Книга Свет, ставший ядом - Елена Инспирати

летали.

– Что, черт возьми, ты наделал! – не заметила, как сорвалась. – Чем ты думал? Что теперь будет с Амелией?

К Дэйву у меня не было никаких вопросов о верности. Глупо на моем месте кричать о ней, когда рядом сидел мой, так скажем, любовник. Я же даже планировала как-то помочь им, а они предпочли за моей спиной устроить это. Как будто я была против, мешала.

Гнев мой был соткан исключительно из страха: Амелия должна быть девственницей, чтобы без проблем выйти замуж. Ладно Дэйв, ему ничего не грозило, но подруга была в опасности из-за того, что нарушила один из главных законов – никаких романтических связей.

Мы не сможем подстроить ситуацию так, что якобы ее обесчестил неизвестный темный, и попросить правительство помочь. На ней бы сработал индикатор в таком случае.

– Зачем, Дэйв? Просто объясни, как ты это допустил?

Мои руки стали невероятно цепкими и сильными. Завтра Дэйв точно обнаружит на теле несколько свежих синяков. И остановиться я не могла, била его по плечам, словно хотела вытрясти всю дурь.

Ругать Амелию я не хотела. Все еще перед глазами было ее виноватое выражение лица, когда приходила ко мне и просила прощения за свою симпатию. Может быть, мне стоило тогда быть более открытой с ней, чтобы не допустить такого развития событий за спиной?

– Ты ей рассказал про Брайена? Про то, что у нас с тобой необычные отношения?

– Я ей ничего не сказал о тебе, – угрюмо отозвался муж.

И тогда я замерла. Прекратила от ярости колотить его. Осознала, какая на самом деле катастрофа произошла.

Амелия переспала с моим мужем, не зная никаких нюансов. Она предала меня.

Мягко говоря, неприятно. Желудок скрутило, и меня чуть не вытошнило поздним ужином. Я даже перестала злиться, только обида вгрызалась в кости, как собака, терзала меня изнутри.

«Какая мерзкая! Она предала тебя! Давай ей отомстим!» – раздавались яростные вопли в голове.

По щекам потекли слезы. Я вцепилась в виски, так как личности внутри меня устроили бунт. Брайен тут же подлетел ко мне и обнял, прижал к своей широкой груди и прошептал на ухо, что он поможет во всем разобраться.

«Мы отомстим. Она не заслуживает прощения!»

– Хватит! – крикнула я, чтобы гул стих и перестал разрушать меня еще больше. – Я не буду никому вредить!

У меня не было сил на то, чтобы проигнорировать произошедшее и просто помочь им. Я не могла проглотить обиду, если бы не Брайен, я бы уже поддалась вакханалии и крикам в голове. Но я все равно намеревалась поступить правильно, как велело мне сердце, пусть его и разбили.

– Именно поэтому я здесь. Знал, что ты не бросишь их в беде, – сказал Брайен, отодвигая меня от себя и вытирая слезы. – Я помогу. Мы попробуем замять данную ситуацию.

– У тебя и своих дел по горло. Ты не должен переживать еще и том, что моя подруга переспала с моим мужем и в итоге нажила себе проблем.

– Не должен. Но хочу, потому что это важно для тебя. – Он собирал меня по кусочкам своей поддержкой.

– Нужны подробности, – обратилась я к Дэйву, взяв Брайена крепче за руку. Он был мне нужен, чтобы не потерять опору, чтобы продолжить разговор так, будто меня никто не ранил. – Как это произошло?

Дэйв не спешил откровенничать. Возможно, ему было стыдно. Я не видела его лица, поэтому не могла прочитать истинные эмоции.

– Я сделал первый шаг, после того, как убедился, что ты действительно тесно общаешься с темным, – начал объясняться муж. – Никогда бы не решился заговорить с ней, если бы не знал, что у тебя такой особенный, кхм, друг.

– Это у вас дружбой зовется? Не знал, подруга. – Брайен попробовал растормошить меня, пошутив и уколов Дэйва, но мое окаменевшее тело даже не дрогнуло.

– Продолжай, – процедила я.

– Мы общались. Поначалу очень скованно. Амелия до последнего была холодна. Но она слишком сильно нравилась мне внешне, поэтому я хотел постоянно писать ей, узнавать что-то новое и подбираться ближе. Если и винить кого-то, то только меня.

– Кажется, ты подобрался достаточно близко. Когда все произошло?

– Когда ты была на лечении.

Моя подруга переспала с моим на тот момент женихом, пока я, по представлениям друзей, лечилась от серьезного заболевания.

– Если ты зла, то лучше еще несколько раз ударь меня, но ее не трогай. Она не справляется со всем этим, ей намного хуже, чем мне. Твои упреки только добьют ее, она сломается окончательно.

– Так ты что, любишь ее? – задала я прямой вопрос, на который рассчитывала получить быстрый и уверенный ответ.

Но его не было.

– Аврора, я виноват. Я ее подтолкнул. И я попросил помощи у Брайена, чтобы все исправить.

Он так и не сказал, что любит ее.

– Так, пока атмосфера не стала совсем паршивой, давайте обсудим дальнейшие действия, – предложил Брайен, усаживая меня обратно на диван рядом с Дэйвом, от которого я теперь хотела держаться как можно дальше.

Пришлось экстренно устраивать новоселье. Я сделала вид, что прислушалась к Джой, и написала всем, чтобы они готовились к встрече. Друзья думали, что я наконец-то пришла в себя и по всем соскучилась, я же планировала лишь проанализировать план действий, в котором некоторые из них были замешаны.

Беспокоило и злило меня два момента: факт того, что я встречусь с Амелией в присутствии других людей и уведу ее на разговор, и то, что мой парень готов на безумство ради того, чтобы спасти мою подругу.

А все из-за вспыхнувшей страсти. О любви и речи не шло.

Я поморщилась, когда раздался первый звонок. Дэйв держался молодцом, выглядел лучше меня.

Дверь распахнулась, и квартиру осветили лучи солнца. Беременного солнца.

– Я так долго ждала этого момента! – воскликнула Джой, чуть ли сбивая меня с ног. Даже холод от ее верхней одежды был приятным.

Гейл зашел в квартиру намного сдержаннее жены.

– Она как всегда деликатна в выражении своих эмоций, – сказал он, обменявшись с Дэйвом рукопожатиями.

– Мы первые, верно? – Подруга вскинула бровь и, когда получила положительный ответ, хлопнула в ладоши, словно победила в конкурсе.

Муж подруги в конечном счете обратил все мое внимание на себя. Когда я встретила его первый раз, он точно так же стоял за спиной Джой. Высокий, статный мужчина с непроницаемыми глазами и стальной выдержкой. Он как будто олицетворял дисциплину. Со временем, конечно, ничего не изменилось, за одним исключением: он стал больше и теплее