Книга Анархия. Неумолимое возвышение Ост-Индской компании - Уильям Далримпл

длинных сапогах, которые когда-то сражались с Ахмад-шахом Дуррани; они были верхом на лошадях и верблюдах и вооружены крупнокалиберными бронебойными вертлюжными пушками. Еще был полк Мадека из французских дезертиров, все еще, по некоторой иронии судьбы, одетый в форму Компании. Но, пожалуй, самым страшным отрядом Шуджи было большое войско из 6 000 индусов-нага садху, которые сражались в основном в пешем строю с дубинами, мечами и стрелами, раскрашенные пеплом, но полностью обнаженные, под командованием своих вождей, которых очень боялись госсайны, братьев Анупгири и Умраогири.

Колоссальные масштабы объединенных армий укрепляли уверенность лидеров, как и новости о беспорядках и новых мятежах среди войск Компании на другом берегу реки. Шуджа, убежденный в неизбежности великой победы, написал в Калькутту как визирь императора, с ультиматумом в адрес ИИК. В своем письме он представил Компанию как неблагодарных али ens - непокорных и непослушных мятежников против законного порядка Моголов, которые узурпировали "различные части королевских владений... Передайте всю территорию в ваше владение, - требовал он, - и прекратите вмешиваться в управление страной. Вернитесь на свое место [в качестве скромных купцов] и ограничьтесь своей первоначальной профессией - торговлей - или же примите последствия войны".40

Но несмотря на все, что Шуджа написал от имени Шах-Алама, сам император, которому уже приходилось сталкиваться со всей мощью военной машины Компании, остался неубежденным в целесообразности экспедиции. И он был не одинок. В начале апреля Шуджа повез императора и Мир Касима на встречу с самым знаменитым поэтом эпохи, Шайхом Мухаммадом Али Хазином, в Бенарес , где он поселился, пережив две величайшие катастрофы своего века: сначала ужасное разграбление Исфахана афганцами в 1722 году, а затем Дели Надер-шахом в 1739 году. Теперь он был семидесятидвухлетним стариком и пользовался всеобщим почитанием.

Когда поэт-святой спросил Шуджу о цели его визита, наваб-визирь буркнул: "Я твердо решил начать войну с неверными христианами и с Божьей помощью вытеснить их из Индостана!

Шуджа ожидал, что поэт его поздравит. Но седобородый шейх лишь улыбнулся и сказал: "С такими необученными войсками, как ваши, которые в большинстве своем не научились обнажать мечи и правильно обращаться со щитом, которые никогда не видели лицо войны вблизи на современном поле боя, где человеческие тела разлетаются на куски и падают с выпущенными печенками, вы собираетесь противостоять самой опытной и дисциплинированной армии, которую когда-либо видела эта страна? Вы спрашиваете моего совета? Я скажу вам, что это постыдное безрассудство, и рассчитывать на победу безнадежно. Фиранги - мастера стратегии... Только если среди них полностью рухнет единство и дисциплина, у вас будет хоть какой-то шанс на победу".

Этот добрый совет пришелся не по вкусу визирю наваба, но из уважения он воздержался от возражений престарелому ученому-суфию. Когда они поднялись, чтобы уйти, шайх вздохнул и сказал: "Да поможет Аллах этому верблюжьему каравану, предводители которого не имеют ни малейшего представления о том, что для них плохо, а что хорошо!

Через неделю, к 26 марта, вся армия переправилась через Ганг по лодочному мосту и теперь направлялась к городу Патна: "Армия оказалась настолько многочисленной, что, насколько хватало глаз, она покрывала страну и равнины, подобно наводнению, и двигалась, как морские волны", - писал Гулам Хусейн Хан. Это была не армия, а целый город в движении, и в нем можно было найти все, что в прежние времена можно было найти в самом Шахджаханабаде, в то время как этот прекрасный город был столицей и глазом всего Индостана".

В то время как огромная армия Моголов продвигалась на восток, майор Джон Карнак, начальник границы Компании с Авадхом, бросил свой тяжелый багаж и как можно быстрее отступил в сторону Патны, не оспаривая переправу через Карманасу и не оказывая ни малейшего сопротивления. У него было всего 19 000 воинов - самая большая армия из всех, что были у Компании, но она была просто ничтожна по сравнению с огромным войском в 150 000 человек, которое теперь стремительно двигалось к нему. Теперь у него было меньше двух недель, чтобы подготовить дамбы, окопы и современную артиллерию для защиты от потенциальных осаждающих.

Карнак столкнулся с волной мятежей среди своих измотанных сепаев; но по мере приближения к Патне трещины в могольских войсках тоже стали очевидными. Между обнаженными нага садху и патанцами начались драки, в которых целые взводы были близки к кровопролитию. Тем временем среди командиров начали распространяться слухи о том, что Шах Алам поддерживает тайную связь с Компанией: "Его Величество был категорически против войны с англичанами, - писал Ансари , - поэтому на протяжении всех этих кампаний он не принимал никакого участия в обсуждениях и планировании, а во время сражений стоял в стороне и наблюдал за своими враждующими вассалами издалека".

В этих войсках было так мало порядка и дисциплины, - писал Гулам Хусейн Хан, - и люди так мало были приучены к командованию, что в самом центре лагеря они дрались, убивали друг друга, распускали руки и мародерствовали без малейшего угрызения совести или контроля. Никто не стал разбираться в этих делах, и эти неуправляемые люди не стеснялись раздевать и убивать людей из своей собственной армии, если те отставали от основной массы или оказывались в каком-нибудь уединенном месте. Они вели себя точно как банда разбойников... унося все головы скота, которые им удавалось обнаружить". Грабительские отряды были настолько разрушительны, что в радиусе десяти миль не оставляли никаких следов процветания, жилья или земледелия", - добавил Ансари. Простые люди были доведены до отчаяния".

Объединенная армия Моголов наконец-то появилась перед стенами Патны 3 мая 1764 года. По настоянию Шуджи они сразу же вступили в бой. Его самые опытные советники "умоляли наваба-визиря наблюдать за битвой издалека, рядом с Его Величеством Императором, восседающим на своем высоком слоне, откуда он был виден, как благотворное, великолепное солнце. Видя его храбрым и спокойным, наблюдающим за битвой, он мог бы побудить своих солдат не падать духом и сохранять стойкость".

Но Шуджа, как обычно, не стал этого делать.

Я, безусловно, самый опытный в войне, - сказал он. Меня нельзя держать на одном месте, у меня должен быть самый быстрый конь, чтобы немедленно добраться до любого места, где я нужен моим верным войскам! И он разместил себя и свои отряды на переднем крае и в центре, выстроив своих людей по порядку. Затем со своими самыми храбрыми солдатами он вышел из-за укрытия дальних зданий и медленно двинулся к английским линиям. Войска подняли