Книга 1000 и 1 жизнь 4 - Самат Айдосович Сейтимбетов

из себя еще порцию, как все, отступит еще на шаг в сточную канаву, позволит какому-то магическому проституту инков обработать его. Этот рубеж еще держался, но Сергей ощущал — скоро падет и он.

Вроде бы прошло два дня?

Он знал, что надо продержаться и сорвать жертву в день осеннего равноденствия, но не знал, поможет ли это в глобальном плане. Возможно, его продолжат ослаблять и принесут в жертву, нет, доведут до самоубийства потом, пару дней спустя. Но и это не волновало Сергея, он знал, но знание было отстраненным, словно не о нем. Просто держаться, продержаться и сорвать ритуал, дождаться… Люситы?

— Еще, — раздалось требование.

Сергей посмотрел мутным взором, уже не беспокоясь о своей наготе и тому, что он самоудовлетворялся на глазах у двух мужчин. Образы Кристины, Нинон, Лоры в его звенящей и кружащейся голове смешивались и переплавлялись в облик Люситы.

Его кольнули ножом в спину.

Сергей попробовал, но с ужасом понял, что не получается. Подумать только, были времена, когда излишнее перевозбуждение воспринималось им как проклятие! Сейчас бы оно пригодилось, но в голову почему-то лезла только Эльза Ворлок, мутирующая и перетекающая в драконицу, подвешенную на веревках, драконицу с головой Люситы и картинка выходила совсем не сексуальная.

— На алтарь его!

И снова шипы, вонзающиеся в тело, кровь, льющаяся вниз, в какие-то кровесборники. Или прямо в сердце кровавой горы, на которой стоял Мачу Пикчу. Слабость и звон мешались с легкой радостью, обошлись без второй порции. Глаза закрывались, тянуло поспать, но в следующее мгновение на Сергея обрушились заклинания бодрости и оживления, словно он уже стал отчасти трупом.

Его сдернули, потащили куда-то, начали осматривать, мять и щупать, воздействовать магией. Сергей притворялся окончательно истощенным и ему даже не пришлось сильно играть для этого. Возможно, он переоценил свои силы, возможно, инки просто знали, что делали — с такой-то многолетней практикой!

— Предел Анадальпы уже достигнут, — раздался голос.

— В крови бурбурубура бурбур бурбур.

Сергей моргнул, пытаясь понять, что происходит. Слабость или он просто не выучил этих слов? Ах нет, южный диалект, откуда-то чуть ли не с Огненной Земли, да, такие ему просто не попадались в снах. Сейчас бы скользнуть в сон, подумал он, прожить чужую жизнь, возможно, там попалось бы что-то полезное. Слабая, жалкая мысль, родившаяся из отчаяния, попытка ухватиться за соломинку, так как Сергей пересмотрел уже все жизни из книг, вобрал из них все полезное, что только там имелось.

— Бур бур бурбыра?

— Барабуга!

Очень странно и противно было снова не понимать окружающих. Сергею поднесли к губам какое-то вонючее зелье, отличающееся от тех, что ему давали ранее. Примеси какой-то медицинской химии, магических трав, наркотиков, конопля и кока, да, тоже магических. Он старался бороться, пережигал их, но добился лишь частичного успеха.

— Гарольд Чоппер, — заговорил кто-то, опять на американском английском. — Твоя жизнь полна отчаяния, боли и пыток. У тебя нет никакой надежды на спасение.

Сергей попытался сфокусировать зрение, не выдавая себя, посмотрел мутным взором. Маг, опять же инка, смуглый, едва ли не краснокожий, словно демон из преисподней. Сергей уже забыл, когда видел в последний раз кого-то белокожего и тут же пришло воспоминание, что это не так. Регулярные ритуалы в храме Матери, на каждый из них приводили Дэбби, воздействовали на нее, ударяя по магическому ядру Сергея. Ни слова, ей завязывали глаза, вбивали в рот кляп и Сергей знал, что едва он скажет что-то, как ему тоже воткнут в рот такой же кляп.

Вонючий, полный крови, вымоченный в какой-то смеси зелий и наркотиков.

— Ты — Любимец Матери-Магии, она встретит тебя с распростертыми объятиями.

Маг сидел молча, колдовал что-то свое из магии подчинения, а голос из магнитофона продолжал вещать, воздействуя на Сергея. Поглощенная смесь усиливала его отчаяние, депрессию, желание суицида, но Сергей боролся, выжигал по чуть-чуть, продолжая бороться просто потому, что нужно было бороться. Жизни в его сознании вдруг стали чрезвычайно ценны, хотя до этого он сорил им, словно нувориш деньгами, разбрасывал и тратил.

Если бы Сергей мог ясно мыслить, он бы осознал разницу и почему изменил подход, но сейчас даже не пытался вникать. Продолжал бороться просто потому, что и с каждой секундой в нем оставалось все меньше этой дряни, хотя выжигать ее из организма было предельно трудно. Сергей, в сущности, вредил самому себе и мало того, тратил магию на нечто временное, вместо того чтобы трудиться над браслетами.

Еще шаг ниже, еще потери времени, тактический выигрыш на фоне общего проигрыша.

— Там тебя ждет лучший мир, без боли и страданий.

Маг продолжал колдовать, что-то из менталистики. Все было ясно, хотя Сергей сейчас и не складывал это знание в слова. Его не обрабатывали массово наркотиками и магической химией, так как они слишком долго выходили бы из организма. Он же должен был взойти на алтарь чистым, без малейшего следа чужих воздействий, принести себя в жертву добровольно.

Якобы добровольно, но главное было соблюсти все формальности. Как в Академии, нарушить правила, формально не нарушая их. Все вокруг было одинаковым, серым, ненавистным и Сергей боролся с собой, отгоняя отчаяние и желание покончить с собой, прервать эти страдания. Дар Матери-Магии помог, Сергей вспомнил, что не сможет просто так покончить с собой и сорвать инкам всю церемонию.

— Там ты получишь все, чего лишился, там не будет страданий, только магия и мощь, лучшие женщины, мирная жизнь без боли и страданий, — продолжал механически вещать голос.

Даже сейчас дядя Люситы продолжал подстраховываться, и Сергей вызывал в себе злость к нему, ибо так было проще, легче бороться. Почти болото вяло побулькивало, словно выпуская наружу метан, вместо прежних яростных и веселых выбросов кровавого гейзера. Да, его ошибочно приняли за уже достаточно ослабленного, чтобы начать воздействия (к тому же инков поджимало время), но это не означало, что Сергей не ослабел.

И то чудо, что он продержался так долго, чудо по имени Люсита.

Где она? Отчаяние и безнадежность наваливались, шептали, что она не придет, не вернется. Сергей не смог, не справился, не воздействовал достаточно и Люсита подчинилась, уехала. Приняла нового мужа, который сейчас трахал ее от душ, наслаждаясь покорностью и силой новой жены, выгодностью брака. Нет, вдруг вспомнил Сергей, что-то с ней должны были сделать, что-то связанное с ним и детьми.

Всплыли воспоминания, как он рвал чужие браки.

Вырваться! Разломать цепи и браслеты, рвануть в Куско, спасти