расцветает в глубине существа и передается от души одного человека другому. Не знал он, что любовь всепоглощающа, что это святое чувство – благословение дающему и принимающему.

И еще любовь бывает неразумна.

Маргарет свернулась клубочком рядом с мужем. Хоторн обнял ее, и она доверчиво уткнулась носом в его плечо, задев его нежными губами. Уже через несколько мгновений ее дыхание стало тихим и спокойным. Графиня Монтрейн опять заснула. Хоторн улыбнулся и бережно прижал ее к себе.

Глава 28

Молчание подавляет удовольствие,

а нежные слова усиливают его.

Из «Записок» Августина X

Смайтон поджидал Маргарет у лестницы.

– Позвольте мне поздравить вас по случаю вашего замужества, миледи, – весьма сдержанно произнес он.

– Благодарю вас, Смайтон, – улыбнулась Маргарет. Ей пришло в голову, что Смайтону даже не известно, что к ней впервые обращаются столь официально.

Как ни странно, Маргарет подумала, что, будь ее отец жив, он бы походил на старого слугу. Ведь отец тоже был солдатом. Бабуля говорила, что у ее отца были сильные широкие плечи и большое лицо. Маргарет была совсем маленькой девочкой, когда отец умер, но временами ей казалось, что она помнит его холодные голубые глаза. Или, может, эти воспоминания были всего лишь навеяны рассказами бабушки.

У Смайтона тоже были холодные голубые глаза и копна седых волос, которые привлекали к себе внимание. Безупречный мажордом для графского дома.

И если уж говорить честно, то фигура Смайтона гораздо более уместна в этом доме, чем ее собственная.

Подойдя к столу, Маргарет взяла свой чемодан.

– А где Майкл? – спросила она у Смайтона, но, увидев, как тот недовольно нахмурил кустистые брови, поправилась: – А где его сиятельство?

– Полагаю, миледи, его сиятельство в библиотеке, – отвесив поклон, промолвил Смайтон.

Впрочем, Майклу он кланялся как-то по-другому, более уважительно, что ли. Всем своим видом Смайтон хотел показать новоявленной графине, что он знает, кто она такая и откуда пришла в дом. И разумеется, продемонстрировать ей, что она не совсем заслуживает его почтения.

Вот если бы Смайтон был расположен выслушать Маргарет, то она непременно поведала бы ему, что ей дела нет до светских предрассудков, что ей не до чинов и титулов. Кстати, ее бы вполне устроило, если бы Смайтон больше вообще не кланялся ей. Как бы то ни было, Маргарет заставила старого дворецкого нахмуриться еще раз, а с нее было и без того довольно его сердитых взглядов.